Цесаревич Александр: Выбор между Золушкой и королевой

От поиска царской невесты за границей пришлось отказаться на два столетия. Лишь в "железном" XIX веке ситуация изменилась в лучшую для Романовых сторону. Два представителя династии - Николай I и Александр III - удостоились чести сочетаться браком с дочерями европейских королей. И в 1838 году цесаревич 20-летний Александр Николаевич, сын Николая I и императрицы Александры Федоровны, отправился в длительный европейский вояж с целью найти себе достойную невесту.

Любить фрейлину

В Европу прибыл исключительно завидный жених - внук императора Павла I и короля Фридриха Вильгельма III, племянник императора Александра I и сын царствующего монарха. Недостатка среди европейских владетельных особ, желавших породниться с наследником российского престола, не было. Но близкое родство с чванливыми Гогенцоллернами наложило дополнительное обязательство: родословное древо невесты не должно было иметь ни малейшего изъяна.

Впрочем, исключительно влюбчивый Александр Николаевич меньше всего был озабочен этим обстоятельством.

Он отправился в путешествие с незатянувшейся сердечной раной. Ни для кого не было секретом, что августейшие родители поспешили удалить его из Петербурга, дабы прервать роман наследника с фрейлиной Ольгой Калиновской, ради которой Александр Николаевич, подобно дяде Константину Павловичу, был готов даже отречься от престола и погрузиться в радости частной жизни.

Это нереализованное намерение ближний круг государя расценил как национальную катастрофу. Вспоминая о брачных планах цесаревича, всеведущий генерал-лейтенант Леонтий Васильевич Дубельт, управляющий III Отделением и начальник штаба корпуса жандармов, впоследствии писал:

"Вот как наш Наследник мечтал об Ольге Калиновской, это было страшно! Кроме того, что такому молодцу, сыну такого Царя, такому доброму, славному человеку такая жена не по плечу, кроме того, она полька, недальнего ума, сродни всем польским фамилиям, искони враждебным России, это могло бы задавить нас"².

В ходе путешествия выяснилось, что реальных претенденток на роль будущей императрицы, подходящих наследнику по возрасту и готовых перейти в православие, не так уж и много. В Италии наследнику приглянулась хорошенькая принцесса Вюртембергская, но выяснилось, что у девушки "нет влечения к нему"³. А когда в марте 1839 года наследник вместе со свитой прибыли в Карлсруэ, столицу Великого герцогства Баден, он уже сам был разочарован знакомством с 18-летней принцессой Баденской. Она решила поразить потенциального жениха образованностью и при первой же встрече завела с ним разговор о Гете и Шиллере. Цесаревич, хоть и был воспитанником поэта Жуковского, сразу как-то сник. Отцу же написал:

"Она среднего роста, с довольно большим носом и дурно одета, и неловка, одним словом, совсем не то, что я ожидал... Я опять повторяю, что верно никогда не решусь жениться на той, которая мне точно не понравится и которую я истинно не полюблю"⁴.

Но эта неудача цесаревича была не последней. Даже спустя годы его сестра, великая княжна Ольга, не могла забыть о том, что пришлось испытать Александру Николаевичу. "Весной, уже в Берлине, он пережил подобное же разочарование с Лилли, принцессой Мекленбург-Стрелицкой, и его свита не переставала дразнить его неудачными невестами". В ответ цесаревич высказался с предельной резкостью по поводу всех увиденных им немецких принцесс: "С меня довольно, все они скучные и безвкусные"⁵.

И уж точно не выдерживают никакого сравнения с Ольгой Калиновской!

Но тут в дело вмешался его величество случай.

Увлечься Золушкой

Наследник со свитой проезжали через крошечный Дармштадт (отстоящий в 69 милях от Карлсруэ), где должны были остановиться лишь на два часа, но задержались на два дня. В 7 часов вечера того же дня 13 (25) марта Александр познакомился с юной принцессой Марией, о которой с нескрываемым восхищением тем же вечером написал отцу:

"Она мне чрезвычайно понравилась с первого взгляда... Она стройна, ловка и мила, словом сказать, из всех молодых принцесс я лучшей не видел. При том говорят, она доброго характера, умна и хорошо воспитана, что и заметно в разговоре с нею"⁶.

Казалось, цель путешествия достигнута - долгожданная невеста найдена. Однако решающее слово оставалось за государем, и до получения отцовского благословения цесаревич не посмел объясниться ни с принцессой, ни с ее родителями. Фельдъегеря, не зная ни сна, ни отдыха и не жалея курьерских лошадей, перевозили августейшие письма с возможной поспешностью, однако проходило примерно две недели, прежде чем письмо достигало адресата. Столько же нужно было ждать ответного письма.

Цесаревич скатал ковер нетерпения, положив его в сундук ожидания.

И в этот момент самый завидный жених Европы влюбился в Золушку, 14-летнюю дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского!

