Обошлись без пуль и ядов: 60 лет назад "товарищи" свергли Никиту Хрущева

Еще за несколько дней до этого глава коммунистической партии Советского Союза и лидер советского государства даже не подозревал о том, что пойдет на пенсию. Причиной этого стал заговор среди высших партийных функционеров, решивших, что Хрущева надо убирать.

Заговор аппаратных интриганов

Уже позже, в своих мемуарах, некоторые участники этого небольшого переворота, начали утверждать, что никакого заговора и не было. Николай Егорычев, бывший в то время первым секретарем московского горкома КПСС, матерый аппаратный интриган, заявил, что ничего такого не происходило. Играя словами, Егорычев пояснил в своих мемуарах: "это была подготовка к пленуму ЦК партии для вполне законного обсуждения ошибок Хрущева, но проводилась эта подготовка скрыто".

Скрыто, конечно, от самого Хрущева. Еще один из участников заговора тогдашний председатель КГБ Владимир Семичастный вспоминал: "Мы в октябре 1964 года никаких письменных следов не оставляли". К снятию Хрущева с его высоких должностей заговорщики подготовились очень хорошо. Утром 14 октября на заседании Президиума ЦК КПСС с обвинениями в его адрес выступили четырнадцать человек. И только Анастас Микоян попытался заступиться за Хрущева, но главный охранитель партийных устоев Суслов сразу же заявил, что Микоян не прав.

Обвиняли первого секретаря ЦК КПСС во многом: и в раздувании собственного культа личности, и в оскорблениях коллег, порочном стиле работы, не похожим на ленинский стиль и так далее. Выслушав мнения, Никита Хрущев сказал, что о его поведении, если оно не нравится, можно было бы и сообщить ему просто, по-человечески, по-товарищески.

Петр Шелест, тогдашний главный украинский коммунист, вспоминал, что "на глазах Никиты Сергеевича появились слезы и он сказал, что думал об уходе, так как не справлялся со многими вопросами".

Вечером того же дня на пленуме ЦК КПСС, где собрались партийные руководители со всей страны, Суслов прочел двухчасовой доклад, где ясно изложил причины, по которым "добровольную" просьбу Хрущева об отставке надо удовлетворить. Решение пленум принял молниеносно "в один миг освободили его от должности". Понурив голову, раздавленный Никита Сергеевич, вчера еще бывший "верным ленинцем" и вождем мирового коммунистического движения, уехал в свою резиденцию.

С заботой о себе и стране

Заговор против Хрущева начал зарождаться в конце 1963 года. Об этом писал в мемуарах Семичастный. Главными организаторами стали Леонид Брежнев и Николай Подгорный, бывшие тогда секретарями ЦК КПСС. Причем самую активную роль в заговоре играл Подгорный, только что, в 1963 году переехавший из Киева в Москву. Хрущев, сам вытащивший его в столицу, был недоволен качеством его работы и иногда критиковал. Также он порой относился и к Брежневу.

Очевидно, испугавшись снятия с тепленьких должностей, Подгорный и Брежнев начали потихоньку интриговать против первого секретаря ЦК КПСС. Они заводили разговоры с другими членами ЦК, партийными и государственными деятелями и намекали, что Хрущев ведет себя неправильно, экономика в стране не развивается, все плохо. Вроде как заботились не о себе, а о государственных интересах.

В феврале 1964 года на день рождения Петра Шелеста, бывшего тогда первым секретарем компартии Украины, пришли Брежнев и Подгорный. Шелест был тогда в Москве и потом вспоминал: "жаловались на судьбу, трудности в работе и прочее". Конечно, Шелест, ставший одним из главных заговорщиков, много не рассказал. Но он частенько упоминал в своих мемуарах, что то Брежнев, то Подгорный говорили ему, как им трудно с Хрущевым, да и вообще в стране много надо чего изменить.

А с лета 1964 года Брежнев и Подгорный начали активно набирать себе сообщников, чтобы избавиться от Хрущева. Одним из активистов был Егорычев. Он прямо спрашивал собеседника, надоел тому Хрущев или нет. Сам Егорычев первого секретаря ЦК КПСС не любил. В своих воспоминаниях он упоминает с десяток лиц, с кем вел разговор о Хрущеве, и якобы все его поддержали. Решили снимать Никиту Сергеевича на пленуме ЦК КПСС, намеченном на октябрь.

А могли и устранить

Председатель КГБ Семичастный указывал в своих мемуарах, что Брежнев просил его избавиться от Хрущева: "отпустив тормоза своей фантазии, он склонил разговор к возможности физической ликвидации Хрущева". Чекист отказался это сделать. Но времена тогда были совсем не демократические, еще недавно, буквально десять лет назад, в Советском Союзе расстреливали неугодных без всякого суда и следствия.

Очевидно, хорошенько проанализировав ситуацию, Семичастный заявил Брежневу, что если уж тот взялся убирать Хрущева, то пусть поторопится. Ведь Хрущев может узнать о заговоре, а вдруг он отдаст приказ арестовать Брежнева "и я, Леонид Ильич, буду вынужден это сделать". Сам же Семичастный всячески старался остаться в стороне от событий, дескать, мне что прикажут, я то и сделаю.

В октябре 1964 года, когда Хрущев прилетел на пленум, Семичастному приказали изолировать его. Тот сразу же исполнил распоряжение Брежнева. Шелест писал, что "органы КГБ полностью контролировали всю систему охраны Хрущева, все выходы на внутренний и внешний мир были блокированы".

Кстати, Егорычев, как и другие участники заговора, были потом в большинстве своем отстранены от своих должностей и обвиняли в этом Брежнева. Прямо они этого не говорили, а сводили счеты в своих мемуарах. Шелест выставлял его нервозным, а Егорычев привел пример, когда Брежнев чуть не плакал от испуга перед пленумом, боясь, что Хрущев его расстреляет. Правда это или нет, до сих пор неизвестно.

После того как Хрущева единогласно и по "его же просьбе" сняли с работы, он жил под Москвой и занялся написанием мемуаров. В них он тоже позволял себе колко высказываться в адрес того или иного советского деятеля. Эти мемуары контрабандой переправили в США, где они и были опубликованы.

Анатолий Добрынин, посол в Соединенных Штатах Америки в 1964 году:

"16 октября я посетил президента Джонсона в Белом доме и сообщил о состоявшемся в Москве пленуме ЦК КПСС, об отставке Хрущева и об избрании первым секретарем ЦК Брежнева и председателем совета министров Косыгина.

Для Джонсона, как, впрочем, и для всех других, это сообщение было явной неожиданностью. Он сразу же осведомился о судьбе Хрущева.

Но Джонсона больше интересовали новые советские лидеры и их будущий курс. Ему при этом импонировало то, что эти лидеры срочно поручили советскому послу лично встретиться с ним и заверить в их желании развивать отношения с президентом. Джонсон выразил свою признательность за этот шаг нового советского руководства и пожелал ему успеха".