"В белом венчике из роз Луначарский наркомпрос"

Культурный революционер?

В Луначарском сочеталось несочетаемое: с одной стороны - восторженное преклонение перед культурой и искусством, с другой - убеждения "пролетарского революционера". Он очень любил, используя свой высокий административный пост, многословные выступления перед публикой и в то же время заметно отличался от других членов Советского правительства широтой художественного кругозора, относительной мягкостью характера, а также близостью к интеллигенции: писатели, художники и артисты знали его (многие - лично) лучше, чем других вождей. Черты личности и образа Луначарского как будто провоцировали поэтов самого разного толка на создание юмористических произведений, посвященных наркому.

Попал под Маяковского

Вынесенной в заглавие рифмой, по воспоминаниям Л.Ю. Брик, Маяковский любил завершать чтение поэмы Блока "Двенадцать"¹. Впрочем, А.В. Луначарский сделался адресатом разнообразных эпиграмм задолго до того, как за него взялся "лучший и талантливейший поэт". Целый ряд стихов, в которых высмеивался руководитель ведомства просвещения, появился в печати еще в конце 1917 г. Так, писатель и поэт А.М. Ремизов в стихотворении "Бабинькин кочет (Комиссару просветительному)", опубликованном 29 ноября в эсеровской "Новой простой газете" под псевдонимом "Скоморох Терентий", сравнил наркома с кочетом, то есть петухом (это слово имеет еще одно значение, не менее обидное для политика, - флюгер в виде петушка²).

• Завелась на Руси такая птичка,
• да язык у него очень потешен,
• больно уж ладно подвешен:
• говорит, не умолкая,
• и ни в чем не унывая.

"Птичка" (Луначарский) "без толку тарахтит", вызывая тем самым уважение и трепет полуобразованной массы ("Чем меньше понимают, / тем больше его уважают").

Стихотворение кончалось крамольным по тем временам призывом:

• - А не пора ли ему, братцы, дергача
• задавать!³

О влиянии лунных чар

Если Ремизов подчеркивал в своих "скоморошьих лясах" пустозвонство многословного наркома, то авторов, писавших о сценическом искусстве, волновал в декабре 1917 г. конфликт Луначарского с главноуполномоченным по государственным театрам Ф.Д. Батюшковым. Последний отказывался признавать власть большевиков, невзирая на угрозы отставки и ареста. К Рождеству 1917 г. в "Обозрении театров" были помещены сочувственные пожелания главе театрального ведомства, а их автор обыгрывал фамилию советского министра:

• Ужели ваш голос в театре угас?
• О, тяжкой судьбины удары!
• Скажите, не вредно ль влияют на вас
• Лунные чары?⁴.

В другом театральном журнале его издатель Л.Г. Мунштейн, перечисляя в начале 1918 г. деятелей культуры, пошедших на сотрудничество с большевиками, не забыл и про Анатолия Васильевича:

• О Луначарском знал давно я,
• Что он - Второе чадо Ноя...⁵

Второе чадо - это, конечно, Хам. При этом вряд ли речь шла о бытовом хамстве (Луначарский все же был известен личной культурностью); скорее, подразумевался "грядущий" (уже нагрянувший) Хам, символический образ "гунна", попирающего цивилизацию.

"Чтоб всюду ставился балет!"

В 1918 г. нарком просвещения неоднократно ездил из Петрограда в Москву и обратно, выступая на собраниях педагогов, писателей и артистов. После одной из таких речей руководитель Малого театра актер А.И. Сумбатов-Южин получил письмо от одного из почитателей своего таланта, скрывшегося за инициалами В.А.П. "Позвольте посвятить Вам приводимые ниже стихи, написанные мною под свежим впечатлением сегодняшней газетной заметки о трагикомическом, на мой взгляд, выступлении г. Луначарского на собрании труппы Государственных театров", - обращался к Южину аноним, возмущенный "теми взглядами и принципами, которые насильственно навязывает свободному театру новоявленный "комиссар Народного просвещения (!)"":

