Два автора "Родины", кандидат исторических наук Андрей Савин и доктор исторических наук Виктор Дённингхаус, опубликовали давно ожидаемую научным сообществом 720-страничную монографию "Леонид Брежнев. Опыт политической биографии". Именно наш журнал впервые напечатал предварительные результаты многолетних научных изысканий авторов книги, направленных на разоблачение многогранного брежневского мифа. Это было в таком далеком 2012 году1. Воистину, "Родина" - всегда самые свежие новости о прошлом.
Миф N 1 - брежневская лень
Еще сравнительно недавно подавляющее большинство россиян никак не могло избавиться от укоренившегося в их сознании многостороннего брежневского мифа. В рамках мифологического сознания Леонид Ильич Брежнев (1906-1982) воспринимался исключительно как ленивый государственный деятель, заядлый любитель награждать самого себя всевозможными орденами и знаками отличия, комический герой многочисленных анекдотов и живое олицетворение эпохи застоя. В общем, мелкий политический деятель, прославившийся своими густыми бровями:
"Брови Брежнева - это усы Сталина на повышении"2.
Факты, выявленные в годы Великой архивной революции, доказывают ошибочность этих и им подобных поверхностных представлений о незаурядном политике, в течение восемнадцати лет, с 1964-го по 1982 год, стоявшем во главе Советского Союза. Почти все эти годы Леонид Ильич трудился "на разрыв аорты". Опираясь на недавно рассекреченные архивные документы и материалы, авторы книги утверждают:
"Дневники приемной генсека, как и его личные записи, свидетельствуют о весьма напряженном и нервном образе жизни Брежнева вплоть до конца 1974 г., работавшего почти ежедневно по 10-12 и более часов в сутки"3.
У генсека был ненормированный рабочий день. Зять Брежнева, Ю.М. Чурбанов, недоумевал впоследствии в своих мемуарах: "То есть в Крыму Леонид Ильич работал так же плотно, как и в Кремле. А я просто удивлялся: зачем такой отдых нужен? Да и отдых ли это?"4
Леонид Ильич Брежнев представлен в книге как главный герой "эпохи имени Брежнева", архитектор советского социального государства. Такова главная цель исследования, выполненного в жанре новой политической биографии, по умолчанию предполагающей демонстративное отсутствие хронологического повествования о жизни главного героя. Термин "кристаллизация", придуманный великим французским писателем Стендалем, исключительно удачно характеризует суть исследовательской методики Андрея Савина и Виктора Дённингхауса. Авторы любят своего героя и не скрывают собственных чувств, а потому с умыслом выстраивают многостраничный текст так, что он целенаправленно кристаллизуется вокруг фигуры Брежнева.
Авторы не скрывают совершенств своего героя и, отталкиваясь от многочисленных и многоплановых фактов, подвергают аргументированной научной критике "распространенный миф о ленивом Брежневе и трудолюбивой команде"5. Генсек был настоящим трудоголиком и работал больше любого из членов политбюро. Когда один из секретарей ЦК КПСС попросил у него разрешения отбыть на юг, чтобы погреться на солнышке, Леонид Ильич, добродушно давший добро на отдых, сокрушенно проворчал:
"Да-а, ну и соратники у меня: кто в отпуск, кто еще куда-а... А ты сиди один, дядя Леня, и мудохайся"6.
Миф N 2 - брежневская малообразованность
Основным документальным источником для написания книги послужил "бортовой журнал"7 Брежнева - именно так авторы определяют жанр рабочих и дневниковых записей за 1964-1982 годы, а также большой массив документов из личного фонда Брежнева в Российском государственном архиве новейшей истории. Важными дополнительными источниками стали дневниковые записи и воспоминания современников Брежнева, начиная от представителей советских элит, в том числе из ближайшего окружения Брежнева, и заканчивая текстами рядовых советских граждан. Тщательно фундированное исследование содержит 1520 ссылок на источники. Фактически вся книга "Леонид Брежнев. Опыт политической биографии" - это чрезвычайно подробный комментарий к трехтомному "бортовому журналу" Брежнева, сравнительно недавно рассекреченному и незамедлительно введенному в научный оборот8.
Брежневский современник поэт Давид Самойлов 18 ноября 1947 года сделал в дневнике такую запись:
"Не вести дневник - глупость или преступление. Во-первых, это вырабатывает стиль, во-вторых, освобождает человечество от бесплодных мучений. Писать дневник нужно хотя бы из сострадания к будущим историкам. Будут они гадать о том, что ты делал или о чем ты думал в такое-то время. А ты, оказывается, ни о чем не думал и ни черта не делал"9.
