"Русские впустую не угрожают!" - писали американские СМИ об Андрее Громыко

Не думал о дипломатии

Сам же Андрей Андреевич в юности не помышлял о дипломатической работе. Он много читал, буквально глотал книги, учился. Школа, техникум, потом институт в Минске, женился, родился сын Анатолий. После второго курса Андрей Громыко стал директором сельской школы недалеко от столицы Белоруссии. Работа ему нравилась, он продолжал обучение в вузе, но уже заочно.

Но однажды его пригласили в аспирантуру. Громыко не очень этого хотел, зная о том, что стипендии там не очень большие, а у него семья. Но Андрея Андреевича заверили, что платить станут по некому партийному максимуму. Тогда он согласился. Однако вскоре его взяли в Москву. Здесь Громыко стал сотрудником института экономики, вел лекции. Его даже хотели направить ученым секретарем в Дальневосточный филиал Академии наук, но Громыко отказался, пояснив, что на этом посту нужен более опытный, маститый ученый.

Тогда, в 1934 году Громыко и думать не мог о том, что всего через десять лет он, став полномочным представителем Советского Союза, будет участвовать в конференции в Думбартон-Оксе, где заложат основы Организации Объединенных Наций.

Покерфейс Андрея Громыко

В 1939 году судьба Андрея Громыко резко изменилась. В Центральном комитете ВКП(б) ему предложили стать дипломатом. В те времена не было принято отказываться от партийных поручений и Громыко согласился. Через несколько месяцев он стал заведующим отделом американских стран наркомата иностранных дел Союза ССР. Но вскоре, после личной встречи со Сталиным новоиспеченный дипломат отправился в Соединенные Штаты на должность советника посольства.

Первые упоминания о Громыко в "Нью-Йорк Таймс" появились в 1941 году. Это были сообщения о встречах с американскими политиками, начале сбора средств для Красной Армии и других событиях. В 1943 году газета писала о новом после Советского Союза. Громыко назначили на это пост вместо Максима Литвинова. Тогда же впервые американцы опубликовали фотографию будущего министра иностранных дел СССР. Кстати, в МИДе ходили слухи, что Литвинов недолюбливал Громыко и даже написал в его характеристике, что "к дипломатической службе не подходит". Но это не помешало карьере Андрея Громыко.

Всерьез он обратил на себя внимание американской прессы в 1946 году, во время иранского кризиса, связанного с борьбой за влияние на Тегеран между СССР, Англией и США. Громыко, будучи представителем Советского Союза в Организации Объединенных Наций, на Совете Безопасности попросил отложить обсуждение иранского вопроса на две недели. Это предложение не поддержали. Тогда Андрей Громыко покинул заседание.

"Нью-Йорк Таймс" тогда сообщала, что советский дипломат очень не спеша собрал документы со своего стола, положил их в карманы своего костюма и заявил "Я как представитель СССР не могу продолжать участвовать в обсуждениях Совбеза, так как мое предложение не было принято Совбезом, равным образом я не могу присутствовать на заседании, и поэтому я покидаю его".

Потрясенные невиданной ранее ситуацией - впервые представитель страны покинул заседание - американские газетчики подробно описали ее. Выражение лица Андрея Громыко они посчитали каменным, употребив еще выражение "покерфейс", то есть он вел себя как опытнейший игрок. Вслед за Громыко, неспешный шаг которого в "Нью-Йорк таймс" назвали зловещим, заседание покинула и вся советская делегация. После этого драматического зрелища Андрей Громыко стал буквально любимцем американских СМИ. Про него писали с восторгом, что он воочию показал всему миру, что такое русский характер, дескать, "Русские впустую не угрожают".

Тогда же, осенью 1946 года Кадоган, постоянный представитель Великобритании в ООН, сообщал в Лондон "Громыко полностью владел ситуацией. Он приковывал к себе внимание фотографов, вызывал у журналистов интерес, а у большинства своих коллег по Совету Безопасности - раздражение". Кстати, Андрей Громыко за всю свою дипломатическую деятельность участвовал в десятках заседаний Генеральной Ассамблеи ООН, пропустил только раз - по болезни.

Без Хрущева стало скучно

Сталин относился к нему неплохо, и вскоре Громыко был назначен заместителем министра иностранных дел Советского Союза. А вскоре стал и первым заместителем в МИДе. Но в 1950 году молодой дипломат, чья карьера уверенно шла вверх, допустил промах в работе.

Анатолий Добрынин, многолетний посол СССР в США, писал в своих мемуарах, что в МИД был подготовлен документ, согласованный с минфином, об обменном курсе китайского юаня на советские рубли. Громыко, исполнявший обязанности министра, утвердил его. Но Сталин узнал об этом позже и рассердился. Он назвал Громыко и еще одного соучастника этого дела зазнавшимися чиновниками. Отругав их, на заседании политбюро Сталин предложил снять Громыко с должности и направить послом в Англию. Второму чиновнику дали строгий выговор с предупреждением.

Андрей Громыко был всегда осторожным и предусмотрительным, но в этот раз, решив не беспокоить вождя по малозначительному, как ему казалось, делу, пострадал. Однако в английской ссылке он был недолго и вскоре вернулся на прежнюю должность.

