"Спасти тюремного выпущенника!"

Первый патронат - в Санкт-Петербурге

На рубеже XIX и XX столетий пенитенциарная система России подверглась основательной перестройке. В ходе реформы 1879 г. удалось не только обновить модель управления и фасад тюремных зданий, но и поставить ребром вопрос попечения над преступниками, уже отбывшими наказание. Ведь на свободе они сталкивались с массой испытаний, в том числе с общественным предубеждением.

"Тяжело, мучительно тяжело положение освобожденных из мест заключения. Тюрьма кладет на них клеймо Каина, клеймо, которое заставляет отвертываться от них, сторониться их, отказывать им в приюте, в возможности честным путем заработать кусок насущного хлеба", - констатировали в периодической печати¹.

Уберечь арестанта от возвращения к преступному промыслу пытались посредством тюремного патроната. О пользе этого института высказывались многие отечественные деятели науки. К примеру, правовед Н.И. Миролюбов видел в нем учреждение, способное "морализировать и реклассировать тюремных выпущенников"². В похожем ключе рассуждал и выдающийся психиатр П.И. Ковалевский, считавший, что "своевременно поданная рука помощи" не губит преступника, "а спасает и нередко делает подвижника на ниве добра и правды"³.

Первый патронат основали в Санкт-Петербурге в 1905 г.⁴ Вслед за этим был издан всеобщий устав "обществ покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения". В нем миссией патронатов объявлялось содействие бывшим узникам "в устройстве их быта", а также поддержка "нуждающихся семейств заключенных и ссыльных"⁵. Причем деятельность таковых обществ не замыкалась на материальной составляющей. Помимо пропитания, ночлега, вещевого и денежного довольствия, патронируемые могли получить юридическую помощь или протекцию при трудоустройстве⁶.

Первые шаги тюремных благотворителей оказались робкими, поэтому сеть российских патронатов выглядела довольно скромно. Однако в дальнейшем интерес общественности к таким организациям ощутимо возрос, и в 1912 г. в империи их насчитывалось более сотни⁷.

Условная свобода

В Сибири серьезным импульсом к появлению патроната стал закон 22 июня 1909 г. Арестант, который отбыл три четверти наказания и подавал признаки исправления, мог претендовать на условное досрочное освобождение. Покидая тюрьму, он временно передавался на поруки местного патроната, попечительного тюремного комитета или судьи. Если патронируемый снова совершал преступление или уличался в "порочном поведении", то рисковал вернуться за решетку⁸.

На территории имперской окраины нововведение сначала опробовали в Томске. В августе 1909 г. из исправительного отделения N 1 за "хорошее поведение", а также проявление "искреннего раскаяния и религиозных чувств" раньше срока выпустили 12 заключенных⁹. В 1911 г. Томский окружной суд представил к условно-досрочному освобождению уже 1852 арестанта и оказался первым в России по таким показателям, опередив Харьковский, Херсонский и Киевский суды¹⁰.

Сами сибиряки с восторгом встретили закон, отмечая его "жизненность и практическую целесообразность"¹¹. Вместе с тем они указывали на неизбежность создания в крае тюремного патроната. Со страниц "Красноярского вестника" предупреждали: "Институт досрочного условного освобождения не достигнет никогда своей цели, если не будет организована помощь освобожденным"¹². Решительность здесь снова проявили томичи, открывшие патронат уже в ноябре 1909 г.¹³

Патронат Патронатыч

Сибирское население основательно подошло к делу попечения над заключенными. Только в Томской губернии, которую по числу патронатов называли "первой из многих не только в Сибири, но и в Европейской России"¹⁴, существовало семь таких учреждений¹⁵. Весомый вклад в их становление вносили лица из купеческого сословия, чиновники тюремного и судебного ведомств, священнослужители и представители адвокатуры.

Особой инициативой отличался Е.М. Баранцевич, получивший от томичей прозвище Патронат Патронатыч¹⁶. Именно он предложил создать попечительную организацию в губернской столице, когда нес обязанности мирового судьи и председателя комиссии по условно-досрочному освобождению арестантов¹⁷.

Войдя в состав нового общества, судебный деятель объездил с лекциями всю страну, чтобы познакомить местную публику с тюремным патронатом, а также оставил об этом институте массу печатных трудов. Одно из сочинений автор посвятил памяти своего единомышленника, томского адвоката В.А. Долгорукова, скончавшегося в 1912 г. Вдохновленный чистотой его взглядов на благотворительность, Е.М. Баранцевич писал: "Служение Всеволода Алексеевича идее патроната было вполне честно и искренно... Оно не было руководимо личными видами, искусственно поставленными на несимпатичной почве тщеславия и честолюбивого карьеризма"¹⁸.

