Схватка Сталина и Черчилля за Польшу: восстание в Варшаве 1 августа 1944 года

Танки на Висле

Летом 1944 года Красная Армия неудержимо двигалась на запад, буквально сметая немецкие дивизии на своем пути. Наступление шло на всем фронте, от Прибалтики до Карпат. 1-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского рвался к Висле. Однако сопротивление группы армий "Центр" под командованием генерал-фельмаршала Моделя нарастало.

Советские войска стремительно шли вперед и значительно оторвались от баз снабжения, к тому же они теряли в боях технику и бойцов. У немцев коммуникации стали короче, и они могли перебрасывать войска с одного участка фронта на другой гораздо оперативнее.

В конце июля 2-я танковая армия генерала Радзиевского вышла к предместью Варшавы - Праге, расположенной на правом, восточном берегу Вислы. Однако наступление приостановилось. Еще 30 июля Радзиевский докладывал Рокоссовскому, что он намерен отрезать Варшаву с юго-востока, востока и северо-востока. Танковый командарм просил у маршала провести мощный бомбовый удар по скоплениям немецких танков, прикрыть авиацией свои корпуса и ускорить подачу горючего и масла. "Начинаю выдыхаться" сообщал Радзиевский.

Неожиданное известие

В штабе 1-го Белорусского фронта еще не знали, что Модель смог сосредоточить на подходе к Варшаве несколько танковых дивизий, среди которых были отборные подразделения "Герман Геринг", "Викинг" и "Мертвая голова". 2-я танковая армия уступала им и по численности, и по количеству танков. Немцы не только сумели отстоять свои позиции у Варшавы, но и нанести несколько мощных контрударов. И Радзиевский отдал приказ своей армии перейти в оборону. Из этого документа видно, что 8-й гвардейский танковый корпус, например, вел бои, уже находясь в окружении.

Приказ Радзиевский отдал утром 1 августа, и движение на Варшаву было остановлено. И как стало известно позже, в этот же день, в пять часов вечера польский генерал Бур-Комаровский приказал начать восстание в польской столице. Сам он писал впоследствии "Град пуль со всех сторон обрушился на немцев. Наши люди ринулись из домов и бросились в атаку. Битва за город началась".

Восстание в Варшаве оказалось совершенно неожиданным для Красной Армии. Рокоссовский вспоминал "2 августа наши разведывательные органы получили данные, что в Варшаве будто бы началось восстание против немецко-фашистских оккупантов. Мы терялись в догадках и вначале думали: не немцы ли распространяют эти слухи, а если так, то с какой целью? Ведь, откровенно говоря, самым неудачным временем для начала восстания было именно то, в какое оно началось". Армии 1-го Белорусского фронта вели тяжелые бои и о взятии Варшавы пока никто не думал.

На связь не выходили

Между тем, премьер-министр Великобритании Черчилль был, скорее всего, прекрасно обо всем осведомлен. Восстание началось по приказу польского эмигрантского правительства, находившегося тогда в Лондоне и с Черчиллем оно держало крепкую связь. Как стало известно позднее, решение о восстании было принято еще в конце июля, а глава польского правительства 31 июля встречался в Москве с Молотовым, но ни полслова об этом не сказал.

Между тем повстанцы упорно не выходили на связь с Красной Армией, завязшей в тяжких боях под Варшавой, а общались только с Лондоном. Черчилль с лицемерной озабоченностью писал в своих мемуарах, что "советское радио молчало" и он обратился к Сталину, чтобы тот помог восставшим. А Верховный Главнокомандующий был явно разгневан происходящим. Опытнейший политик Сталин прекрасно понимал, что происходит и мог без труда представить, как события будут развиваться дальше. Он отдавал себе отчет в том, что искуснейший интриган Черчилль просто-напросто ловко подставил его.

Сейчас ситуация выглядела так: поляки под руководством Бур-Комаровского бьются с немцами, а Красная Армия, которая находится буквально в двадцати километрах от Варшавы, им не помогает. Между тем Моделю удалось сдержать наступление Рокоссовского; части 1-го Белорусского фронта были обескровлены в непрерывном наступлении, длившемся полтора месяца. Основная ударная группировка - 2-я танковая армия, совершенно неожиданно столкнувшаяся с танковыми дивизиями СС, за несколько дней упорных боев потеряла сотни боевых машин. Командарм Радзиевский докладывал, что "противник силами дивизий "Мертвая голова", "Герман Геринг", "Викинг", 19 танковой дивизии и других частей перешел в наступление". От двух танковых бригад, попавших в немецкое окружение, уцелели несколько танков и 46 человек.

Ужасная авантюра

Сталин, зная, что Красная Армия не может освободить Варшаву в ближайшее время, понимал, что невзирая на это, его обвинят в том, что он этого не сделал. Он дал ответ, который Черчилль назвал зловещим "Я не имею представления, как восставшие могут взять Варшаву". А через несколько дней советское правительство сообщило, что "не желает ни прямо, ни косвенно связывать себя с авантюрой в Варшаве". Сталин же писал Черчиллю "Варшавская акция представляет собой безрассудную ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого бы не случилось, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали контакт с последним".

