Образование молодых дворян XVIII века - кто и чему учил Александра Суворова

Отсутствие упоминаний об их пребывании в стенах профессиональной школы, вроде Навигацкой или Бомбардирской, закрытого сословного училища, типа кадетского корпуса или духовной семинарии, высшего учебного заведения, какими были Славяно-греко-латинская академия или Московский университет, просто общеобразовательной школы (цифирной, солдатской, народной, гимназии) часто вызывает подозрение в недостатке источников.

Древние традиции

Примером тому являются переходящие из биографии в биографию предположения о посещениях Суворовым то занятий в полковой школе¹, то классов кадетского корпуса², то собраний Общества любителей русской словесности³. Источники этих высказываний выглядят сомнительно, серьёзные исследователи на них опираться не решаются, подчёркивая, что точных упоминаний об этих посещениях в документах нет⁴. С равной вероятностью можно предположить и то, что данных фактов просто не было, и некоторые авторы о таком обучении вообще не упоминают или ставят его под сомнение⁵.

В связи с этим обратим внимание на сохранение в XVIII столетии форм обучения, восходящих к более древней традиции. Развитие светского образования до школьной реформы 1780-х годов⁶ шло преимущественно путём создания учебных заведений, нацеленных на скорейшую подготовку необходимых специалистов. Эти заведения часто не получали подготовленного пополнения из-за отсутствия общеобразовательных школ и вынужденно брали на себя функции последних. В специальных училищах (шляхетских корпусах, медицинских школах и т. п.), в Славяно-греко-латинской академии имелись низшие классы для элементарной подготовки учащихся. Университеты в Петербурге и Москве с этой целью открывали гимназии. При Московском университете также был устроен Благородный пансион исключительно для дворян, к тому же состоятельных, поскольку был платным. Кроме него, было немало частных пансионов для дворянских детей. Дворяне, недостаточно богатые, чтобы оплачивать домашних учителей или содержать детей в пансионах, могли рассчитывать на помощь государства в получении бесплатного образования как в гимназиях, так и в закрытых военных учебных заведениях.

В профессиональных и общеобразовательных учебных заведениях не было классно-урочной системы. Учитель работал с каждым учеником индивидуально. Остальные присутствовавшие на занятиях были предоставлены сами себе. Продуктивность обучения была низкой, хотя учебный день длился 8-9 часов. Определённых сроков приёма учащихся не было, они появлялись и уходили в течение года. Возраст школьников, занимавшихся вместе, колебался от 7 до 20 лет. Всё это затрудняло учебный процесс и отвращало многих от образования. Для ряда дворян причиной отказа от поступления в некоторые училища была возможность оказаться на школьной скамье рядом с лицами из низших сословий.

Идя навстречу дворянству и соблюдая государственный интерес, правительство узаконило право родителей выбирать для недорослей образование в учебных заведениях или у домашних учителей. Повторялись угрозы "не радящих об учении детей штрафовать по прежним указам", а губернаторам и воеводам предписывалось иметь за теми, кто обучается дома, "прилежное смотрение, дабы они учились, а праздно не жили". Основные требования к проходящим обучение в любой форме заключались в следующем. Между первым и вторым смотром (от 7 до 12 лет) дети должны были "уже действительно и совершенно грамоте читать и чисто писать обучены". К третьему смотру 16-летние недоросли, "кроме иностранных языков, которых по своему изволу учить станут, и само собою разумеющегося должного и нужного знания законов и артикулов нашей православной кафолической веры", должны были "со основанием" изучить арифметику и геометрию. Такое образование открывало дорогу на государственную службу, но его можно было продолжить до четвёртого смотра в 20 лет за счёт изучения географии, истории, фортификации⁷.

Второв, Рычков и другие

В соответствии с законом после зачисления 12-летнего Суворова в Семёновский полк его отец 26 октября 1742 года представил в полковую канцелярию обязательство учить дома сына "арифметике, геометрии, план геометрии, трегонометрии, фортификации, часть артиллерии и инженерства, такоже иностранных языков, военной экзерциции" и подавать каждые полгода рапорты "сколько каких наук обучит"⁸. По прибытии в полк из от пуска будущий полководец, как и другие недоросли, должен был держать экзамен по изученным "указным наукам"⁹. Поскольку подробностей обучения молодого Суворова источники не содержат, обратим внимание на то, как оно проходило у его современников.

Друг Суворова Гаврила Державин "на четвёртом году уже умел читать". Характер первоначальных занятий был традиционным: "Научен от церковников читать и писать. Мать, однако, имея более времени быть дома, когда отец отлучался по должностям своим на службу, старалась пристрастить к чтению книг духовных"¹⁰. Денис Фонвизин также вспоминал: "В четыре года начали учить меня грамоте, так что я не помню себя безграмотного". Как и мать Державина, отец Фонвизина грамоту считал прежде всего ступенью религиозного воспитания и восприятия церковной литературы: "Как скоро я выучился читать, так отец мой у крестов (в ходе церковной службы. - ред.) заставлял меня читать… читая церковные книги, ознакомился я с славянским языком, без чего российского языка и знать невозможно"¹¹.