Благодарственные строки он начертал и "судьям общественной совести". Торжество открытия в Томске патроната совпало с введением в губернии долгожданного суда присяжных¹⁹. Пользуясь случаем, присяжные заседатели образовали собственный капитал, призванный помогать здешнему тюремному патронату²⁰. Обращаясь к этому событию, ставшему прецедентом для всей страны, Е.М. Баранцевич высказал убеждение, что оно "не останется не затрагивающим сердца грядущих поколений" и принесет патронату "не бесследные услуги русского общества"²¹. Его слова вскоре сбылись: вслед за остальными в 1914 г. опыт томичей повторили в Барнаульском окружном суде, где объявили об основании "особого неприкосновенного капитала" имени присяжных заседателей²².

Среди сибирских меценатов обнаруживаются и другие достойные упоминания фигуры. У самых истоков томского патроната стояли не только Е.М. Баранцевич и В.А. Долгоруков, но и супруга губернского тюремного инспектора Л.А. фон Гофланд, адвокат А.М. Головачев, надворный советник В.М. Немчинов, потомственные почетные граждане И.И. Гадалов, Г.И. Ливен и П.А. Толкачев, а также купеческая вдова В.А. Вытнова. В 1913 г. многие из них попали в список лиц, награждаемых золотым знаком за заслуги перед патронатным обществом²³.

Плоды благотворительности

Тюремный патронат оказывался надежной защитой от голода, нищеты и возвращения на путь преступности. Только за первый год существования патронат Томска израсходовал на пособия 241 руб. 15 коп., обеспечил временный приют 554 арестантам, оплатил отправление на родину по железной дороге и пароходами около сотни человек, а еще 16-ти отыскал трудовые места²⁴. В 1910 г. местное издание передавало, что все патронируемые, кому предоставили занятия, "сохранили их до настоящего времени", и случаев рецидива среди них не наблюдалось²⁵.

В других уголках Сибири тюремные попечители старались не отставать от томичей. В 1913 г. жителям Бийска удалось организовать праздник "голубого цветка", собравший для патроната свыше 1200 руб., материально поддерживать освобожденных лиц и помогать им в трудоустройстве. Например, заключенный N, выходя из тюрьмы, оставался без каких-либо средств к жизни. И лишь содействие патроната позволило ему избежать новых ошибок. Благодаря усилиям председателя общества М.О. Сычева бывшего арестанта взяли кузнецом на мельницу наследников купчихи Е.Г. Морозовой, где он зарекомендовал себя весьма положительно. Как сообщалось в отчете бийского патроната, подопечный "уже больше года исправно работал" и получал за труд до 60 руб. в месяц²⁶.

Якутский патронат участвовал в судьбе не только заключенных, но и их несчастных чад. Известно, что в 1916 г. он передавал деньги арестантскому приюту "на улучшение пищи детей в течение рождественских праздников"²⁷. В Новониколаевске, где "проживали передовые юристы, мировые судьи и присяжные поверенные"²⁸, развитие тюремной филантропии тоже не стояло на месте. Об этом говорили газетные публикации, в которых подопечные выражали новониколаевскому патронату "искреннюю благодарность"²⁹.

Утраченная миссия

После вступления России в Первую мировую войну положение тюремных патронатов всерьез осложнилось. Большинство томских попечителей бросило свои силы на подмогу иным организациям, "вызванным к существованию" войной и "удовлетворявшим более насущные и неотложные потребности времени". По признанию членов патроната, это обстоятельство "не могло не отразиться на деятельности общества в смысле ее ослабления"³⁰.

Революционные события 1917 г. вдохнули в тюремную благотворительность Томска новую жизнь. За пару дней до объявления мартовской амнистии в городе провели заседание патроната, где решили взять шефство над освобождаемыми лицами. Речь шла преимущественно о выдаче пособий, которой и занялись губернский тюремный инспектор П.В. Тихомиров, протоиерей А.М. Жигачев и неизменный член патроната В.М. Немчинов. За период с 23 марта по 9 апреля материальную помощь получили 160 человек, на что ушло порядка 885 руб. Стихийную филантропию взялись оценить корреспонденты "Сибирской жизни": "Как ни скромны по своим размерам выданные на пособие суммы... они, несомненно, оказали существенную поддержку освобожденным в их поистине безвыходном положении. Огромное большинство вполне искренне, а некоторые со слезами на глазах благодарили за оказанную помощь, и... не одна привычная рука воздержалась от посягательства на чужую собственность"³¹.

Однако если в Томске изменение политической конъюнктуры оживило местный патронат, то в других городах Сибири наблюдалась совсем иная картина. Так, после Февральской революции, из-за отъезда практически всех его членов, прекратил свою деятельность патронат Якутска. Такая же судьба постигла эти общества в Барнауле, Бийске, Омске и Чите. И только часть из них с большим трудом удалось реанимировать летом 1919 г.³²

Немного спустя интерес к тюремному патронату совершенно угас, и советские правоведы с сожалением констатировали, что в России "помощь освобождаемым заключенным и их семьям" являлась "самой заброшенной областью борьбы с преступностью"³³.

* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда N 23-18-00268, проект "Юстиция в системе обеспечения безопасности и процессах интеграции периферийных регионов Российской империи (XVIII - начало XX в.)", https://rscf.ru/project/23-18-00268/, реализуемый на базе НИУ "Высшая школа экономики".

• _{1. Николаевский Н. Патронат. Томские губернские ведомости. 1909. 25 февраля.}
• _{2. Миролюбов Н.И. Тюремный патронат // Журнал Министерства юстиции. 1905. N 2. С. 83.}
• _{3. Ковалевский П.И. Вырождение и возрождение. Преступник и борьба с преступностью (социально-психологические эскизы). СПб., 1903. С. 352.}
• _{4. Приложение к Отчету Главного тюремного управления за 1905 г. Несовершеннолетние в возрасте от десяти до семнадцати лет. СПб., 1907. С. 65.}
• _{5. Нормальный устав обществ покровительства лицам, освобождаемым из мест заключения (патроната). Б. м., 1908. С. 1.}
• _{6. Там же. С. 1-2.}
• _{7. Отчет по Главному тюремному управлению за 1915 г. Ч. 1. Пг., 1917. С. 90.}
• _{8. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 3-е. Т. 29. N 32241.}
• _{9. Томская хроника // Сибирские отголоски. 1909. 6 августа; Условно-досрочное освобождение // Сибирская жизнь. 1909. 13 августа.}
• _{10. Сравнительный обзор статистических сведений о применении и отмене условного-досрочного освобождения // Тюремный вестник. 1912. N 12. С. 2095.}
• _{11. Бейлин М. Патронат // Сибирская жизнь. 1909. 1 сентября.}
• _{12. О покровительстве освобожденным // Красноярский вестник. 1909. 9 августа.}
• _{13. А.М. Открытие патроната в г. Томске // Сибирские отголоски. 1909. 17 ноября.}
• _{14. Публичная бесплатная лекция Е.М. Баранцевича, мирового судьи г. Томска, прочитанная в Новониколаевске 13 декабря // Сибирские отголоски. 1909. 22 декабря.}
• _{15. Развитие обществ патронат // Обская жизнь. 1909. 17 декабря; Б. С. Камень, Барнаульского уезда. Учреждение общества патронат // Сибирская жизнь. 1911. 2 июня; Патронат. 1911 г. СПб., 1913. С. 12, 18.}
• _{16. Обыватель. Из хроники города Пропадалинска // Утро Сибири. 1914. 25 марта.}
• _{17. Об учреждении патроната в Томске // Сибирская жизнь. 1909. 6 августа.}
• _{18. Баранцевич Е.М. Страничка благотворительной деятельности. Из жизни томского патроната. Томск, 1913. С. 11-12.}
• _{19. Подробнее об учреждении суда присяжных в Сибири см.: Крестьянников Е.А., Семочкин А.С. Крестьянка Карепина в убийстве мужа - невиновна! // Родина. 2023. N 9. С. 123-126.}
• _{20. Шипицин А. Капитал имени присяжных заседателей в Томске // Сибирская жизнь. 1912. 2 февраля.}
• _{21. Баранцевич Е.М. Первый в России капитал имени присяжных заседателей. Томск, 1910. С. 3.}
• _{22. Закрытие сессии суда // Алтай. 1914. 26 сентября.}
• _{23. Государственный архив Томской области (ГАТО). Ф. 3. Оп. 26. Д. 2526. Л. 87, 90-91.}
• _{24. Отчет по обществу патронат в г. Томске с очерком его деятельности за первый год существования (с 15 ноября 1909 г. по 15 ноября 1910 г.). Томск, 1911. С. 28-29, 32.}
• _{25. Итоги деятельности // Сибирская жизнь. 1910. 22 мая.}
• _{26. ГАТО. Ф. 3. Оп. 26. Д. 2526. Л. 118-119.}
• _{27. ГАРФ. Ф. Р-827. Оп. 4. Д. 45. Л. 22.}
• _{28. Баранцевич Е.М. Патронат в жизни России. Средства борьбы с преступностью. Томск, 1914. С. 50.}
• _{29. Благодарность // Обская жизнь. 1910. 4 марта.}
• _{30. Отчет томского общества патронат за 1915 г. (шестой год существования). Томск, 1916. С. 4.}
• _{31. Помощь освобожденным из мест заключения г. Томска // Сибирская жизнь. 1917. 21 апреля.}
• _{32. ГА РФ. Ф. Р-827. Оп. 4. Д. 45. Л. 6-6об., 9, 14, 16-17.}
• _{33. К.Г. Пора задуматься // Административный вестник. 1929. N 4. С. 10.}