Как вспоминал потом член Военного Совета 1-го Белорусского фронта Телегин, повстанцы никак не откликались на все попытки связаться с ними до середины сентября. Бур-Коморовский игнорировал Красную Армию, хотя Черчилль утверждал, что восставшие ежедневно просили Москву о помощи. Британский премьер-министр вел тогда беспроигрышную партию. Если бы Бур-Комаровский одержал победу в Варшаве, в Польше бы появилось правительство, тесно связанное с Лондоном и настроенное против Советского Союза. А если восстание провалится, значит, виновата Красная Армия, не оказавшая помощь героям-антифашистам. В то же время повстанцы могли надеяться на успех. Несколько дней назад произошло покушение на Гитлера, и в командовании вермахтом царил разброд. Был казнен ряд высших военачальников, многие генералы отстранены от командования. Также шло наступление союзников на Западном фронте, в середине августа они успешно высадились в южной Франции (операция "Драгун"). Но генерал-фельдмаршал Модель не обращая внимания на эти события, стальной хваткой удерживая свои позиции.

Кстати, генерал Типпельскирх в своей "Истории второй мировой войны" прямо указывал на происки Черчилля: "Когда армии Рокоссовского, казалось, неудержимо продвигались к польской столице, польское подпольное движение сочло, что час восстания пробил. Не обошлось, конечно, и без подстрекательства со стороны англичан. Ведь призывать к восстанию население столиц, освобождение которых приближалось, стало со времени освобождения Рима и позднее Парижа их обычаем".

Между тем 2-я танковая армия Радзиевского была полностью обескровлена в боях на подступах к Варшаве. И хотя наши войска не отступили и даже смогли контрударами вызволить из окружения ряд частей, сражаться в полную силу они уже не могли. 8 августа армию Радзиевского отвели в тыл. В ней осталось 27 танков и четыре самоходных артустановки. До полного комплекта не хватало 689 танков и 146 САУ.

Загадочный капитан Калугин

Сталин понимал, что, несмотря на крайне тяжелое положение войск 1-го Белорусского фронта, необходимо что-то предпринять. Для начала решили наладить связь с повстанцами, которые по-прежнему только жаловались в Лондон на бездействие Красной Армии, но на контакт с ней так и не выходили. Верховный Главнокомандующий сообщил Черчиллю, что для установления связи с Бур-Комаровским над польской столицей сброшен парашютист с рацией, однако он попал к немцам и погиб. Черчилль опровергает это, ссылаясь на польского премьера Миколайчика. Тот, находясь, между прочим, в Москве, сообщил англичанам, что это неправда и якобы связь с Красной Армией установлена. Как он смог узнать больше Сталина, до сих пор неясно. К тому же поляк известил Черчилля, что два советских офицера, отправленных в Варшаву, благополучно добрались до повстанцев. А еще какой-то полковник Красной Армии держит связь с Лондоном. Но почему-то Сталин об этом ничего не знал. И конечно, Черчилль обвинил его в обмане.

Но в это же время происходила загадочная история в Варшаве. 9 августа Миколайчик на встрече со Сталиным упомянул некого капитана Калугина, якобы представителя Рокоссовского при штабе повстанцев. Из-за отсутствия рации он держит связь через поляков с Лондоном. Про Калугина, чье имя прозвучало при Сталине, никто ничего не знал. Уже в середине сентября этот капитан перешел линию фронта. Его допрашивал лично начальник штаба 1-го Белорусского фронта Малинин. Выяснилось, что капитан Калугин попал в плен к немцам под Харьковом. Он добровольно пошел на курсы пропагандистов, агитируя русских военнопленных идти в армию Власова. Каким-то образом летом 1944 года Калугин оказался в Варшаве и в штабе повстанцев обозначил себя представителем Рокоссовского. Так как в то время там не было ни одного советского офицера, ему поверили.

Сам Калугин в 1945 году получил десять лет за измену Родине, отсидел весь срок. Но самое удивительное, что в 1967 году он был полностью реабилитирован. Так что кто это был на самом деле, чем занимался в тылу немцев и при штабе Бур-Коморовского, до сих пор не ясно.

Один "тигр" на армию

Между тем Черчилль продолжал атаковать Сталина просьбами о поддержке восставших. Он предлагал направить английские и американские самолеты для сброса оружия над Варшавой, при условии, что они приземлятся затем на территории, занятой русскими. Однако получил ответ от правительства СССР "Мы не можем пойти на это. Выступление в Варшаве является чисто авантюрным делом и Советское Правительство не может к нему приложить руку".