У героя автобиографического романа Николая Карамзина "Рыцарь нашего времени" первым учителем стал "сельский дьячок, славнейший грамотей в околотке", первой книгой - Часовник¹². Лишь вслед за славянской азбукой и церковными книгами наступал черёд букв гражданской печати и светской литературы¹³.

В семейных преданиях потомков первого члена-корреспондента Петербургской Академии наук П.И. Рычкова упоминается крепостной учитель, "старый грамотей" из дворовых. Имение находи лось в малолюдном крае, между Самарой и Оренбургом. "Наставника отыскать в таком захолустье было почти невозможно (даже не было поблизости церкви, а потому и дьячку, по дальности расстояния, ездить было неудобно)"¹⁴.

Раннее обучение чтению и письму не было редкостью в тех сословиях, где они представлялись необходимым условием для будущей карьеры и обеспечения средств к существованию, то есть среди дворян, духовенства, чиновников. И.А. Второв в своей записной книжке почти буквально повторяет Фонвизина: "Я не помню того времени в жизни моей, когда я не умел грамоте, потому что учили меня ещё во младенчестве". Рано потеряв отца, он становится кормильцем семьи из матери и сестёр: "Осми лет от роду определили меня в службу и заставили отправлять её настоящим образом, следовательно я не имел ни случая, ни способов учиться наукам и языкам". Второв "преодолевал большие затруднения к образованию себя" и пользовался книгами, "какие только можно было достать"¹⁵.

В отличие от мелких чиновников Второвых более состоятельные семьи Державиных, Фонвизиных, Карамзиных, Суворовых стремились и искали возможности обучить сыновей "наукам и языкам", потребным для государственной службы, хотя "случаи" и "способы" к продолжению образования были неодинаковы. Отец Фонвизина, помещик и чиновник средней руки, был не в состоянии нанять для мальчика учителей иностранных языков и отдал его в гимназию при Московском университете. В 14-летнем возрасте после домашнего обучения продолжил обучение в Москве Карамзин. Его устроили в пансион профессора Б.Б. Шадена, "от которого ходил также и в разные классы Московского университета"¹⁶. Дворяне Саратова "учились по обыкновению у иностранцев, русской же грамоте по большей части у приказных"¹⁷.

Образование Державина

В отдалённых краях помещикам приходилось преодолевать ещё больше трудностей, чтобы продолжить обучение своих отпрысков. По достижении определённого законом срока, "то есть по седьмому году", Державина первый раз представили на дворянский смотр в Оренбурге. После чего ребёнок был "отдан для научения немецкого языка, за не имением там других учителей, сосланному за какую-то вину в каторжную работу некоторому Иосифу Розе, у которого дети лучших благородных людей, в Оренбурге при должностях находящихся, мужеска и женска полу, учились". Державин вспоминал: "Сей наставник, кроме того, что нравов развращённых, жесток, наказывал своих учеников самыми мучительными штрафами, о коих рассказывать здесь было бы отвратительно, был сам невежда, не знал даже грамматических правил, а для того и упражнял только детей твержением наизусть вокабол и разговоров и списыванием оных". Способности мальчика и охота к учению преодолели недостатки этих занятий: "Чрез несколько лет, посредством такого учения, разумел уже здесь упомянутый питомец по-немецки читать, писать и говорить"¹⁸.

Овладев иностранным языком в неблагоприятных условиях, Державин никому не желал повторения подобного опыта. Став губернатором в Тамбове, он убеждал жителей не отдавать детей "для обучения наукам явившемуся здесь учителю Яну", поскольку "у него не было аттестата о его искусстве". Державин так и не дозволил этому иностранцу "завести пенсиона", дождавшись прибытия в город профессора Д. Гесслинга с аттестатами на право занятия преподавательской деятельностью от Московского и германского Кильского университетов¹⁹.

Державин рассказал и о том, как он перешёл от русской и немецкой грамоты к урокам арифметики и геометрии у ученика солдатской школы Лебедева и артиллерийского штык-юнкера Полетаева. "Но как они и сами в сих науках были мало сведущи, ибо как Роза немецкому языку учил без грамматики, так и они арифметике и геометрии без доказательств, то и довольствовались в арифметике одними первыми пятью частями, а в геометрии черчением фигур, не имея понятия, что для чего надлежит"²⁰.

