Выпущенная в 2020 году издательством "Аквилон" книга "Из первых уст...": Историки о себе и исторической науке в этом быстро меняющемся мире" обречена на востребованность в среде профессионалов. Под одной обложкой собраны 27 интервью известных историков конца ХХ - начала XXI века, принадлежащих разным поколениям, национальным историческим школам, университетским корпорациям. Объединяет их одно - искренняя увлеченность выбранной еще в юности профессией и неподдельная озабоченность ее грядущей судьбой. У очень интересной книги крохотный тираж - 600 экземпляров. Давайте расширим ее читательскую аудиторию.
Осень патриархов
Перед нами предстают патриархи исторической науки, подводящие итог - жизненный и профессиональный. За редким исключением в момент беседы с интервьюером почти все персонажи книги уже завершили свою академическую карьеру и вышли на пенсию, и это весьма существенное обстоятельство не могло не сказаться на их строе и образе мыслей. Они откровенны, а порой даже демонстративно резки в своих высказываниях о наступившем кризисе исторической науки, об утрате былого высокого социального престижа, о нехватке академических вакансий и штатных единиц (особенно - для молодых исследователей), о печальной необходимости заниматься поиском денег для финансирования процесса проведения научных исследований и издания полученных результатов. Разумеется, присутствуют и неизбывные в подобном контексте жалобы на пришедшую им на смену молодежь, столь непохожую на них самих в давно прошедшие молодые годы.
Внимательный читатель, без сомнения, вспомнит Пушкина и без труда отыщет в книге "тьму низких истин", но затруднится найти в ней "нас возвышающий обман". Мэтры не склонны к самообольщению и без малейших иллюзий взирают на окружающую неутешительную реальность. Да, они смотрят на наш мир через свои профессорские очки, но в этих очках отнюдь не розовые стекла.
3 ноября 2014 года Пьер Гроссер из Института политических наук в Париже без обиняков заявил:
"Деньги на исследования дают, но звезд пока нет. ...Национальные историографии существуют. ... Хотя большого исторического синтеза не наблюдается. Я это называю "балканизация истории", то есть когда каждый занят своим узким исследовательским проектом. ...Нет вкуса преподавания, синтеза, стремления создавать новые курсы. В профессиональном плане наблюдается нехватка культуры обобщения. И все время надо искать деньги на исследования, они требуются обязательно. ...Я сомневаюсь, что сейчас мы в лучшей ситуации, чем раньше. Чтение книг коллег важнее, чем многочисленные коллоквиумы, требующие огромных финансовых затрат. Прежде чем говорить с коллегами, надо читать их книги. У нас сложился переизбыток историков, социологов, политологов. Всем им ведь надо найти работу"1.
Тремя годами ранее историк Жан-Ноэль Жанненэ в интервью, которое 16 декабря 2011 года было записано в Институте политических наук (IEP) в Париже, констатировал наличие непреодолимой пропасти между мэтрами и молодежью:
"Иными словами, выросло поколение историков как бы другой чувствительности. Для них наука - выдвинуть идею, и неважно, что она принесет. Это не мой подход"2.
Хотя многие российские исследователи охотно подписались бы под этими грустными истинами, ценность книги для ученой корпорации заключается в ином. Мэтры исторической науки размышляют о том, как надо преподавать историю в школе и в вузе и каким должен быть идеальный учебник будущего. За их наблюдениями стоит большой жизненный опыт, который может и должен быть востребован их российскими коллегами.
Вернуть поэтический момент
Профессор Йоахим Рольфес полтора десятилетия преподавал в университете города Билефельда (ФРГ). Его мысли свидетельствуют не только о различиях в преподавании истории в России и ФРГ, но и о наличии общих проблем. Тем ценнее предлагаемые профессором методы их решения.
Хороший учебник истории должен давать солидные знания и побуждать учащихся к самостоятельным поискам и оценкам.
Полученные знания не должны быть мертвыми, книжными. Они должны находить применение в современной жизни.