• Собрав актеров рать
• И служащих (включая трубочистов)
• Народный Комиссар стал речь держать
• И поучать артистов:
• "Признав Совета власть,
• Служить отныне вы должны народу!
• Не дай вам Бог в ошибку впасть,
• Ему поставив не в угоду
• Спектакли опер или драм -
• До них народу дела нет!
• На днях я свой декрет издам,
• Чтоб всюду ставился балет!..⁶

Луначарский - "голос барский"

По мере укрепления Советской власти прямая политическая сатира на одного из ее видных представителей стала небезопасной. Но быт Наркомпроса, особенности личности и стиля руководства Луначарского оставались предметом поэтической критики. В шуточных стихах, написанных Н.Н. Качаловым (знаменитым химиком и мужем актрисы Е.И. Тиме) 9 февраля 1921 г., есть строки, посвященные Луначарскому, "спасавшему" театры в 1917 г. от разрухи. Нарком выглядит тут оторванным от почвы человеком, впрочем, при необходимости способным и к окрику:

• ...Подрались актеры-детки
• И разносят мать на щепки.
• "Не позволю! Руки прочь!
• Я один могу помочь!"
• Закричал здесь Луначарский,
• Выдав вдруг свой голос барский.
• "Я учился за границей
• Между Лондоном и Ниццей,
• Но быт русского народа
• Знаю я уже с полгода⁷.

"Родился предисловием вперед"

Луначарский не только руководил образованием и культурой; он постоянно выступал в печати, и с оригинальными сочинениями, и как автор предисловий к чужим трудам. В этом качестве его "запечатлел" пародист А.Г. Архангельский:

• О нем не повторю чужих острот.
• Пускай моя звучит свежо и ново:
• Родился предисловием вперед
• И произнес вступительное слово⁸.

• 
  

За деятельностью часто посещавшего Европу Луначарского следили и эмигранты. Новость о его приезде в Берлин на постановку своей драмы "Освобожденный Дон-Кихот" вдохновила одного из авторов парижской "Иллюстрированной России" на ироническое стихотворение "Наркомпрос и балерина". По его сюжету Айседора Дункан обращалась к Луначарскому:

• Вы причинили, Анатоль,
• Весьма мучительную боль
• Своей советской балерине,
• Но вам, сидящему в Берлине,
• Терзаться прошлым не дано
• И, натурально, все равно,
• Что на душе скребутся кошки
• У пролетарской босоножки,
• Удел которой мужику
• Тут, под надзором Г.П.У.
• Давать уроки ритма духа.

Дункан просила помочь ей выехать из СССР, на что следовал решительный ответ Луначарского, уверявшего танцовщицу, что "удрать от нас вам не дано", а "для строптивых дам у нас" есть чрезвычайка, которая научит ее танцкласс

• В сознаньи массы пролетарской
• Будить божественный восторг.
• Пишите мне через Внешторг.
• Ваш
• Анатолий Луначарский⁹.

Дуэль в стихах с Демьяном Бедным

Целая стихотворная дуэль развернулась в 1920-х гг. между Луначарским и знаменитым пролетарским поэтом Демьяном Бедным. В начале 1921 г. Бедный в одном из своих произведений ("Славословие"), пародирующем рождественские стихи, намекнул на бездеятельность наркома, передавая разговор двух "злобных буржуев", желающих расстрелять весь Совнарком, но не Луначарского ("Он же ничего не сделал... таково!")¹⁰.

В ноябре того же года Бедный изобразил Луначарского представляющим публике квартет из реквизированных у богачей скрипок Страдивари; в то время, как автор стиха задумывается о предложении американцев обменять уникальные скрипки на сотню паровозов, "Анатоль Васильич сиял восторгом поэтическим"¹¹.

Луначарский ответил стихами, в которых опровергал информацию Бедного ("Сто паровозов? Гм! Нет, сто газетных уток!..")¹². Бедный тут же нанес контрудар, посоветовав "нашему Шекспиру" не вступать с ним в поэтическую дуэль ("Ужель и на мои ты посягаешь лавры?")¹³.

