Один в поле воин, стратег, дипломат

В гостях у "тестя всей Европы"

В конце 1917 г. Потапов, тогда уже генерал-лейтенант, перешел на сторону большевиков, возглавив на некоторое время Генеральный штаб и военное ведомство. С тех пор страницы его карьеры в императорской армии по понятным причинам оказались в тени. Только недавно в результате долгой работы российских и черногорских архивистов с документами и дневниками Потапова² появилась возможность подробнее изучить особенности его работы в Черногории в качестве военного разведчика и фактического организатора современной армии.

Условия работы в дружественной славянской стране оказались очень непростыми. Тогдашняя Черногория в отличие от нынешней не имела выхода к морю, а быт в столице княжества Цетинье с населением, по официальным данным, около 5000 человек³ был весьма специфическим. Вот что вспоминал приехавший туда в 1905 г. русский дипломат Юрий Яковлевич Соловьев:

"Миссия занимала вычурное здание, напоминающее театр в провинциальном городе. Оно было построено итальянцем - хорошим художником, но весьма плохим архитектором. Им были удачно расписаны стены комнат, но устроена такая крыша, что во время таяния снегов (а это периодически происходило в Цетинье в течение всей зимы) сквозь крышу лились потоки воды на паркет приемных комнат. Для сохранения пола был расставлен целый ряд ведер. Все-таки в нижнем этаже жить было можно, и я из гостиницы перебрался сюда"⁴.

Потапову, который вынужден был провести с семьей в Цетинье больше десяти лет, повезло еще меньше. В феврале 1911 г. он жаловался в частном письме военному министру В.А. Сухомлинову:

"Вообще-то свободных квартир в Цетинье имеется всего 2-3 ... за них дерут с нас невероятные цены ... построены дома так скверно, что все мы страдаем ревматизмом (жена моя уже 5-й год лечится...; в скором времени придется лечить от того же двенадцатилетнюю дочь)... Я уже 8-й год высушиваю собственными костями черногорскую "кучу" ("куча" - по-черногорски дом)"⁵.

Однако Николай Михайлович был привычен к трудностям, а потому не придавал большого значения бытовым проблемам. Куда серьезнее оказались проблемы политические. Внешне русско-черногорские связи выглядели прочно и непоколебимо. На престоле еще с 1860 г. неизменно сидела "необыкновенно живописная фигура"⁶: князь, а с 1910 г. - король Никола I Петрович-Негош (1841-1921). Этот хитрый и изобретательный правитель умудрился через свое обильное потомство породниться со многими династиями Европы, причем две его дочери, Милица и Анастасия (Стана), были замужем за русскими великими князьями⁷. Соловьева он притворно уверял: "Ведь я настолько стал русским, что чувствую им себя больше, чем вы все, русские, вместе взятые"⁸.

На самом деле князь Никола и его окружение были склонны к постоянным интригам, а их любовь к России подпитывалась щедрой денежной помощью из Петербурга.

Двойные стандарты

Военный агент Потапов застал печальную картину. Черногория все еще оставалась бедным патриархальным государством со слаборазвитой экономикой. Субсидии, ежегодно выделяемые Россией на нужды развития, тратились князем и его окружением не по назначению, то есть чаще всего разворовывались. Немногочисленное, не превышавшее в начале ХХ века 250 тысяч человек население княжества ежегодно страдало от неурожая и голода.

Самое же печальное состояло в том, что проницательный военный разведчик Потапов очень скоро убедился, что на князя Николу как на надежного союзника надеяться не приходится. Уже 29 октября (11 ноября) 1904 г., проведя в Цетинье меньше полутора лет, он написал в своем отчете в Петербург:

"Я считаю своим служебным долгом коснуться одного вопроса, который, хотя и не принадлежит собственно к кругу ведения военного агента, но, тем не менее, крайне важен для предварительных соображений нашего Главного штаба на случай войны нашей на Балканах или с Тройственным союзом. Вопрос этот заключается в следующем: может ли наше военное ведомство, выделяя из своего бюджета значительную сумму на содержание черногорской армии и заботясь об ее усовершенствовании путем соответствующих указаний своему военному агенту, быть увереным в том, что в случае возникновения упомянутых выше войн князь Николай и его армия по первому призыву России беспрекословно примут в них полезное для нас участие и черногорцы добросовестно выполнят возложенные на них нашим Главным штабом задачи?

15 месяцев почти ежедневного общения моего с черногорскими войсками, служащими гражданского ведомства, придворными чинами, членами княжеской фамилии и самим господарем, притом - общения в тяжелый период нашей войны на Дальнем Востоке, когда ясно проявились и наши друзья и наши недруги, дают мне право с полным убеждением ответить на поставленный выше вопрос: нет, не может и не должно быть уверено..."⁹.

