Константин Арцеулов - укротитель штопора

Пилот-самоучка

Будущий летчик родился в Ялте. Его отец, генерал Константин Арцеулов, строил броненосцы. Дед - инженер, подполковник Николай Арцеулов - готовил к дальнему походу фрегат "Паллада", на котором в 1852 году отправились в Японию адмирал Путятин и писатель Гончаров. Второй дед, знаменитый художник-маринист Иван Айвазовский, только внуку Косте разрешал наблюдать за своей работой. Тот на всю жизнь увлекся морем и живописью, но главной его страстью стало небо.

Уже в Севастопольском реальном училище он строил свой первый планер. Поступил в Морской кадетский корпус, откуда был отчислен по причине "слабых легких"; готовился в Академию художеств, но не прошел испытаний.

Море и живопись отпали - оставалось небо.

Когда в Петербурге открылся авиазавод Щетинина, юноша устроился в сборочный цех. Здесь он и начал летать - самоучкой, потому что наставников попросту не было. Свой первый полет 19-летний Арцеулов совершил в августе 1910 года на аэроплане "Россия-Б" - аналоге французского "блерио". А год спустя получил официальное звание авиатора, сдав в Гатчине экзамен на французском же "фармане".

В 1912 году Арцеулов - инструктор Севастопольского аэроклуба (единственный, как и самолет). "Я настолько увлекался полетом, что уже подозревал, нормален ли я? Тогда авиации еще не было, считали, что тот, кто думает летать, уж не говоря о том, кто пытается, что это человек ненормальный", - рассказывал он позже. Арцеулов летал, учил, строил очередной планер, иллюстрировал "Легенды Крыма" генерала-археолога Никандра Маркса...

И тут началась Первая мировая война.

Кавалерист, разведчик, истребитель

Прапорщик Арцеулов попал в кавалерию, командовал взводом улан. Первый военный год провел, как вспоминал позже, "в рейдах впереди передовой линии" - занимался конной разведкой. Однако ему хотелось воевать в небе.

Рапорт удовлетворили; Арцеулов, сдав экзамен в Севастопольской авиашколе, стал одним из первых русских военных летчиков. Летал на "фармане" и "ньюпоре", занимался разведкой и корректировкой огня. Его данные пригодились при подготовке Брусиловского прорыва. Из разведывательного авиаотряда перешел в истребительный, провел 18 воздушных боев.

В сентябре 1916 года прапорщика, награжденного тремя боевыми орденами и золотым оружием "За храбрость", перевели в Севастопольскую школу авиации - в знаменитую "Качу". Он стал начальником отделения по подготовке летчиков-истребителей.

Экспериментатор-"самоубийца"

Здесь Арцеулов вплотную столкнулся со страшным явлением - штопором. Стоило пилоту допустить ошибку, и машина, устремив нос к земле и вращаясь, падала, не слушаясь рулей. Парашютов тогда не было, штопор грозил увечьями или гибелью. "Все более укреплялось общее мнение: вывод из штопора невозможен... Попавший в него летчик может... считать себя покойником", - пишет в книге "Жизнь Арцеулова" (М., 1985) выдающийся летчик-испытатель, Герой Советского Союза Марк Галлай. Сам Арцеулов вспоминал: "Я считал своим долгом сделать все возможное для выяснения сущности явления и найти средства выхода из него".

Обдумав все, он решил: для вывода из штопора следует действовать не так, как подсказывает интуиция, а ровно наоборот. Проверить эти соображения можно было только на практике. Арцеулов решился на эксперимент, который, по выражению знаменитого летчика Героя Советского Союза Михаила Водопьянова, был "равносилен самоубийству".

Октябрьским днем 1916 года Арцеулов на виду у всей школы поднял свой "ньюпор" в небо, снизил скорость и выключил мотор. Машина завертелась в штопоре. "Было очень тихо. Только свист ветра в расчалках... На ручке управления исчезает чувство опоры" - так Арцеулов вспоминал исторический полет. Пилот хладнокровно применил задуманные приемы, машина, перестав вращаться, выровнялась и перешла в пикирование. Заведя мотор, Арцеулов вновь набрал высоту, повторно свалил самолет в штопор и снова вывел.

Так был укрощен штопор. Считаные дни спустя его ввели в программу пилотажной подготовки, а инструкции Арцеулова разослали во все армейские авиачасти. Бог весть, сколько жизней спасли его смелость и расчет. Но если "петля Нестерова" известна всем, а фамилия немецкого аса Иммельмана увековечена в названии соответствующей фигуры пилотажа, то к штопору фамилию Арцеулова, увы, не добавили.

Наставник Чкалова

В начале 1918 года Арцеулов формировал на базе Качинской школы 1-й Красный социалистический авиационный отряд. Однако вскоре Крым заняли войска Врангеля. Летчик впоследствии рассказывал, что его мобилизовали как бывшего офицера, но фактически за белых он не воевал: "Удалось зачислиться инструктором (хотя инструктировать в то время было некого) в нашу Качинскую авиашколу. Пользуясь доверием подпольной большевистской организации... я смог активно участвовать в защите школы и сохранении самолетов при отходе белых". Когда Красная армия подошла к Перекопу, Арцеулов по воздуху поддерживал связь с большевиками, а сразу после освобождения Крыма был зачислен в РККА.