В конце 1922 г. последовали новые нападки Бедного на ведомство Луначарского (стихотворение "Подайте"):

Наш Наркомпрос "народный" разве?

• Иль он им будет? Но пока
• Все гуще смрад в народной язве,
• А просвещенья нить - тонка¹⁴.

Эти стихи заставили наркома опубликовать басню "Демьян и просвещение":

• Постой, Демьян. Зачем советы?
• Иди к нам лучше в Финотдел.
• Не знаю, толсты ль станут сметы,
• Но ты б, наверно, похудел...¹⁵

В 1927 г., когда в Малом театре поставили очередную пьесу Луначарского, "Бархат и лохмотья" (переделку "Свадьбы Адриана Ван-Броувера" Э. Штуккена), в которой одну из главных ролей играла супруга наркома, актриса Н.А. Розенель (тетка знаменитой Натальи Сац), Бедный сочинил ставшую широко известной эпиграмму:

• Ценя в искусстве рублики,
• Нарком наш видит цель:
• Дарит лохмотья публике,
• А бархат - Розенель¹⁶.

Оскорбленный Луначарский ответил:

• Демьян, ты мнишь себя уже
• Почти советским Беранже.
• Ты, правда, "б", ты, правда, "ж",
• Но все же ты не Беранже¹⁷.

Эпиграммы, особенно написанная Бедным, получили известность в кругах интеллигенции. С некоторыми расхождениями одну из них приводил в своих мемуарах театрал Д.И. Лешков, не знавший, впрочем, автора стихов ("в Москве сложили не лишенное остроумия четверостишие")¹⁸.

Демьян Бедный упоминал жену наркома не только в связи со спектаклем "Бархат и лохмотья". Откликаясь на брошюру Луначарского о быте (в которой тот, в свою очередь, полемизировал с Бедным, отстаивавшим в стихах крестьянские брачные обряды в коммунистической форме), "советский Крылов" писал:

• Законный брак мещанство? Вот те на!
• А не мещанство брак равнять с панелью?
• Нет, моего рабочего окна
• Я не украшу Розенелью¹⁹.

В собственном комментарии к этому стихотворению Бедный с издевкой указывал, что "Розенель" это "по-немецки герань" - "что оставалось полностью на совести автора, не знавшего немецкого языка", вспоминал писатель и литературовед Л.Д. Ржевский²⁰.

Так или иначе, к середине 1920-х гг. молодая супруга-актриса стала постоянной спутницей Луначарского не только в жизни, но и в шуточных стихах, в том числе написанных неизвестными поэтами:

• Вот идет походкой барской
• И ступает на панель
• Анатолий Луначарский
• Вместе с лэди Розенель²¹

"И вскидывает потное пенсне"

К образу Луначарского несколько раз обращался и известный поэт-эмигрант Дон-Аминадо (А.П. Шполянский). Откликаясь (в стихотворении "Шаляпин") на постановление Совнаркома о лишении Ф.И. Шаляпина звания народного артиста Республики, он писал о том, что этот артист - "не царский, не луначарский, / Не барский, не пролетарский", а "просто Шаляпин"²².

Критическое настроение поэта отразилось и в стихотворении "Политический обзор", написанном в 1927 г. и высмеивающим руководство СССР. Наркому просвещения досталась строка: "И Луначарский - Мусагет". Мусагет - предводитель муз, одно из прозваний Аполлона. Разумеется, это ирония, но в сравнении с характеристиками, данными другим советским вождям ("Калинин, сторож огородный", "Бухарин, жуткая кликуша", "И оплывающая туша / Веселой дамы Коллонтай")²³, она выглядит мягкой.