К счастью для историков, Брежнев оставил им свои рабочие записи.
Демонстрируя собственную научную объективность, авторы книги подробно цитируют негативные отзывы современников о якобы невысоком интеллектуальном уровне Брежнева. Приведем лишь один из них, принадлежащий академику Г.А. Арбатову:
"Человек этот был типичен для верхушки тогдашней политической элиты. Начиная уже с того, что, имея формально диплом об окончании вуза, был малообразованным и даже не очень грамотным. Способностей он был средних, культуры низкой. [...] Если он что-то для души читал, то журналы вроде Цирка, фильмы предпочитал смотреть о природе или животных, а также Альманах кинопутешествий; серьезные картины редко мог досмотреть до конца [...]; в театре, по-моему, вообще многие годы не бывал. Его самыми большими слабостями как руководителя государства были почти полное отсутствие экономических знаний, консерватизм, традиционность и прямо-таки аллергия на новое"10.
Однако, если мы применим к этим словам "коэффициент искажения", то всё сразу же станет на свои места. Академик Арбатов вспоминает о генсеке уже после его смерти, когда только ленивый не обличал "застой" и не пинал "мертвого льва", ставя ему в вину разнообразные прегрешения. А мы вспомним, какую помету сделал Брежнев на полях абстрактных академических рассуждений, которые были предназначены для включения в доклад генсека:
"К чему здесь эта наукообразная галиматья?"11
Брежнев был политическим реалистом, который скептически относился к любым философским спорам с идеологической подоплекой. Однажды на даче в Завидово генсек без обиняков сформулировал свое отношение к пропаганде и идеологии: "...Ненавижу эту тряхомудию, не люблю заниматься бесконечной болтовней"12. Разумеется, для всех тех, кто сознательно избрал "тряхомудию" своим доходным промыслом, Брежнев был человеком не очень грамотным. И только очень небольшой "ближний круг" знал, что Леонид Ильич был далеко не так прост.
Гораздо более взвешенную и многогранную характеристику Брежневу много лет спустя после смерти генсека дал его многолетний спичрайтер А.Е. Бовин:
"[Брежнев был] человеком далеко не глупым. Во всяком случае, несравненно умнее тех, кто нынче склонен изображать в карикатурном виде творца застоя . Скажу больше: требовался недюжинный ум, чтобы столь длительное время возглавлять одну из двух сверхдержав. Плохо было с образованием. [...] Но не было комплексов, [он] не стеснялся сказать: Не знаю , не стеснялся задавать вопросы. [...] Книг не читал. Книгами для Брежнева служили люди, специалисты, эксперты, с которыми он встречался и беседовал. Он был хорошим собеседником - умел слушать. Умел располагать к себе людей вниманием, вовремя заданным вопросом, интересом к содержанию беседы. И умел воспринимать аргументы"13.
Миф N 3 - брежневская некультурность
Из книги двух историков неожиданно выясняется, что якобы ленивый, малообразованный и некультурный Брежнев обладал феноменальной памятью: знал наизусть много стихов (Блока, Надсона, Апухтина, Мережковского, Пушкина, Лермонтова, Есенина) и был в состоянии до самой старости декламировать их своим друзьям и коллегам во время дружеских посиделок на даче в Завидово14. Именно по его инициативе Есенин перестал быть "фигурой умолчания", попал в школьную программу по литературе для выпускного класса и расположился там в приятной компании между Блоком и Маяковским. Суть дела не только в том, что такого человека нельзя назвать некультурным. Поэтические предпочтения Брежнева помогают нам проникнуть в святая святых и понять механизм принятия генсеком очень важных для судеб страны политических решений. Во время обсуждения своего будущего публичного выступления обсуждения генсек высказал главное пожелание спичрайтерам: "За душу надо взять"15.
В одном из стихотворений Семена Надсона я нашел ключик к пониманию того, почему Леонид Ильич, хорошо помнивший время Большого террора, весьма скептически относился к политическим репрессиям в целом, особенно когда они были направлены против единомышленников.
- Но странно: собратья по общим стремленьям
- И спутники в жизни на общем пути, -
- С каким недоверьем, с каким озлобленьем
- Друг в друге врага мы старались найти!..
Генсек никогда не стремился искать скрытых "врагов народа" ни в своем ближайшем окружении, ни среди тех, кто рассказывал брежневские анекдоты, которые, кстати, сам с интересом слушал. "Период нахождения у власти Л.И. Брежнева характеризовался самыми низкими показателями деятельности тайной полиции в СССР. Так, если при десталинизаторе Хрущеве в 1956-1965 гг. за антисоветскую пропаганду и агитацию в среднем ежегодно осуждалось около 575 человек, то при Брежневе в 1966-1980 гг. этот же показатель составил 123 человека, а с учетом данных за 1981-1985 гг. еще меньше - 119 человек"16.