Три основных предмета образования дворянина (русская грамота вкупе с основами вероучения, иностранный язык, начала математики), пройденные Державиным, один к одному совпадают с науками, которые преподают фонвизинскому "Недорослю" семинарист Кутейкин, бывший кучер немец Вральман - двойник каторжника Розы, отставной сержант Цыфиркин, получивший свои знания также в солдатской школе. Разница только в том, что по законам драматургии классицизма эти учителя появляются на сцене в течение одного дня, а не сменяя друг друга через годы.

Новая школа со старым характером

Схожие пути получения дворянами образования мы встречаем и у других мемуаристов, например у Е. Ф. Комаровского: "Первым учителем моим был упразднённый священник, а вторым отставной офицер". Автор записок, как и Державин, рано лишился отца, но ему повезло больше. Муж сестры взял мальчика в столицу, "чтоб отдать меня в лучший тогда в Петербурге пансион г. де Вильнёва", после смерти которого он "поступил в пансион г-жи Люск, а оттуда к г. Массону" и уже потом в кадетскую роту гвардейского Измайловского полка. Это было образование, открывавшее дорогу к блестящей военной и придворной карьере²¹.

Такое образование было доступно не для всех. У вдовы Державиной не было нужных связей и средств, но ей помогло открытие Казанской гимназии. Она записала детей "в сие училище, в котором преподавалось учение языкам: латынскому, французскому, немецкому, арифметике, геометрии, танцованию, музыке, рисованию и фехтованию". Тут учили "читать, писать и говорить сколько-нибудь по грамматике и быть обходительным, заставляя сказывать на кафедрах сочинённые учителем и выученные наизусть речи; также представлять на театре бывшие тогда в славе Сумарокова трагедии, танцовать и фехтовать в торжественных собраниях при случае экзаменов; что сделало питомцев хотя в науках неискусными, однако же доставило людскость и некоторую розвязь в обращении"²².

Согласимся с тем, что "новая школа, хотя и стала светской, сохранила во многом средневековый характер"²³. Новыми в ней были предметы обучения, а традиционными, идущими из прошлых веков оставались схоластические методы преподавания. Наизусть без понимания заучивались буквы, склады, религиозные тексты, немецкие или латинские слова, сложные математические задачи, правила архитектуры, баллистические расчёты. Устаревшая методика обучения была серьёзным препятствием к осуществлению массового обучения, наряду с экономическими и социальными причинами. Хорошо знакомый Суворову и Державину О. П. Козодавлев писал: "Если нет в том же государстве достаточного числа нижних школ, в коих бы юношество приобретало первоначальные в науках знания, то науки неминуемо останутся токмо в университетах и академиях, а народ пребудет в невежестве"²⁴.

Делались попытки расширить сферу общего образования хотя бы для отдельных сословий (дворян, духовенства, приказных, купцов и мещан, военных) путём устройства казённых учебных заведений для усвоения элементарных знаний. Первой такой попыткой стали цифирные школы, которые со временем превратились в полковые и гарнизонные. Обучение в них для детей нижних чинов было обязательным. Сыновья офицеров поступали и могли покидать их по желанию²⁵.

Военные учителя

В середине 1760-х годов в гарнизонных школах России обучалось до 9 тысяч человек. Это был наиболее массовый тип начальных училищ, чему способствовало содержание в них солдатских детей, включая обмундирование и питание, на казённый счёт. Военные разного чина составляли значительную часть домашних учителей, особенно в преподавании математических дисциплин. В фонвизинском "Недоросле" из наставников Митрофанушки положительным персонажем выведен лишь отставной Цыфиркин, в чём, несомненно, отразились симпатии к учителям из военных²⁶.

Несомненно, что Суворову повезло больше других в изучении математических и фортификационных наук, поскольку его учителем стал отец, в молодости переведший на русский язык классическую книгу Вобана по военно-инженерному делу. По той же книге и собственному переводу он обучал сына французскому языку²⁷. Возможно, и уроки немецкого давал Суворову тоже отец. Материальное положение семьи Суворовых в 1730-1740-е годы было довольно скромным и вряд ли предполагало найм дорогих домашних учителей. Университетские гимназии, оказавшие помощь близким по состоянию и положению Фонвизиным или Державиным, были основаны, когда будущий генералиссимус уже вышел из ученического возраста.

Впрочем, для начального образования в русской грамоте и православном вероучении наверняка пригласили учителя из церковников, что соответствовало бы традиции и не потребовало больших трат. Во всяком случае, полководец всю жизнь был твёрд в отцовской вере, хорошо знал её правила и службу, а церковнославянским языком и литературой владел настолько, что сочинял религиозные тексты-каноны. Возможно, от учителей церковников обучился Суворов и пению. При нём всегда были ноты духовных концертов, которые он пел на клиросе²⁸.

В усвоенной с детства традиции представлял Александр Васильевич начальное обучение, уже став командиром. По рассказам, он устроил школу для солдат Астраханского полка, где сам учил арифметике, и сочинил три учебных пособия: молитвенник, краткий катехизис, правила арифметики²⁹.

