8 февраля 2024 года Митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий благословил установку малой архитектурной формы французскому ученому Гюставу Менье в 170 метрах от храма Иоанна-Предтечи на месте его предполагаемого захоронения. Многолетняя история восстановления исторической справедливости наконец-то стронулась с мертвой точки.
Неподалеку от захоронения Менье высится восстановленное надгробие исследователю Сибири Николаю Ядринцеву.
Французский естествоиспытатель и путешественник Гюстав Менье появился на Алтае в 1861 году, пробыл недолго, но успел сделать немало. Тридцатипятилетний ученый, по сути дела, стал основоположником алтайской спелеоархеологии, дав "путевку в жизнь" будущему академику Российской академии наук Василию Радлову.
Месье Менье скоропостижно умер ранней весной следующего года. Француза похоронили на территории Нагорного кладбища рядом со зданием церкви, установив надгробие в готическом стиле. В 1931 году по решению горсовета Нагорное кладбище с церковью было передано профсоюзу для устройства сада. Надгробие снесли.
Известный сибирский краевед, один из основателей учебной научно-исследовательской Лаборатории исторического краеведения АлтГПУ Вадим Бородаев личностью Менье интересуется без малого полвека.
- Эта тема пришла в мою жизнь в 1975 году, когда я был студентом 2 курса исторического факультета Алтайского госуниверситета, - вспоминает Вадим Борисович. - Я уже всерьез интересовался археологией и пытался найти соответствующую тему для курсовой работы. Знаменитый директор Бийского музея, археолог Борис Кадиков дал дельный совет: "Живешь в Барнауле - им и занимайся. Территория города большая, наверняка что-нибудь отыщешь".
Надел я резиновые сапоги, пошел гулять по задворкам и вскоре нашел археологические материалы. Поняв, что теперь точно буду писать курсовую по археологии Барнаула, начал собирать научную информацию и выяснил, что самые ранние научные раскопки здесь проводил француз Гюстав Менье.
Результаты его изысканий были обнародованы в 1874 году во Франции. Изданная в Париже статья стала первой публикацией о барнаульских древностях, она была снабжена рисунками раскопанных курганов и находок. Тогда же подробная рецензия на статью Менье была напечатана в сборнике Русского географического общества. Я озадачился: как бы найти эту книжку? Обратился в отдел МБА краевой библиотеки. Не было тогда ни ксероксов, ни сканов, ни электронной почты - нужную книжку из Москвы могли только прислать.
Через месяц получаю открытку - пришла! На руки, конечно, не выдали, но разрешали работать в читальном зале. Я взял тетрадку и слово в слово переписал нужный текст. Так судьба Гюстава Менье стала для меня сквозной темой.
Французские научные экспедиции в Сибири были экзотикой - в основном их организовывали немецкие ученые.
- На преддипломную практику я поехал в Ленинград. Думал, возьму там в богатейшем фонде библиотеки им. Салтыкова-Щедрина французские энциклопедии и спокойно прочитаю про Менье. Однако не нашел о нем ни слова! Экспедиция в Россию для Менье была первой и, к сожалению, последней, и ученый он был не такого калибра, чтобы попасть в прижизненные справочники. Тут уже стало совсем интересно! Информацию о своем герое я собирал буквально по крохам. Французский учил со школы, потихоньку читал - со словарем, естественно.
Выяснилось, что по ходу экспедиции Менье, имевший степень доктора медицины, посылал во Французскую академию наук короткие реляции, которые публиковались в текущих известиях этого ведомства. Экспедиция была небольшой (известны фамилии трех человек) и носила статус Трансазиатской. Планировалось через Россию добраться до Пекина.
Для начала французы доехали до Санкт-Петербурга. На проходившей в столице выставке присутствовали представители различных народов Российской империи, в том числе коренные народности Севера. Менье описывал их внешность, наряды, поведение, делал фотографии. Вероятно, экспедиция имела собственную фотокамеру. Судьба научных материалов Гюстава Менье до сих неизвестна. Однако понятно, что после смерти исследователя они были возвращены организаторам экспедиции.