Влюбился столь сильно, что в течение месяца говорил только о ней и "видел даже во сне подробности своего обручения"⁷. Почему в Золушку? Мало того, что это герцогство было настолько незначительным, что о существовании принцессы-сироты никто не знал. Ее мать, младшая сестра императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, умерла в 1836 году. Когда же навели справки, выяснилось исключительно пикантное обстоятельство. Законность происхождения принцессы Марии Дармштадтской была под вопросом: ее реальным отцом был камергер барон Август фон Сенарклен де Гранси. И великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг II крайне неохотно признал свое сомнительное отцовство.

Иными словами, будущий российский император решил венчаться, по сути, с плодом греховной связи!

Спесивые Гогенцоллерны явно не обрадовались бы такому родству. И это мягко сказано! В письме генерал-адъютанту графу Алексею Федоровичу Орлову, сопровождавшему наследника во время заграничного путешествия, Николай I высказался по-солдатски прямо:

"Сомнения на счет законности ее рождения более основательны, чем вы думаете, так как считается, что в семье ее только терпят и едва переносят... Но так как она признана фактически и носит имя своего отца, никто не может ничего говорить на счет этого. Важно, чтобы молодые люди сначала узнали, прежде чем им решать, подходят ли они друг к другу"⁸.

Император зрил в корень: лишь в конце лета 1839 года принцессе Марии должно было исполниться 15 лет и ранее 17 лет она не могла стать супругой Александра Николаевича. Николай I резонно полагал, что в течение грядущих двух лет влюбчивый цесаревич может еще ни один раз изменить свои брачные планы: "С налета нельзя решать счастье жизни и, сказал бы я, счастье всей империи"⁹.

И все же 25 марта (6 апреля) отец благословил наследника: "Ежели вы сойдетесь, когда ближе друг друга узнаете, то и делу конец"¹⁰.

Но тут в сюжет вмешалась еще одна претендентка!

Понравиться королеве

21 апреля (3 мая) 1839 года наследник на пароходе "Цербер" прибыл в Лондон и на следующий день в праздничном красном кавалергардском мундире поехал представиться королеве Виктории, которой 24 мая должно было исполниться 20 лет. Цесаревич, по совету отца, явился перед ней "скромным, ласковым и достойным своего звания"¹¹. Перед юной и хрупкой королевой (рост 152 см), мечтающей о замужестве, предстал обладающий безукоризненными манерами наследник русского престола - высокий (рост 186 см), хорошо сложенный, с правильными чертами лица и яркими голубыми глазами.

И королева с первых же минут встречи дала понять цесаревичу, что он ей понравился.

Она сразу сократила официальную дистанцию, пригласив Александра сесть рядом с собой на небольшой диванчик с приподнятым изголовьем. И эта выразительная деталь была незамедлительно зафиксирована в "Журнале путешествия...": "Королева, сидевшая с государем наследником на канапе, неоднократно подзывала всех русских и милостиво с ними разговаривала"¹².

После первой встречи наследник невольно сравнил молодую королеву с фрейлиной Калиновской и юной принцессой Марией. И это сравнение было не в пользу королевы. "Она очень мала, ...но талия не хороша, и не могу сказать, чтобы она была ловка"¹³. Виктория же была очарована Александром Николаевичем и тем же вечером пригласила его отобедать вместе. На обед к королеве наследник, всегда тщательно следивший за своим гардеробом, поехал во фраке. Поздний обед, начавшийся в половине восьмого вечера, плавно перешел в неформальное общение двух молодых августейших особ. "...После еще сидели, болтали и скучали. Вечером она мне более понравилась, она мило разговаривает и чрезвычайно приветлива ко всем моим"¹⁴.

Спустя неделю королева пригласила наследника на бал. Александр Николаевич отправился туда в казачьем генеральском мундире, что специально отметил в письме к отцу: королева "удостоила два раза со мною танцевать, она пляшет очень мило"¹⁵. Бал удался. Лишь в 3 часа ночи королева удалилась в свои покои, а спустя полчаса, когда на дворе уже стало рассветать, отправился спать цесаревич. Вечером 29 апреля (11 мая) Александр Николаевич отправился в Итальянскую оперу, где вновь встретился с Викторией, которая вопреки этикету продолжала форсировать сближение с Александром Николаевичем. Мало-помалу цесаревич стал менять свое первоначальное отношение к ищущей достойного мужа королеве:

"Королева меня пригласила к себе в ложу и была весьма мила ко мне. ...Интересно и странно смотреть на эту маленькую королеву, которая, несмотря на то, что так мала и молода, имеет-таки свою волю"¹⁶.