Учебник призван формировать у ученика не только рациональное мышление и умение логично мыслить. Не менее важно, чтобы в процессе преподавания воспитывались воображение и эмоции.
Эта идея находит живейший отклик в сердцах известных исследователей. И на страницах книги возникает интересный заочный диалог. В своем интервью американский историк и литературный критик Хейден Уайт ставит диагноз:
"Поскольку историки отдались наивной категории "объективности", то утратили поэтический момент, который необходим..."3.
Французский историк и почетный профессор Дома наук о человеке (FMSH) Морис Эймар еще более категоричен:
"...Историю надо писать не скучно, а живо и элегантно. Исторический труд должен быть написан, как роман, но оставаясь при этом трудом научным"4.
А упоминавшийся выше Жан-Ноэль Жанненэ подводит итог этого заочного диалога:
"Преподавание истории требует постоянного обновления и обогащения, с одной стороны, сравнения настоящего с прошлым, а с другой - удовольствия от рассказа"5.
Если в России на уроке доминирует учитель, то в Германии между учителем и учеником складываются партнерские отношения, предполагающие полноценный диалог. Преподаватели в Германии постоянно побуждают высказывать собственное мнение и школьников, и студентов. Однако не все так благостно, ибо по сию пору отсутствует позитивный диалог между университетским профессором дидактики и школьным учителем истории.
"Несомненно, есть специфический национальный стиль проведения урока. Например, немецкий и французский уроки истории различаются тем, что во Франции большее значение придается объемному - в позитивистском духе - знанию фактов, понятий, событий, в то время как в Германии культивируется обучение методам и навыкам самостоятельного обращения школьников с историческими источниками. В Восточной Европе предпочтение отдается национальной истории, в Нидерландах и Скандинавии чаще обнаруживаются космополитические и транснациональные подходы"6.
Лучший школьный учебник...
Профессор Рольфес выделяет "пять типов школьных учебников:
учебник, который излагает историю в виде наглядных, живых и интересных, большей частью персонифицированных рассказов, адресованный преимущественно школьникам младшего возраста;
учебник, из которого школьники берут готовое, предназначенное только для репродуцирования знание;
рабочая тетрадь, представляющая разного рода материалы, на основе которых школьники во многом самостоятельно должны получать знания;
комбинированный с рабочей тетрадью учебник, соединяющий преимущества обоих типов (солидные базовые знания и самостоятельную работу с источниками) и компенсирующий их слабости;
программирующий учебник, который позволяет школьникам идти разными путями обучения. Этот крайне редко встречающийся тип учебника сегодня находит своего преемника в форме компакт-диска, который содержит мультимедийные материалы и позволяет адресатам найти различные пути решения поставленной задачи"7.
... и его идеальный автор
Очень четко профессор Рольфес высказался об авторе такого школьного учебника, скрупулезно перечислив те необходимые качества, коими он должен обладать:
"Идеальный автор школьного учебника должен знать предмет на уровне профессионального историка, владеть принципами, категориями и методами проведения урока не хуже квалифицированного университетского специалиста по дидактике, а также обладать чутьем опытного учителя, понимать потенциал, интересы, способности, характерные трудности обучения школьников разных возрастов в различных типах школ"8.
В реальном мире отыскать такого уникального историка практически невозможно. Но это не означает, что с этим следует смириться. "Конечно, в реальности такой универсальный талант встречается редко. Заменой ему может стать сотрудничество нескольких авторов, которые консультируются между собой и, обладая различной квалификацией, дополняют друг друга. Необходимо также апробировать проекты учебников в нескольких школьных классах и соответствующим образом переработать их. Желательно, чтобы между всеми участниками процесса создания учебника - авторами, учителями, а по возможности и школьниками - существовал регулярный обмен мыслями. Кое-что делают в этом направлении специальные журналы, публикующие рецензии на учебники. Но мы, к сожалению, еще очень далеки от живого диалога"9.