В 1960 году на Генеральную Ассамблею ООН приехал Хрущев. Кроме Громыко, в делегации Советского Союза были министры иностранных дел Белоруссии и Украины. Слушая речь Хаммаршельда, генерального секретаря ООН, Хрущев разозлился. Как пишет Чрезвычайный и Полномочный посол Борис Пядышев, советский лидер повернулся к Громыко, дескать, делай что-нибудь, но тот сидел с бесстрастным лицом. Тогда, что-то крикнув, Хрущев застучал кулаками по столу и потребовал поддержки от советских дипломатов. Громыко тихонько стукнул по столешнице. Хаммаршельд замолчал, он и весь зал уставились на грохочущего по столу кулаками Хрущева.

Такая же сцена повторилась через несколько дней во время выступления британского премьер-министра. Опять Громыко чуть-чуть хлопал по столу ладонью, а Хрущев и министры Белоруссии и Украины грохотали кулаками от всей души.

Третий раз "хрущевский концерт" прошел, когда слово взял представитель Филиппин. Разгневанный Никита Сергеевич назвал того холуем и не давая оправдаться, начал греметь ботинком по столу. Громыко проявил себя истинным дипломатом в этой сложной ситуации. Он тихонько двигал ладонью по столу, как бы поддерживая Хрущева, и в то же время вел себя абсолютно спокойно, соблюдая реноме своей страны.

Кстати, после отъезда советского лидера на заседаниях ООН почти никого не было - делегатам без него оказалось скучно.

Хладнокровный и многострадальный

За плечами Андрея Громыко множество трудных переговоров, решений, колоссальных достижений в дипломатии. Общаться с ним было непросто. Тот же Киссинджер вспоминал "Громыко знал каждый оттенок предмета, и было самоубийственно вести с ним переговоры, не освоив историю проблем и сути вопросов".

Советский дипломат производил нарастающий нажим, терпеливо набирал небольшие выигрыши, пока они не превращались в важный результат. Американец резюмировал, что "в отношении неопытных переговорщиков, а в сравнении с Громыко большинство переговорщиков были неопытными - эта его техника была чрезвычайно эффективной".

Премьер-министр Великобритании Каллагэн говорил, что "Громыко был мастером ведения переговоров, не уступал ни на йоту до последнего момента. Я получал от подобных встреч истинное удовольствие". Английский министр иностранных дел Хьюм признавался, что нахальством советского дипломата нельзя было не восхищаться.

В 90-годы прошлого века Громыко получил такую характеристику от британских дипломатов "У советской машины нигде и никогда не было слуги более профессионального, добросовестного, последовательного, преданного, лояльного, хладнокровного, осторожного, самоотверженного и многострадального, чем Андрей Андреевич Громыко".

Александр Бессмертных, министр иностранных дел СССР в 1991 году, писал "Наш министр воспринимался многими политическими деятелями за рубежом как некий живой монумент трагической и одновременно великой эпохи победы над германским нацизмом, итальянским фашизмом и японским милитаризмом. Их потрясала одна мысль о том, что он был в одном кругу с Рузвельтом, Сталиным, Трумэном, Черчиллем, де Голлем, общался с ними, вел переговоры. Участвовал в Ялтинской, Потсдамской конференциях лидеров великих держав. Подписывал Устав ООН. Голосовал за создание Израиля".

"Не по Сеньке шапка"

В 80-х годах прошлого века в Советском Союзе произошла смена власти. После Брежнева недолго правил страной Андропов, затем Черненко. Когда и этот представитель старой гвардии КПСС скончался, встал вопрос, кому быть новым генеральным секретарем.

В день похорон Черненко Егору Лигачеву, одному из ближайших соратников Горбачева, бывшего тогда просто секретарем ЦК КПСС, позвонил Громыко. Он спросил, кого будем выбирать генеральным секретарем. Лигачев ответил, что Горбачева. Громыко сказал, что это самая перспективная кандидатура на этот пост. Лигачев предложил ему озвучить это мнение на политбюро, а затем и на пленуме ЦК КПСС и тот согласился. Так Андрей Громыко стал, по сути, "крестным отцом" Михаила Горбачева на посту лидера Советского Союза.

Вскоре же Громыко убрали с дипломатической работы, он занял должность председателя президиума Верховного Совета СССР. Никакой реальной власти и полномочий у него не осталось. Через несколько лет Андрей Громыко полностью разочаровался в Горбачеве. Его сын Анатолий передавал слова отца "Это какой-то звонок, а не мужчина. Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке".

Андрей Громыко также очень точно отметил главное свойство характера Горбачева - тщеславие. И генсек принимал за чистую монету все похвалы Запада, нашедшего эту слабость. Анатолий Громыко писал в своей книге "Андрей Громыко. Полет его стрелы": "Бесхребетная горбачевщина и праворадикальная истерия в Советском Союзе в конце 80-х разъели национальное сознание. Патриотизм на несколько лет стал бранным словом, а выражения чувств преданности к своей стране стали стыдиться или осмеивали тех, кто их еще имел".

Осенью 1988 года Горбачев приехал к Громыко и они долго беседовали один на один. После этого Андрей Громыко ушел в отставку, а Горбачев, кроме должности генсека, стал еще и председателем президиума Верховного Совета СССР.

Умер Андрей Андреевич Громыко 2 июля 1989 года. Его похоронили на Новодевичьем кладбище, рядом с матерью и братом. На прощальной церемонии были члены политбюро в почти полном составе. Отсутствовал лишь Горбачев, он улетел в Париж на встречу с французским президентом.