Наметившееся сближение между молодыми людьми встревожило свиту цесаревича. Флигель-адъютант полковник Семен Алексеевич Юрьевич записал в дневнике:

"Я страшно огорчен. Царевич признался мне, что он влюблен в королеву и убежден, что и она вполне разделяет его чувства. Я просил его дать мне несколько дней на размышление... Я сказал ему, что этот брак совершенно невозможен. Я прибавил, что в случае такого поступка ему придется отказаться от своей будущей короны (муж английской королевы мог быть только принцем-консортом, то есть супругом, но не соправителем. - Авт.) и что совесть его никогда не позволит ему сделать это. Он согласился со мной. Но было ясно, что он очень страдает. Выглядел он бледным и несчастным..."¹⁷

В это же время в дневнике королевы появляется запись: "Мне страшно нравится великий князь, он такой естественный и веселый, и мне так легко с ним"¹⁸. Дело не ограничилось дневником. В разговоре со своим премьер-министром лордом Мельбурном королева заявила: "Он мне страшно нравится!"¹⁹

Тут не на шутку встревожилась и британская сторона. Виктории настоятельно рекомендовали уехать в Виндзор. Королева последовала этому совету, но пригласила цесаревича приехать погостить в эту загородную резиденцию, где правила придворного этикета были не столь строги, как в Лондоне. За три дня пребывания в Виндзоре молодые люди сблизились еще больше. О том, что происходило в сердце королевы, мы можем судить по ее дневнику:

"Великий князь вел меня под руку, и я села между ним и принцем Генрихом Голландским. Я совсем влюблена в великого князя, он милый, прекрасный молодой человек. ...Я никогда не была так счастлива. Нам всем было так хорошо... Я легла в четверть четвертого, но не могла заснуть до пяти"²⁰.

Жениться по расчету

Виктория, по сути, провоцировала решительное объяснение. Проницательный Юрьевич это понял: "У меня лично нет ни малейшего сомнения, что если бы царевич сделал предложение королеве, она без колебаний приняла бы его"²¹.

Но этого не произошло, да и не могло произойти. Во-первых, Александр, как уже сказано выше, потерял бы право на российскую корону, но не получил взамен британскую. Во-вторых, этот династический союз мог лишь сгладить, но не устранить уже обозначившееся соперничество двух империй.

Дневник Юрьевича сохранил полную драматизма сцену прощания двух влюбленных:

"Прошлой ночью мы попрощались с английским двором. Когда царевич Александр остался наедине со мной, он бросился в мои объятия, и мы оба плакали. Он сказал мне, что никогда не забудет Викторию. Прощаясь, он поцеловал королеву. "Это был самый счастливый и самый грустный момент моей жизни", - сказал он мне"²².

Возвращаясь из Англии в Россию, Александр заехал в Дармштадт, объяснился с принцессой Марией и сделал ей предложение. Золушка из Дармштадта прибыла в Россию, где 6 декабря 1840 года была обручена, а 16 апреля 1841 года стала супругой наследника престола и 18 февраля 1855 года вместе с мужем взошла на трон.

P.S. Королева Виктория была оскорблена. Личная неприязнь отвергнутой женщины усилила соперничество двух империй. Ее антипатия к России была столь сильна, что во время Крымской войны королева на яхте лично проводила до "последнего маяка" британский флот, отправлявшийся на театр военных действий: это была не просто война Британии с Россией, это была ее личная война²³.

Королева Виктория правила 63 года. Время ее правления было названо Викторианской эпохой. И все эти годы королева старалась вредить России где только можно.

Так появился жесткий фразеологизм "Англичанка гадит"*. Сближение ее с Россией наметилось лишь в эпоху правления Николая II...

---

_{1. Всемирная история: В 6 т. / гл. ред. А.О. Чубарьян. Т. 3. М., 2019. С. 654.}

_{2. Дубельт Л.В. Вера без добрых дел мертвая вещь // Российский Архив. Вып. VI. М., 1995. С. 138.}

_{3. Переписка цесаревича Александра Николаевича с императором Николаем I. 1838-1839 / Под ред. Л.Г. Захаровой и С.В. Мироненко. М., 2008. С. 593.}

_{4. Там же. С. 344.}

_{5. Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825-1846 // Николай I. Муж. Отец. Император. М.: Слово, 2000. С. 261 (Русские мемуары).}

_{6. Переписка цесаревича Александра Николаевича... С. 348.}

_{7. Там же. С. 605}

_{8. Там же. С. 596.}

_{9. Там же. С. 612.}

_{10. Там же. С. 374.}

_{11. Там же. С. 367.}

_{12. Там же. С. 608.}

_{13. Там же. С. 406.}

_{14. Там же. С. 407.}

_{15. Там же. С. 413.}

_{16. Там же. С. 414.}

_{17. Николаев В.А. Александр Второй - человек на престоле. Мюнхен, 1986. С. 174.}

_{18. Там же. С. 170.}

_{19. Там же. С. 171.}

_{20. Там же. С. 177, 178.}

_{21. Там же. С. 174.}

_{22. Там же. С. 179. Личный фонд генерал-адъютанта и генерала от инфантерии С.А. Юрьевича (1798-1865), сохранился и ожидает своего исследователя.- ГАРФ. Ф. 1132. Оп. 1. 386 ед. хр.}

_{23. Хибберт К. Королева Виктория. М., 2008. С. 506.}

---

*"Англичанка гадит" - устойчивое словосочетание (фразеологизм) просторечного характера, означающее антироссийские внешнеполитические действия Великобритании. Возникло в XIX веке в связи с обострением русско-британских отношений.