Журнал "Московский телеграф", издававшийся с 1825 года под редакцией историка и литератора, выходца из купеческой семьи Николая Алексеевича Полевого, был первым в России журналом энциклопедической направленности. Полевой, будучи энциклопедистом-самоучкой, освещал на страницах своего детища новинки по наиболее актуальным отраслям знания. Но в приоритете у него были гуманитарные науки: философия, история, литература, политическая экономия.
"Московский телеграф" выходил дважды в месяц объемом 4-5 печатных листов (более 120 листов формата А4). Кроме разделов о науке, искусстве, словесности и моде, были еще "Библиография и критика", "Известия и смесь". Полевому в его благородном, непростом издательском деле помогали брат Ксенофонт Алексеевич и поэт Петр Андреевич Вяземский. Цензором журнала стал Сергей Глинка, известный своим лояльным отношением даже в период действия "Чугунного устава" (знаменитого своей жесткостью устава о цензуре, составленного министром просвещения, сторонником консервативных взглядов, адмиралом Александром Семеновичем Шишковым).
Лучшие авторы и любовь публики
Журнал Полевого начал за здравие. Он пользовался большой популярностью у публики. Уже в первый год разошелся тиражом 1500 экземпляров, через год тираж увеличился почти вдвое.
Литературный критик Виссарион Григорьевич Белинский считал "Московский телеграф" чуть ли не лучшим журналом в России и отмечал его живость, свежесть, разнообразие, вкус, хороший язык и верность однажды выбранному направлению. Высоко оценил деятельность Николая Алексеевича писатель Александр Герцен и добавил, что Полевой "родился быть журналистом". Кстати, именно Полевой ввел в оборот неизвестное прежде слово "журналистика". Так он назвал рубрику в "Московском телеграфе", посвященную обзору журнальных публикаций.
В "Московском телеграфе" публиковались лучшие писатели и поэты своего времени: Александр Пушкин, Петр Вяземский, Владимир Одоевский, Евгений Баратынский, Василий Жуковский. Полевой публиковал в журнале и свои статьи по истории, литературе и этнографии. Издание ориентировалось на широкую аудиторию, а главной его задачей было просвещение средних классов общества.
Название для журнала было выбрано не случайно. Оно подчеркивало скорость и оперативность передачи информации. На обложке Полевой разместил литографированную картинку с изображением семафорного телеграфа на фоне романтического пейзажа. А главными качествами "Московского телеграфа" должны были быть современность и злободневность. Кстати, новое слово "телеграф" прижилось в языке как раз благодаря журналу.
Вспомним поэму Пушкина "Граф Нулин", написанную в конце 1825 года в Михайловском. Только что вернувшийся из Парижа Нулин беседует с молодой провинциальной помещицей Натальей Павловной о современной парижской моде.
- "Как тальи носят?" - Очень низко.
- Почти до... вот по этих пор.
- Позвольте видеть ваш убор;
- Так... рюши, банты, здесь узор;
- Все это к моде очень близко. -
- "Мы получаем Телеграф".
Пушкин, не без иронии, проводит мысль: даже живущая в провинции дама, своевременно выписавшая "Московский телеграф", может одеваться близко к последней парижской моде!
Политика и "Рука Всевышнего"
С середины 1826 года "Московский телеграф" лишается изначально свойственной ему политической нейтральности и принимает четкую буржуазную направленность. Николай Полевой отстаивал интересы разночинцев и мещан и резко критиковал дворянство, которое, по его мнению, ущемляло права представителей третьего сословия. За оторванность от народа от редактора "Московского телеграфа" доставалось и аристократической, салонной литературе.
Тем не менее, долгое время Третье отделение сквозь пальцы смотрело на либерализм издания. Чашу терпения переполнила критическая рецензия на драму Нестора Кукольника из истории Смутного времени "Рука Всевышнего Отечество спасла". Николай Полевой отрицательно отозвался о литературных достоинствах пьесы: "новая драма г-на Кукольника весьма печалит нас <…> Как можно столь мало щадить себя, столь мало думать о собственном своем достоинстве! <...> Мы слышали, что сочинение г-на К. заслужило в Петербурге много рукоплесканий на сцене. Но рукоплескания зрителей не должны приводить в заблуждение автора…"
Изначально цензура никакой крамолы в рецензии не увидела и в номер пропустила. Но был один нюанс. Среди рукоплещущих спектаклю зрителей был император Николай I, которому пьеса понравилась, и в качестве знака особого расположения он вручил Кукольнику бриллиантовый перстень. 15 апреля 1834 года, по личному указанию Николая I, несмотря на объяснительную записку Полевого графу Александру Бенкендорфу, "Московский телеграф" был закрыт.
Скорее всего, отрицательная рецензия на драму Кукольника была только поводом. Все и так шло к закрытию. Еще в марте 1834 года в докладе министра народного просвещения графа Сергея Семеновича Уварова журнал представал не в лучшем свете: "давно уже и постоянно "Московский телеграф" наполнялся возвещениями о необходимости преобразований и похвалою революциям. Весьма многое, что появляется в злонамеренных французских журналах, "Телеграф" старается передавать русским читателям с похвалою… Он не любит России. Я давно уже наблюдаю за ним".
Так что мало кто удивился новости о закрытии журнала. С пониманием к такому решению императора отнесся и Александр Пушкин, который написал в своем дневнике: ""Телеграф" достоин был участи сей; мудрено с большей наглостию проповедовать якобинизм под носом у правительства, но Полевой был баловень полиции".
После закрытия "Московского телеграфа" широкое распространение получила анонимная эпиграмма, которую некоторые были склонны приписывать Пушкину. Литературоведы, однако, отвергают это предположение.
- Рука Всевышнего три чуда совершила:
- Отечество спасла,
- Поэту ход дала
- И Полевого задушила.
После закрытия издания Николай Полевой был отдан под надзор Московского обер-полицеймейстера Льва Цынского, который, по отзывам самих братьев Полевых, относился к бывшему редактору настолько лояльно, насколько позволяла должность. В конце 1837 года Николай Полевой переехал в Петербург и стал сотрудником газеты "Северная пчела" и неофициальным редактором журнала "Сын отечества".