В 1929 г., узнав об отставке наркома просвещения и замене его А.С. Бубновым, Дон-Аминадо написал "Оду на уход А.В. Луначарского". Если сменщику, казалось, бессменного наркома достались оскорбительные строки "И вот с суконным рылом / Солдат Бубнов грядет в калашный ряд", то о самом Луначарском поэт высказался иначе, сочетая иронию и определенную симпатию:

• И в рубище, во вретище изгнанья
• Исходит он!.. И слышатся вокруг
• Гражданских жен безумные стенанья,
• И стон, и вопль оставленных подруг.

Сравнивая руководителя советского просвещения с любвеобильным и беспечным героем романа П. Луиса "Приключения короля Павзолия", перечисляя гражданских жен, подруг, секретарш, Дон-Аминадо рисует порочный, но не чуждый определенного обаяния образ.

• И только он, и Феб и Анатолий,
• И драматург, и тайный беллетрист,
• По склонностям законченный Павзолий,
• По паспорту весьма социалист,
• С лукавою улыбкою взирает
• На новообращенную Дафнэ,
• И прядь волос небрежно оправляет
• И вскидывает потное пенсне²⁴.

И так - все двенадцать лет пребывания Луначарского в должности наркома просвещения. Поначалу стихотворцами двигало в большей степени политическое негодование: как он мог примкнуть к большевикам!? А потом под руку "творцам" стало попадаться все: безалаберность наркома, его оторванность от "почвы", наклонности высокопоставленного графомана и амурные увлечения. Ведь писать эпиграммы на него было не так рискованно, как на Ф.Э. Дзержинского или И.В. Сталина.

• _{1. Брик Л.Ю. Из воспоминаний // Имя этой теме: любовь! Современницы о Маяковском. М., 1993. С. 139.}
• _{2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1865. Т. 4. С. 788.}
• _{3. Ремизов А.М. Собрание сочинений. М., 2000. Т. 5. С. 399.}
• _{4. Кресло N 130. Рождественские пожелания // Обозрение театров. 1917. 25-26 декабря. С. 8.}
• _{5. Lo [Мунштейн Л.Г.]. Серафимовичу. (Открытка) // Рампа и жизнь. 1918. N 1. С. 12.}
• _{6. РГАЛИ. Ф. 878. Оп. 2. Д. 122. Л. 1-1 об.}
• _{7. Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства. Ф. 2. ГИК 16600/28. Л. 2.}
• _{8. Кукрыниксы, Архангельский А. Почти портреты: дружеские шаржи и эпиграммы. М., 1932. [Л. 25].}
• _{9. Лери [Клопотовский В.В.]. Наркомпрос и балерина. (Из одной переписки) // Иллюстрированная Россия. 1926. N 2. С. [14].}
• _{10. Бедный Д. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1930. Т. III. С. 291.}
• _{11. Бедный Д. "Сколапендрусы" // Правда. 1921. 29 ноября. С. 2.}
• _{12. Цит. по: Ефимов В.В. А.В. Луначарский и литературное движение. Хроника: 1917-1933 годы. Душанбе, 1991. С. 118.}
• _{13. Бедный Д. Два Аякса // Правда. 1921. 2 декабря. С. 1.}
• _{14. Бедный Д. Полное собрание сочинений. Т. III. С. 296.}
• _{15. Цит. по: Ефимов В.В. А.В. Луначарский и литературное движение. С. 144.}
• _{16. Там же. С. 244 а.}
• _{17. Там же.}
• _{18. Лешков Д.И. Партер и карцер. Воспоминания офицера и театрала. М., 2004. С. 269.}
• _{19. Русская эпиграмма. / Сост., вступ. ст. и прим. В. Васильева. М., 1990. С. 281; Ефимов Б.Е. Мои встречи. М., 2005. С. 36.}
• _{20. 323 эпиграммы / Сост. Е.Г. Эткинд. Париж, 1988. С. 154.}
• _{21. Безелянский Ю.Н. 99 имен Серебряного века. М., 2007. С. 523.}
• _{22. Дон-Аминадо. Наша маленькая жизнь. М., 1994. С. 237.}
• _{23. Там же. С. 239.}
• _{24. Там же. С. 282-283.}