- Сто процентов, что все его бумаги были отправлены во Францию, но там их следы потерялись, поскольку экспедиция была частной. Ее организовало парижское "Общество акклиматизации", изучавшее то, как человек приспосабливается к жизни в разных уголках Земли (начиная с антропологического типа и заканчивая хозяйственным устройством). После смерти Менье члены экспедиции вернулись на родину, но результаты их работы не попали во французскую академию. Скорее всего, их передали в архив "Общества акклиматизации" и есть большая вероятность, что они сохранились, хотя не стоит забывать о двух мировых войнах и Франко-Прусской войне 1870-1871 годов, - предполагает барнаульский ученый.
Из тех документов, которые есть в России, можно выделить канцелярский отпуск "открытого листа", сохранившийся в государственном архиве Алтайского края. Это копия своего рода мандата, по которому его предъявитель мог просить всяческого содействия местных органов при проведении научных изысканий. Для археолога такая бумага, поясняет Вадим Борисович, и по сей день остается вожделенной мечтой - она открывает все двери.
В XIX веке "открытый лист" для французской экспедиции давал возможность добраться до окрестностей Чагыра с его Рудничной пещерой и до речки Ханхара - к Ханхаринским пещерам, где еще в первой половине XIX века горные офицеры находили кости ископаемых животных и посылали их ученым в Санкт-Петербург.
В планы экспедиции как раз входили раскопки в этих местах. Есть косвенные сведения, что Гюстав Менье и его спутники нашли не только кости животных, но и наконечники каменного века. Вольно или невольно уроженец небольшой коммуны Нантюа в департаменте Эн (45 километров до швейцарской Женевы) стал зачинателем местной пещерной археологии, ныне являющейся одним из брендов алтайской науки.
- Последующие раскопки в Барнауле, сделанные французской экспедицией, свидетельствуют о том, что они производились тщательно, "по всей науке", - подчеркивает Вадим Борисович. - Снимали слои в 10 сантиметров, методично. Раскопки четырех курганов велись на территории Казачьего взвоза, расположенного за чертой города (сейчас это территория Октябрьского района, прилегающая к бывшему комбинату химволокна). Эти небольшие курганы показал гостям Степан Иванович Гуляев, горный офицер, член Русского географического общества, активно увлекавшийся краеведением.
В тех раскопках принимал участие Фридрих Вильгельм Радлов, преподаватель элитного Барнаульского окружного горного училища (учил детей немецкому языку и латыни). Приехав в нашу страну из Германии, Радлов принял российское подданство (а также имя-отчество - Василий Васильевич), сдал экзамен на право преподавать в российских гимназиях и только тогда, в 1859 году, отправился на Алтай.
Радлов параллельно с Менье обработал совместно полученные материалы и послал личный отчет с чертежами в Императорскую археологическую комиссию в Петербурге. Отчет внимательно изучили и пришли к выводу, что раскопки безвестным учителем из далекого Барнаула проведены правильно. Было принято решение поощрить энтузиаста, поручить продолжить раскопки следующим летом и профинансировать их.
Так с легкой руки Менье стала восходить звезда археолога Василия Радлова, прожившего в Барнауле 12 лет. В пантеон знаменитостей отечественной науки Радлов вошел прежде всего как востоковед-тюрколог и этнограф. В 1884 году его избрали ординарным академиком на историко-филологическом отделении Санкт-Петербургской академии наук (ныне РАН) "по части истории и древностей азиатских народов".
Изначально французская экспедиция планировала в сентябре отправиться в Красноярск, но что-то пошло не так. Решили перезимовать в Барнауле. В конце зимы 1862 года Менье отправился по делам в Томск, ужасно промерз и уже больным вернулся в Барнаул, где умер 12 марта. Злая ирония судьбы - посланец "Общества акклиматизации" не смог акклиматизироваться к суровым сибирским холодам.
Со временем тема Менье для барнаульского историка раздвоилась: научные изыскания француза на Алтае и могила исследователя. Пока не очень ясно, на чьи деньги был поставлен чугунный трехметровый монумент и кто его проектировал. Возможно, создание памятника финансировало французское государство, поскольку в советское время из Франции поступали официальные запросы о его судьбе (в ответ стыдливо высылалась копия фотографии 1920-х годов).
Кстати, в 1862 году "Санкт-Петербургские ведомости", серьезная общественно-политическая газета России, разместила небольшую заметку о гибели Менье в Сибири. Газета выходила на двух языках, таким образом научное сообщество Европы узнало об этом печальном событии.
