Царь Федор Иванович не оставил наследника и с его смертью пресеклась династия Рюриковичей

Царский титул. Божиею милостию, Государь Царь и Великий Князь Федор Иванович всея России, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский, великий Князь Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Лифляндский, Удорский, Обдорский, Кондийский, и Обладатель всея Сибирские земли и великие реки Оби, и Северные страны Повелитель и иных многих земель Государь.

Конец страданий

Царь Федор Иванович родился в год установления отношений между Кабардой и Россией. А на следующий год после его появления на свет началась чрезвычайно затратная и крайне неудачная по своим итогам Ливонская война, которую государство Российское вело за выход к Балтийскому морю против Ливонского ордена, Швеции, Польши и Великого княжества Литовского (с 1569 года – Речи Посполитой). Царь был современником испанского драматурга Лопе де Вега, английского драматурга Уильяма Шекспира, итальянского астронома и математика Галилео Галилея, итальянского художника Караваджо. В год его смерти французский король Генрих IV издал знаменитый Нантский эдикт, завершивший Религиозные войны во Франции. Но даже на столь насыщенном и красочном фоне царь Федор Иванович выглядит в высшей степени достойно, сохраняя свою яркую индивидуальность и право на признательность потомков.

Царь Федор Иванович жил и правил в тот период всемирной истории, когда в странах Западной Европы обозначилась отчетливая тенденция к укреплению абсолютной власти монарха. Быстро растущие экономические, политические и культурные связи России с Европой способствовали восприятию и укоренению этой тенденции в государстве Российском. В год восшествия царя на престол в устье Северной Двины был основан город Архангельск, ставший главным центром торговли с Европой.

Государственный историограф Николай Михайлович Карамзин, сравнивая царствование Федора Ивановича с концом тиранического правления его отца Ивана Грозного, приходит к парадоксальным выводам:

«Первые дни по смерти тирана» (говорит Римский Историк) «бывают счастливейшими для народов»: ибо конец страдания есть живейшее из человеческих удовольствий.

Но царствование жестокое часто готовит царствование слабое: новый Венценосец, боясь уподобиться своему ненавистному предшественнику и желая снискать любовь общую, легко впадает в другую крайность, в послабление вредное Государству. Сего могли опасаться истинные друзья отечества, тем более что знали необыкновенную кротость наследника Иоаннова, соединенную в нем с умом робким, с набожностию беспредельною, с равнодушием к мирскому величию. На громоносном престоле свирепого мучителя Россия увидела постника и молчальника, более для келии и пещеры, нежели для власти державной рожденного: так, в часы искренности, говорил о Феодоре сам Иоанн, оплакивая смерть любимого, старшего сына. Не наследовав ума царственного, Феодор не имел и сановитой наружности отца, ни мужественной красоты деда и прадеда: был росту малого, дрябл телом, лицом бледен, всегда улыбался, но без живости; двигался медленно, ходил неровным шагом, от слабости в ногах; одним словом, изъявлял в себе преждевременное изнеможение сил естественных и душевных».

Однако современные историки считают сильным преувеличением утверждение о физической немощи и слабом здоровье царя Федора Ивановича. Монарх был «кряжист и крепок» и лично возглавил победоносный поход Русской армии против шведов, завершившийся возвращением Ивангорода и Копорья.

Набожность

Да, царь Федор Иванович был чрезвычайно набожен и даже после восшествия на престол любил подниматься на колокольню и звонить в колокола, что последующие поколения россиян воспринимали как совершенно неподобающее для властителя занятие. Вспомним ироническое переложение текста Карамзина в сатирическом стихотворении поэта Алексея Константиновича Толстого:

• За ним царить стал Федор,
• Отцу живой контраст;
• Был разумом не бодор,
• Трезвонить лишь горазд.

Но не будем отождествлять хлесткий сатирический отзыв с окончательным приговором Истории. Царь был горазд не только «трезвонить». В годы его кроткого правления государство Российское получило вожделенную передышку после продолжительного царствования Ивана Грозного и стало быстро восстанавливать свои производительные силы. Были основаны новые города: Архангельск, Царевококшайск, Самара, Тюмень, Воронеж, Тобольск, Царицын, Саратов, Старый Оскол. Началось хозяйственное освоение недавно присоединенной Сибири, где были построены новые крепости Тара и Сургут. При Федоре Ивановиче были обновлены или построены заново укрепления Москвы, Смоленска, Новгорода, Казани, Астрахани, а также ключевых пограничных монастырей. Была отлита Царь-пушка (1586). Учрежден Московский патриархат с первым патриархом Иовом и составлен новый Судебник (1589). Отражен последний крупный поход Крымского ханства на Москву, в честь этого знаменательного события был основан Донской монастырь (1591).

Казалось бы, уже одного скупого перечня этих свершений достаточно для вынесения оправдательного приговора Истории. Но не все так просто. Грандиозные деяния царствования Федора Ивановича были фактически перечеркнуты тем, что царь не оставил после себя законного наследника. С его смертью пресеклась царствующая династия Рюриковичей, чем фактически была создана питательная среда для грядущей Смуты. Именно поэтому в нашей исторической памяти, благодаря пьесе Алексея Константиновича Толстого «Царь Федор Иоаннович», ее заглавный герой сохранился исключительно как глубоко трагическая фигура.

• Князей варяжских царствующей ветви
• Последний я потомок. Род мой вместе
• Со мной умрет.
• …Моею,
• Моей виной случилось все! А я –
• Хотел добра, Арина! Я хотел
• Всех согласить, все сгладить, – боже, боже!
• За что меня поставил ты царем!