Позже ему вручили от Реввоенсовета СССР портсигар с надписью: "Стойкому защитнику пролетарской революции". А в самом конце 1920 года перевели в 1-ю Московскую высшую школу красвоенлетов на Ходынке. Командуя летной частью школы, он подготовил более 200 пилотов, включая такую звезду, как Валерий Чкалов.

В эти же годы Арцеулов стал первым советским летчиком-испытателем, при том что официально такой профессии еще не было. Николай Поликарпов сконструировал истребитель-моноплан И-1 (Ил-400) и предложил Арцеулову поднять его в воздух. Полет завершился аварией из-за неправильной центровки, Константин Константинович попал в больницу с переломами ноги и руки. Поликарпов пришел в палату и спросил, готов ли пилот после выписки продолжить испытания на доработанной машине. Арцеулов, не колеблясь, согласился.

Первый паритель

Своего увлечения планерами Арцеулов не оставил. Он говорил: "Планер дает ощущение полета, равное тому, которое испытывает птица... Вы чувствуете крылья планера так, будто это ваши собственные крылья". По предложению Арцеулова в ноябре 1923 года на горе Узун-Сырт близ Коктебеля состоялся первый всесоюзный слет планеристов.

Узун-Сырт (она же гора Клементьева - второе имя дано в память о погибшем здесь в 1924 году планеристе) оказалась идеальным местом для безмоторных полетов из-за мощных и ровных восходящих потоков. "Если бы создавали такую гору искусственно, то... сделали бы точно такую модель", - говорил Арцеулов. Объясняя своему другу поэту Максимилиану Волошину суть явления, он предложил швырнуть с горы шляпу - и та взмыла ввысь...

Через планерные слеты, душой которых был Арцеулов (он получил удостоверение пилота-парителя N1), прошли знаменитые впоследствии летчики и конструкторы, включая Антонова, Яковлева, Ильюшина, Мясищева. В 1929 году на очередном слете Арцеулов испытал паритель "Коктебель", построенный Сергеем Королевым - будущим главным конструктором космических систем - и Сергеем Люшиным, впоследствии работавшим в конструкторских бюро Лавочкина и Микояна. Королёв увлекался планерами не меньше, чем Арцеулов. В 1930 году именно на королёвском планере "Красная звезда" летчик Василий Степанчонок выполнил три мертвые петли подряд, заложив основы высшего пилотажа на безмоторных аппаратах.

Это был не только спорт. В годы Второй мировой войны с успехом применялись десантные планеры. Выдающийся летчик-испытатель Герой Советского Союза Сергей Анохин летал к партизанам ночью именно на планере - для обеспечения скрытности.

Моторист дядя Костя

С 1927 года Арцеулов - в гражданской авиации. Он занимается аэрофотосъемкой и ледовой разведкой, исследует трассу будущего Турксиба. В 1930 году журнал "Вестник Воздушного флота" отметил 20-летие летной работы Константина Константиновича. В 1933-м ему вручили знак "За налет 500 тысяч километров" и представили к званию заслуженного летчика СССР.

Казалось, он набирает все большую высоту, - но триумфальный полет был прерван. По ложному обвинению Арцеулова на четыре года отправили в ссылку - в Архангельск.

Он работал мотористом на катере Архангельского пивзавода, где его уважительно звали "дядя Костя". Затем - конструктором в судостроительном бюро ОСВОДа, художником Зеленстроя. Оформлял набережную Северной Двины, руководил модельным кружком, построил балансирный тренажер для местного аэроклуба...

Лишь в 1947 году Арцеулов смог вернуться в Москву. Его биограф Галлай пишет: "Не исключено, что эта ссылка оказалась для Арцеулова спасительной - кто мог бы поручиться за его судьбу, окажись он... в Москве... в разгар массовых репрессий".

В 1956 году Арцеулова реабилитировали.

Иллюстратор, эстет, интеллигент

Еще в Архангельске Арцеулова приняли в Союз художников. К летной работе он так и не вернулся и стал профессиональным иллюстратором. "Профессии художника и летчика близки друг другу, потому что... требуют... одних и тех же... качеств: чувства пространства, движения в нем, темпа и ритма его, глазомера и тонкого чувства цвета, наблюдательности, аналитического отношения к обстоятельствам в работе", - говорил Арцеулов. Он создавал морские и небесные обложки для журналов "Техника - молодежи" и "Знание - сила". 13 апреля 1961 года "Правда" опубликовала на первой полосе совместную работу художников Арцеулова и Добровольского, посвященную полету Гагарина. Арцеулов иллюстрировал Джека Лондона, Стивенсона, Пржевальского, с особым удовольствием - мемуары летчиков: Кожедуба, Мазурука, Водопьянова...

Самолеты на его рисунках кажутся живыми.

Еще в царской армии обращение прапорщика Арцеулова к солдатам на "вы" удивляло многих офицеров. Потомственный дворянин, он был подлинным демократом. Марк Галлай называет его "интеллигентом в самом полном и лучшем смысле этого слова". Другая важная черта Арцеулова - скромность. Его сын Олег Арцеулов (кинодокументалист, народный артист РСФСР) передавал слова отца:

"Популярность человека - это его тень. Пока человек идет навстречу свету, навстречу солнцу, его тень позади. Но если он увидел свою тень, значит, повернул и идет от света".