Идеальный учебник истории может быть создан лишь коллективом авторов. Французский историк Марк Лазар видит в этом выразительную и говорящую примету нашего времени:
"Сегодня ситуация изменилась. В целом, так случилось по причине возникновения спроса на историческую продукцию такой-то специализации, таких-то сюжетов. Удовлетворить подобный заказ подчас доступно лишь коллективам исследователей. Я сожалею об этом, мне не хватает этой общей исторической культуры, и я думаю, что такое положение дел характерно не только для французской, но, как мне кажется, и мировой историографии. Теперь все решают коллективные проекты, контракты, деньги. Раньше историки были индивидуалистами"10.
Вопросы без ответов
И без того непростая ситуация по написанию идеального школьного или вузовского учебника истории осложняется тем исключительно важным обстоятельством, что авторы учебника далеко не всегда учитывают особенности детской и юношеской психологии. Об этом досадном упущении говорит профессор университета города Бохум (ФРГ) Йорн Рюзен:
"Студенты приходят в класс, и у них в голове есть некоторые идеи о прошлом. Обычно мы не знаем, что у них на уме. Чему мы можем их научить? Они чему-то учатся, потому что им нужно сдать экзамен. Но если вы не понимаете, что у них уже есть в голове (например, "карты значений", "ментальные карты"), то, чему вы учите, на самом деле их не касается. Нам нужны знания о развитии смысловых концепций истории в сознании студентов. Но, к сожалению, вопросы возрастной психологии не очень хорошо интегрированы в дидактику истории, а в теорию истории и вовсе нет"11.
Как это сделать? Увы, ответ на этот вопрос ни в одном из интервью так и не прозвучал.
Должен ли автор учебника говорить на языке своих учеников, пересыпая свою книжную речь вульгарными словами, которые хорошо знакомы молодой аудитории, или же школьники и студенты должны учиться академическому языку своего преподавателя? Польский историк Войцех Вжосек с очевидным удовольствием ответил на этот вопрос, предложив компромиссное решение:
"Есть две противоположные стратегии того, как учить трудным вещам. ...Говоря конспективно, между популяризацией знания, его распространением и обучением у учителя есть рассогласованность. Я сторонник квалифицированной популяризации, заключающейся в том, чтобы отвечать ожиданиям и тех, кто готов к диалогу на своем языке (абитуриентов), и тех, кто способен и хотел бы развить свое методологическое воображение"12.
Неподведенные итоги
Мэтры исторической науки стоят горой за автономию университетской корпорации и болезненно реагируют на вмешательство государства как в процесс научного исследования, так и в процесс изложения полученных результатов. Возмутительно, что государство игнорирует "неудобные" для себя результаты исторических исследований. Политики не любят вспоминать события прошлого, которые им не выгодны. Однако как следует изучать те печальные или постыдные страницы прошлого, о которых политики предпочли бы навсегда забыть?
Нерадостные страницы, а они есть в любой национальной истории, следует открывать, последовательно проходя три этапа: 1) сокрытие; 2) морализация; 3) историоризация13. Лишь соблюдая эту последовательность, можно избежать распада связи времен. Забвение уроков прошлого чревато неизбежными издержками в будущем. Хорошо образованное поколение - это лучшая гарантия успешного будущего. "Будущее немыслимо без прошлого, и тот, кто игнорирует изучение истории, обречен вновь и вновь совершать одни и те же ошибки"14.
1. "Из первых уст...": Историки о себе и исторической науке в этом быстро меняющемся мире / Составление и общая редакция Л.П. Репиной. М.: Аквилон, 2020. С. 202-203.
2. Там же. С. 162.
3. Там же. С. 48.
4. Там же. С. 133.
5. Там же. С. 163.
6. Там же. С. 42.
7. Там же. С. 43.
8. Там же. С. 44.
9. Там же.
10. Там же. С. 178.
11. Там же. С. 82.
12. Там же. С. 115.
13. Там же. С. 92.
14. Там же. С. 45.