И вновь вспоминаются стихотворные строки, на сей раз поэта Алексея Апухтина из стихотворения "Недостроенный памятник", посвященного памяти Екатерины II:
- Зато и я могла свободно говорить
- В эпоху диких войн и казней хладнокровных,
- Что лучше десять оправдать виновных,
- Чем одного невинного казнить, -
- И не было то слово буквой праздной!
Леонид Ильич мог с полным правом подписаться под этими строчками. Когда писатель Константин Симонов выразил опасение, что в Советском Союзе могут возобновиться незаконные репрессии, фронтовик Брежнев с солдатской прямотой ответил фронтовику Симонову. "Леонид Ильич принял его и сказал:
- Пока я жив, - и поправился, - пока я в этом кабинете, крови не будет"17.
Миф N 4 - брежневское место в Истории
В стихотворении "Недостроенный памятник" любимого генсеком Алексея Апухтина есть еще один екатерининский фрагмент, который может быть с успехом использован как внутренний камертон для постижения личности Брежнева:
- Да, управлять подчас бывало нелегко!
- Но всюду - дома ли, в Варшаве, в Византии -
- Я помнила лишь выгоды России -
- И знамя то держала высоко.
Генеральный секретарь ЦК КПССС Леонид Ильич Брежнев, подобно Екатерине II, всегда помнил выгоды государства Российского и высоко держал знамя государственных интересов. Так, 27 августа 1972 года генсек выступал в Барнауле перед партийно-советским активом Алтайского края:
"Процесс, который проводит КПСС с Брандтом, Помпиду, а теперь по вопросам подготовки европейского совещания по безопасности - это вопрос глубокий, исторический процесс борьбы социализма и коммунизма [...] С нами считаются, с нами разговаривают, нас приглашают, разбирают наши предложения и уступают нам понемножку. [...] Но то, что он [империализм] отступает, это факт. [...] Он признает принцип равенства, уважения, суверенитета, неприменения угрозы силы [...] А нам это и нужно. Нам нужно четыре, пять пятилеток еще мирного труда, и Советский Союз не будет таким, как сегодня, он будет в два-три раза сильнее, тогда тем более буржуазия не осмелится напасть на нас. Нам нужен этот перерыв, нам нужна передышка трудовая"18.
Если применить "коэффициент искажения" - сделать поправку на обстоятельства времени и места и отбросить словесную шелуху обязательных идеологических штампов, - то мы увидим подлинное историческое величие Брежнева как правителя государства.
Если в 1964 году, когда Брежнев пришел к власти, среднемесячная зарплата рабочих и служащих в народном хозяйстве СССР составляла 90 рублей 10 копеек, то в год его смерти в 1982-м она выросла до 177 рублей 30 копеек19.
Рост зарплаты достиг 97%!
К сожалению, рост доходов граждан опережал рост производства товаров народного потребления, что спровоцировало сильный товарный дефицит, который неудержимо рос год от года. Продуктовый дефицит при реальном наличии у населения денег был характерной чертой брежневской эпохи. В 1972 году генсек публично заявил о разрыве в 6 млрд рублей между рыночной товарной массой и массой денежного обращения. А по расчетам Госплана, уже к 1977 году разрыв должен был составить 12 млрд рублей20.
Брежнев не кривил душой, когда в декабре 1978-го откровенно заявил:
"...Есть две вещи, которые всегда были и будут наиболее близки моему сердцу, всегда были и будут предметом моих главных забот. Это хлеб для народа и безопасность страны"21
Лучше не скажешь.
Короткая фраза, произнесенная якобы ленивым, малообразованным и некультурным Брежневым, формулирует проблему четче, чем толстые монографии по философии истории и политологии. Если смотреть на период брежневского правления в масштабе большого исторического времени, то именно эти две главные заботы - "хлеб для народа и безопасность страны" - составляют единственное историческое содержание брежневской эпохи.
"Я ловлю в далеком отголоске..."
Эту тщательно фундированную и богато иллюстрированную книгу я читал с живейшим и неослабевающим интересом, ибо она повествовала о времени, которое хорошо помню в мельчайших подробностях. Погрузившись в книгу, вспомнил хрестоматийные строки Бориса Пастернака: "Я ловлю в далеком отголоске, / Что случится на моем веку". Политическая биография лидера коммунистической партии рассказывала о человеке, сопластниками которого довелось быть мне и моим современникам.