Согласимся с мнением авторов, считающих недоказанным посещение Суворовым публичных учебных заведений³⁰. Полковая школа вряд ли добавила бы знаний прибывшему в полк начитанному 17-летнему капралу. Очевидных следов посещения им кадетского корпуса также не обнаружено, разве что речь шла о сугубо военных занятиях³¹.

Домашнее обучение, пройденное Суворовым, если и дополнялось, то самообразованием, благо у отца была неплохая для своего времени библиотека, особенно военной и исторической литературы. Она не только дала конкретные знания и направила жизненные устремления подростка, но и приохотила его к чтению на всю оставшуюся жизнь, причём не только на родном, но и на иностранных языках. В целом полученное Александром Васильевичем, как и многими его современниками, образование, оставаясь в рамках традиционных форм обучения молодого русского дворянина, усилиями властей, родителей и учащихся наполнялось содержанием, свойственным истории нового времени. Недостатки подобного образования преодолевались природными способностями и трудолюбием, что было свойственно и другим видным деятелям государства, культуры и искусства. Одновременно на протяжении XVIII века в России шёл поиск более эффективных и современных способов обучения, организации учебных заведений, управления народным образованием, но в биографии Суворова это отразилось слабо.

• _{1. Шишов А. В. Суворов: генералиссимус Великой империи: новое прочтение биографии. М. 2005. С. 23.}
• _{2. Глинка С. Н. Жизнь Суворова, им самим описанная, или Собрание писем и сочинений его. М. 1819. Ч. 2. С. 289.}
• _{3. Цветков С. Э. Александр Суворов: 1730-1800. М. 2005. С. 29-30.}
• _{4. Геруа А. Суворов-солдат. СПб. 1900. С. 12.}
• _{5. Осипов К. Александр Васильевич Суворов. М. 1938; Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов. СПб. 1884. Т. 1.}
• _{6. Артамонова Л. М. Самая просвещённая реформа//Родина. 2010. № 2. С. 45-49.}
• _{7. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. СПб. 1830. № 7171, 7182.}
• _{8. Из прошлого: исторические материалы лейб-гвардии Семёновского полка. СПб. 1911. С. 154-155.}
• _{9. Геруа А. Указ. соч. С. 11.}
• _{10. Державин Г. Р. Избранная проза. М. 1984. С. 26.}
• _{11. Фонвизин Д. И. Избранное. М. 1983. С. 248, 250.}
• _{12. Карамзин Н. М. Сочинения: в 2 т. Л. 1984. Т. 1. С. 591-592, 669.}
• _{13. Шмидт С. О. Памятники художественной литературы как источник исторических знаний// Отечественная история. 2002. № 1. С. 41.}
• _{14. Рычков Н. Отрывок из семейных записок Рожновых. Статья первая// Библиотека для чтения. 1862. № 1. С. 132.}
• _{15. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 163 "Второвы И. А. и Н. И. и Синакевич О. В.". Оп. 1. Д. 7. Л. 1-2.}
• _{16. Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 54.}
• _{17. Национальный архив Республики Татарстан (НАРТ). Ф. 92. Попечитель Казанского учебного округа. Оп. 1. Д. 769. Л. 60 об.}
• _{18. Державин Г. Р. Избранная проза. С. 26.}
• _{19. Державин Г. Р. Соч. Т. V. СПб. 1869. С. 529.}
• _{20. Державин Г. Р. Избранная проза. С. 28.}
• _{21. Комаровский Е. Ф. Из записок графа Е. Ф. Комаровского// Осмнадцатый век. Кн. 1. М. 1868. С. 314-315.}
• _{22. Державин Г. Р. Избранная проза. М. 1984. С. 28-29.}
• _{23. Краснобаев Б. И. Русская культура второй половины XVII - начала XIX в. М. 1983. С. 85.}
• _{24. Сухомлинов М. И. История Российской академии. Вып. 6// Записки Императорской Академии наук. Т. XLII. СПб. 1882. Приложение № 2. С. 59.}
• _{25. РГАДА. Ф. 10. Госархив. Разряд X - Кабинет Екатерины II. Оп. 1. Д. 435а. Л. 3 об.}
• _{26. Белявский М. Т. Школа и система образования в России в конце XVIII в.//Вестник Московского университета. Серия историко филологическая. 1959. № 2. С. 115-116.}
• _{27. Александр Васильевич Суворов. Слово Суворова. Слово современников: материалы для биографии. М. 2000. С. 313.}
• _{28. Там же. С. 364.}
• _{29. Там же. С. 326.}
• _{30. Ростунов И. И. Генералиссимус Александр Васильевич Суворов: жизнь и полководческая деятельность. М. 1989. С. 52.}
• _{31. Александр Васильевич Суворов... С. 470.}