Исключение, по мнению русского военного агента, составляют лишь обычные жители: "Простой народ бескорыстно любит "брата русса". Успехи и неудачи русских простые черногорцы чувствуют почти так же сильно, как и свои собственные... Совсем иначе относится к России черногорское чиновничество, а особенно - молодежь, оторвавшаяся благодаря заграничному воспитанию от народа и усвоившая себе по отношению к России враждебные западноевропейские взгляды"¹⁰.

Безусловная правота этих наблюдений Потапова ярко проявилась в 1905 г. после поражения русского флота в Цусимском сражении. Черногорские власти, на словах поддержавшие Российскую империю в Русско-японской войне и даже распускавшие слухи, что они якобы объявили войну Японии, после Цусимы повели себя отнюдь не по-дружески. Наследник престола княжич Данило, управлявший страной во время заграничного путешествия своего отца Николы, "позволил себе в кругу многих лиц высказывать свое восхищение храбростью и искусством японского адмирала Того, командовавшего флотом под Цусимой"¹¹. Когда дипломат Ю.Я. Соловьев справедливо возмутился подобными выходками, князь Никола настоял на его незамедлительном отъезде из Черногории - всего через несколько месяцев после приезда.

В роли военного министра

Офицер-генштабист Потапов подобные демарши позволить себе не мог, перед ним были поставлены совсем другие задачи, которые на первый взгляд мало походили на работу военного разведчика. В первые годы пребывания в стране ему практически не приходилось прибегать к непосредственно разведывательной работе, добывать секретные сведения, вербовать для этих целей агентов из местных жителей. Напротив, деятельность Потапова носила полностью официальный и открытый характер. Николай Михайлович, остававшийся на своем посту до 1915 г., являлся неизменным выразителем российской политики в Черногории и пользовался там большим уважением. Он был вхож к черногорскому князю, регулярно обедал с ним, вел подробные беседы. Такой высокий статус позволял ему глубже видеть и регулярно сообщать в Генштаб обо всех переменах внутри страны.

Потапов энергично приступил к делу. О том, какая масштабная работа предстояла военному агенту, свидетельствовала инструкция Генерального штаба, в которой значились следующие основные задачи:

"1. организация боевой готовности черногорского войска; 2. организация порядка обучения в кадровых учебных частях; 3. обеспечение средств к быстрому переходу от состояния мирного времени к военному положению; 4. инженерная подготовка страны; 5. устройство и развитие в стране путей сообщения"¹².

Начинать предстояло с азов. 2 (15) января 1904 г. Потапов писал в рапорте руководителю русской военной разведки Виталию Платоновичу Целебровскому:

"Если в настоящее время Черногория и располагает какими бы то ни было серьезными боевыми средствами, то только благодаря щедрой помощи и братскому содействию русских; своего же собственного кроме совершенно сырого или почти вовсе необработанного людского материала у нее ничего нет. С одною же храбростью, хотя бы и засвидетельствованною перед целым миром, в нынешний век великих технических усовершенствований возможно делать чудеса менее чем когда-либо прежде"¹³.

Итак, русский военный агент в одиночку и практически с нуля должен был создать в княжестве регулярную боеспособную армию современного типа, вооружить солдат, организовать постоянную систему подготовки кадров, а также возглавить работу по строительству полноценных дорог между черногорскими городами. Это не что иное, как работа черногорского военного министра - Потапов и был им фактически, а понимавший это князь Никола в шутку предлагал ему занять эту должность¹⁴.

Устройство черногорских вооруженных сил обеспечивала специальная ежегодная российская субсидия. Первых успехов удалось добиться довольно быстро - с 1904 г. в Черногории впервые в ее истории стали проводиться военные маневры, были закуплены современное оружие и боеприпасы, построены казармы, с 1909 г. в помощь Потапову стали прибывать российские военные инструкторы - полковники В.Г. Рачинский и В.Н. Егорьев, а подполковник А.П. Колосов даже занял официальную должность помощника военного министра Черногории¹⁵. Наконец, в 1911 г. была открыта первая в стране офицерская школа - кадетский корпус¹⁶.

