Черненький и беленький

Жить по Шекспиру можно в Мариуполе. Когда в пыльный город зашли немцы, в жизни вроде бы ничего не изменилось, потому что яблоки есть яблоки, и дом есть дом, и солнце в октябре точно так же опускается в залив. Но все изменилось для двух сестер беспокойной русской красоты, у каждой из которых было по сыну, но у одной от Алексея, а у другой от Давида. Детям было по году, а мужья кочевали с лета на войне.

Как водится, немедленно объявили о регистрации евреев, под страхом расстрела.

"Идти или не идти?" - это был первый вопрос, потому что тот сын, который от Давида, по всем немецким точным законам был евреем. Ответ был - не идти, под страхом расстрела.

Другой был не вопрос, а сразу ответ: "Нас выдадут".

На это был найден выход. Дети - беленький и черненький, когда им год - не разобраться, кто из них кто. Соседям же был пущен слух, что, слава Богу, нашего регистрировать не надо, потому что рожден он не от Давида, а от супружеской измены. И он истинно русский человек. А как доказательство был предъявлен сын, но только беленький, на вид почти ариец, на самом деле от Алексея.

Мать беленького, недавно из Москвы, была отправлена немедленно в деревню греков, чтобы жить там, но только с черненьким, сыном сестры. Потому что там - все черненькие, но - греки, и им было дозволено жить, а не умирать.

Так они обменялись сыновьями.

И так они спаслись, конечно, под страхом расстрела. Расстрела греков, расстрела мудрого отца, который сестрам все это приказал, расстрела сына за темные кудри и другого сына за обман его родных. У вернувшегося с войны Давида не спасся никто, кроме его единственного сына и жены.

Но у него стало два сына.

И у вернувшегося Алексея - стало два сына.

Один из них наш юбиляр. Тот самый "беленький", спасенный любовью. И спасший брата своего.