Слово "сопластники" придумал Александр Иванович Герцен, вложивший в него особый смысл22. Сопластниками Герцен называл людей, судьбы которых при всем множестве возможных индивидуальных различий, несут на себе отпечаток своего времени - выразительные и говорящие приметы одного и того же пласта истории. Сопластники, вне зависимости от своего возраста, принадлежат к этому пласту. "Сопластники - это не только современники, это собратья по определенному историческому слою"23.
Я учился в 4-м классе средней школы, когда в октябре 1964 года прямо во время урока в класс строевым шагом вошел неизвестный мужчина и, ничего не объясняя, молча снял со стены и унес в неизвестном направлении красочный портрет Хрущева. Эта сцена произвела на всех присутствующих, не исключая мою первую учительницу, очень сильное впечатление. Я хорошо запомнил то чувство непредсказуемости грядущего, которое господствовало в эти дни среди взрослых, но лишь спустя много лет прочитал дневник Давида Самойлова и поразился сходству ощущений:
"Произошла смена правительства. Какого она характера, никто не знает. Интеллигенция страшится, народ безмолвствует или матерится. Россия проходит свой заочный курс демократического воспитания"24.
Так началась для меня лично эпоха Брежнева. При Брежневе я окончил среднюю школу, Московский государственный университет, аспирантуру. При нем же защитил кандидатскую диссертацию и за неделю до его смерти прошел конкурс на замещение должности старшего научного сотрудника - это была важная веха в моей биографии. Всё, о чем написали Андрей Савин и Виктор Дённингхаус, имело непосредственное или опосредованное отношение к моей жизни и судьбе. Поэтому я искренне рад, что в нашу историческую память возвращается масштабная фигура незаурядного государственного деятеля.
Великая архивная революция продолжается - и нас ожидают новые неожиданные встречи с "дорогим Леонидом Ильичом". Cловно в прощальных строках Сергея Есенина, чью поэзию Брежнев очень любил:
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
- 1. Дённингхаус В., Савин А.И. "Эпоха Брежнева" глазами генсека. Рабочие записи Леонида Ильича как исторический источник // Родина. 2012. N 2. С. 120-123.
- 2. Мельниченко М. Советский анекдот: указатель сюжетов. 2-е изд. М.: Новое литературное обозрение, 2021. С. 1039-1140. По нашим подсчетам, в книге учтен 171 анекдот о "дорогом Леониде Ильиче".
- 3. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. М.: АФК "Система"; Политическая энциклопедия, 2024. С. 600 (Страницы советской и российской истории; Библиотека АФК "Система").
- 4. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 617.
- 5. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 603.
- 6. Там же. С. 604.
- 7. Там же. С. 13.
- 8. Экштут С. А. Леонид Брежнев. Без анекдотов // Родина. 2020. N 1. С. 54-60.
- 9. Самойлов Д.С. Поденные записки. В 2-х т. Т. I. М.: Время, 2002. С. 236.
- 10. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 54.
- 11. Там же. С. 56.
- 12. Там же. С. 62.
- 13. Там же. С. 56.
- 14. Там же. С. 59, 77.
- 15. Там же. С. 93.
- 16. Дённингхаус В., Савин А.И. Леонид Брежнев: "Маленькая сделка" между властью и народом // Родина. 2015. N 10. С. 126-127.
- 17. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 403, 371.
- 18. Там же. С. 526.
- 19. Народное хозяйство СССР в 1964 году: Статистический ежегодник. М.: Статистика, 1965. С. 555; Народное хозяйство СССР в 1982 году: Статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1983. С 370.
- 20. Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 232, 232.
- 21. Савин А.И., Дённингхаус В. На встречных курсах: политическая коадаптация власти и общества в брежневскую эру // Диалог со временем. 2015. N 53. С. 286; Брежнев Л.И. Рабочие и дневниковые записи. В 3-х томах. Т. 1. Рабочие и дневниковые записи. 1964-1982 гг. / Ответственный редактор С.В. Кудряшов. М.: Историческая литература, 2016. С. 17; Савин А.И., Дённингхаус В. Брежнев. Опыт политической биографии. С. 248.
- 22. Герцен А.И. Лишние люди и желчевики // Герцен А.И. Собрание сочинений в 30 т. Т. XIV. М.: Изд-во АН СССР, 1958. С. 324.
- 23. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л.: Художественная литература, 1977. С. 23.
- 24. Самойлов Д.С. Поденные записки. В 2-х т. Т. I. М.: Время, 2002. С. 360.
Подпишитесь на нас в Dzen
Новости о прошлом и репортажи о настоящем