В фонде Григория Няшина, барнаульского архивиста, члена Алтайского отдела Русского географического общества имеется документ, из которого следует, что памятник Менье был изготовлен на "железоделательном" Гурьевском заводе, где со второй половины XIX века занимались художественным литьем. По просьбе корреспондента "Родины", сотрудники Гурьевского городского музея пытались найти нужные бумаги в архивах завода, но все их усилия оказались тщетными - серьезный урон документам в прошлом веке принесла Гражданская война и другие общественно-политические катаклизмы.
Сейчас неподалеку от захоронения Менье высится восстановленное надгробие писателю, публицисту, общественному деятелю и исследователю Сибири Николаю Ядринцеву. При советской власти его частично разломали, но полностью снести его не насмелились. С помощью фотографии из архивов Алтайского государственного краеведческого музея, на которой запечатлены памятники Ядринцеву и Менье, раскопанного археологами угла церкви, снесенной при коммунистах, и обычной геодезической рейки удалось установить точное положение захоронения француза. Очень важно, по словам Бородаева, что могила в начале девяностых была включена в Реестр культурного наследия России и имеет свой регистрационный номер в документах федерального Министерства культуры.
Для Барнаула есть моральная необходимость и все основания воздать по заслугам Гюставу Менье, посчитала в прошлом году группа инициативных горожан. Возглавляет ее Сергей Мансков, кандидат филологических наук, председатель АНО "Инновационный центр развития и воспитания "Алтайский пеликан".
Через "Родину" к поискам сведений о Гюставе Менье удалось подключить французских граждан. Один из них Франсуа Фурнье - ресторатор, хорошо известный в Новосибирске и далеко за его пределами. Фурнье живет в нашей стране 15 лет, у него русская жена, а сам он родом практически из тех же мест, что и Менье.
С помощью Эвелины, мамы Франсуа, удалось выяснить, что в городе Нантюа действительно есть архивные фонды, связанные с жизнью и деятельностью Менье. Возникает, правда, непростой вопрос, как Бородаеву их получить и перевести рукописные тексты первой половины XIX века. Вдобавок над ученым довлеет неприятная история со сносом памятника и последующим сокрытием этого факта от французов - правда всплыла лишь на рубеже девяностых…
Вот когда памятник вернется на положенное место, тогда и можно будет с чистой совестью делать официальные запросы в различные французские ведомства, убежден щепетильный Бородаев.
С восстановлением памятника пообещали помочь на Алтайском заводе точного литья. 14 марта 2023 года руководство завода направило обращение в культурологическую комиссию администрации города Барнаула. В нем, в частности, говорится: "Алтайский завод точного литья просит культурологическую комиссию дать разрешение восстановить памятник французскому археологу Густаву Менье. В 1931 году это могильный комплекс был разрушен, вместе с другими некрополями Нагорного кладбища. Памятники Н. Ядринцеву, В. Штильке и Ф. Геблеру были восстановлены. <...> В архивах Государственного краеведческого музея Алтайского края была обнаружена детальная фотография трехметрового памятника из чугуна с табличкой на французском языке. Имея эти документальные свидетельства, Алтайский завод точного литья готов изготовить копию памятника 1862 года".
Однако, как это часто бывает, процесс восстановления исторической справедливости столкнулся с неожиданными препятствиями. Культурологическая комиссии на обращение заводчан никак не отреагировала. А в "Алтайохранкультуре" Сергею Манскову и Вадиму Бородаеву дали понять, что с новым памятником вряд ли получится, поскольку территория всего Нагорного парка - объект культурного наследия и, чтобы там что-то установить, на всякие экспертизы, проекты и прочие согласования понадобится уйма времени и денег.
В таких случаях надо следовать старой пословице про умного, который в гору не пойдет. Выход подсказали в городском комитете по культуре: на территории Нагорного парка есть храм Иоанна-Предтечи с участком земли, который принадлежит Алтайской епархии. И тогда Сергей Мансков обратился за поддержкой к духовному руководству Барнаула и Алтая. Митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий, прочитав обращение, начертал резолюцию: "Восстановление исторической памяти - дело доброе и потому благословляется святой церковью. Пусть поможет Вам Господь и добрые люди в установлении малой архитектурной формы на месте предполагаемого захоронения Г. Менье".
Теперь дело за мастерами точного литья и теми "добрыми людьми", которые помогут общественникам оплатить необычный заказ.