Все эти успехи достигались за счет ежедневных усилий русского военного агента. Потапову приходилось преодолевать сопротивление черногорцев даже там, где их выгода была вроде бы несомненна. В ноябре 1911 г. он откровенно писал в Петербург генерал-квартирмейстеру Ю.Н. Данилову:

"В тяжких муках рождения явился, наконец, на свет Николаевский королевский кадетский корпус в Цетинье. Кто бы мог подумать, что работать над его созданием придется в таких неимоверно тяжелых и неприятных обстоятельствах? А на деле вышло, что в течение целых семи месяцев чья-то гнусная подпольная работа, не гнушавшаяся самых грязных интриг, упорно восстанавливала короля против открытия корпуса, настойчиво стремясь сорвать и русскую работу, и это в высшей степени полезное для Черногории начинание... Каждый раз, когда я бывал у короля, и он сам, и его приближенные не упускали случая в разговорах между собой как будто непредумышленно высказывать, что "черногорцы при их блестящих (?!) природных военных качествах еще сотню лет (!!) могут обойтись без военного образования¹⁷.

"Для Черногории мы сделали достаточно"

Модернизация "по Потапову" продолжилась вплоть до Балканских войн 1912-1913 гг., в ходе которых черногорская армия благодаря усилиям русского военного агента провела ряд успешных боевых операций, оказывая поддержку союзной Сербии, и показала себя оснащенной и подготовленной силой, способной держать оборону и даже вести наступление.

Однако с обострением обстановки на Балканах проводить здесь политическую линию Российской империи становилось все труднее. Пытаясь сдержать развитие конфликта, который в любую минуту мог вылиться в полноценную войну в Европе, российский военный агент оперативно разработал проект русско-черногорской военной конвенции, которая должна была связать руки "тестю всей Европы" и не дать втянуть в конфликт Россию¹⁸.

Конвенция была подписана в 1910 г., но следовать ей Никола не собирался. Уже в 1911-м он потребовал от Потапова пересмотреть статью N 7 конвенции, которая запрещала стране предпринимать какие-либо военные действия без согласия российского императора¹⁹. Никола в итоге нарушил конвенцию явочным порядком. Когда в 1912 г. разразилась Первая балканская война, в которой славянские страны единым фронтом выступили против Турции, Черногория первой начала боевые действия, не спрашивая соблаговоления Николая II.

Потапов был этим разочарован и отметил в дневнике: "Нашу военную помощь, по моему мнению, стоит оказывать не Черногории, а Сербии. Для Черногории мы сделали достаточно... Ясно, что Россия дала Черногории возможность увеличиться вдвое и встать на ноги, и поэтому ей не стоит далее полагаться на нашу поддержку, а у нас есть моральное право больше не приносить жертвы за страну, которая, как показала эта война, ничего не стоит"²⁰.

Балканские войны нарушили планы Потапова по дальнейшей модернизации армии, истощили ее резервы, вследствие чего к началу Первой мировой войны Черногория в военном отношении оказалась не готова. Но в том, что у маленькой страны в начале ХХ века появилась современная армия, заслуги энергичного русского военного агента несомненны и огромны.

• _{1. Лишь недавно известному военному историку А.В. Ганину удалось установить точную дату его смерти: Ганин А.В. К вопросу о датировке смерти русского военного агента в Черногории генерала Н.М. Потапова // Славянский альманах. 2017. N 1-2. C. 73-74.}
• _{2. Н.М. Потапов. Русский военный агент в Черногории. Т. I: Донесения, рапорты, телеграммы, письма 1902-1915 гг. М.; Подгорица, 2003; Т. II: Дневники 1906-1907, 1912, 1914-1915 гг. Подгорица, 2003.}
• _{3. Глас Црногорца. 1911. 15 (28 января). N 3.}
• _{4. Соловьев Ю.Я. Воспоминания дипломата. 1893-1922. М., 1959. С. 147.}
• _{5. Н.М. Потапов. Русский военный агент в Черногории. Т. I. С. 487-489.}
• _{6. Соловьев Ю.Я. Указ. соч. С. 149.}
• _{7. Кузьмичева Л.В. Балканские принцессы в семье европейских монархов. (К вопросу о признании разнородности черногорской и сербской династий.) // Человек на Балканах: социокультурные измерения процесса модернизации на Балканах (середина XIX - середина XX в.). СПб., 2007. С. 342-373.}
• _{8. Соловьев Ю.Я. Указ. соч. С. 156.}
• _{9. Н.М. Потапов. Русский военный агент в Черногории. Т. I. С. 166-167.}
• _{10. Там же. С. 167.}
• _{11. Соловьев Ю.Я. Указ. соч. С. 161.}
• _{12. Инструкция Главного Штаба о задачах российского агента в Черногории. 7 (20) сентября 1903 г. // Н.М. Потапов. Русский военный агент в Черногории. Т. I. C. 72.}
• _{13. Н.М. Потапов. Русский военный агент в Черногории. Т. I. С. 100-101.}