Сталин уже решил, что делать. Ему наверняка сообщили, какую пропаганду вели повстанцы. В приказе Бур-Коморовского, который расклеивали на стенах Варшавы, говорилось "Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являются изменой. Немцы удирают. К борьбе с Советами!".

Скорее всего, отчетливо понимая все политические оттенки происходящего, Сталин и не торопился более взять Варшаву. Он твердо знал, что там воюют меж собой его враги - и немцы, и повстанцы. И чем более они истребят друг друга, тем легче будет Красной Армии. К тому же в августовских боях 1-й Белорусский фронт понес огромные потери. 2-я танковая армия осталась фактически без танков и САУ, 8-я гвардейская армия потеряла более 35 тысяч убитыми и ранеными, в ротах оставалось по 10-11 бойцов, 48 армия потеряла убитыми и ранеными порядка 24 тысяч солдат и офицеров. Не хватало боеприпасов, пулеметов, артиллерии, другой техники. Так, в той же 48 армии осталось только девять самоходок и еще один трофейный танк "тигр". Тем не менее на фронте шли активные боевые действия.

Эсэсовцы никого не жалели

На подавление восстания немцы бросили силы варшавского гарнизона. Боевые части с фронта для этого почти не привлекались. С повстанцами сражались подразделения СС, в том числе дивизия РОНА под командой Каминского, бригада Дирлевангера, состоящая из амнистированных уголовников, туркестанский и азербайджанский легионы, кубанский казачий полк. Воевали они жестоко, не жалея никого. Были случаи, когда эсэсовцы пускали перед собой женщин и детей, прикрываясь от огня поляков.

Особенной жестокостью отличились бойцы Каминского и Дирлевангера. Немецкое командование было потрясено их зверствами. Вскоре после подавления восстания Каминский был расстрелян по приговору военно-полевого суда. Однако многие бойцы его дивизии, а также казаки получили железные кресты за отвагу. Дирливангер попал в плен к союзникам, где его забили насмерть охранники - они оказались поляками.

По приказу Сталина советская авиация начала сбрасывать повстанцам оружие и боеприпасы. Но к кому они попадали, так точно и неизвестно. Однако этими действиями Сталин демонстрировал свою поддержку восстанию. В то же время Черчилль бушевал. В своих мемуарах он писал, что для того, чтобы побудить русских начать активные боевые действия, дабы спасти погибающих поляков, он даже думал прекратить отправку морских конвоев с вооружением и припасами для Красной Армии.

Осенняя капитуляция

Восстание в Варшаве было подавлено в сентябре 1944 года, а 1 октября капитулировал генерал Бур-Коморовский. В боях погибло около десяти тысяч польских бойцов и по разным данным, от 120 до 200 тысяч мирных жителей. Попытка Черчилля взять Польшу под свое влияние не удалась. О том, что англичане в очередной раз хотели загрести жар чужими руками, говорит и такой факт. В рядах союзных армий действовали части польских парашютистов. Они просились отправить их в Варшаву на помощь восставшим, однако Черчилль запретил это делать.

Столица Польши была освобождена Красной Армией в январе 1945 года. Первыми в Варшаву вошли бойцы 1-й Армии Войска Польского. Сторонников правительства, заседавшего в Лондоне, в Польше почти не осталось, и Сталин взял страну под свой полный контроль.

Однако окончательно судьба Польши решилась на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Черчилль вел ожесточенную борьбу за то, чтобы власть в стране перешла к эмигрантскому правительству, которое он полностью контролировал. По очевидным причинам Сталин выступал против. Он смог в то время одолеть и Черчилля, и Рузвельта. Польша, в боях за освобождение которой погибли шестьсот тысяч бойцов и командиров Красной Армии, на несколько десятков лет стала союзником Советского Союза.

Из документов лета-осени 1944 года

Доклад советского разведчика "Олега", сброшенного на парашюте в Варшаву 21 сентября

- К моменту моего прибытия в Варшаве царил голод. Солдаты получали утром горячую воду, днем и вечером горячий суррогат кофе. Хлеба и крупы не было. Гражданское население не получало ничего. В основном питаются сухарями, сброшенными с советских самолетов. Руководство восстания убеждает жителей Варшавы, что все грузы из Англии, а советские самолеты их только сбрасывают. Если груз разбился, говорят, что советский, если нет, то английский.

- Националистическая организация повстанцев "ПКБ" вырезала в Варшаве всех украинцев, также уничтожены остатки евреев, уцелевшие после немецких облав, расстреливают русских военнопленных, сбежавших от немцев.

- Капитан Калугин пользовался полным доверием со стороны руководителей восстания, его называли "советский военный атташе". Калугин выпускал листовки, адресованные казакам, где призывал их перейти на сторону Красной Армии.

Директива Генерального штаба Красной Армии

- Вступление советских войск в Польшу диктуется исключительно военной необходимостью, в районах, занятых Красной Армией, советов и иных органов советской власти не создавать и советских порядков не вводить. Костелов, церквей и молитвенных домов не трогать.