Россия или Московия?

Огорчительно лишь то, что Шмидт, стремясь подчеркнуть исключительную и ведущую роль Москвы, несравнимую с ролью Парижа или Лондона, не обнаружил разницы между самоназванием государства, официальным и бытовым, и его наименованием иностранцами.

Наша справка

Поясним, что подразумевается под "официальным" наименованием государства, его самоназванием. Для Средневековья это, прежде всего, объектная часть² титула государя, главы политического организма, его символа и воплощения самой идеи "государственности". Титул фиксировался в письменной документации, исходившей от имени главы верховной власти. При этом наиболее существенно применение титула в межгосударственных договорах, посланиях, адресованных главам иных государств, ибо именно в этой сфере точнее всего отражены отношения "своего" и "чужих" государей, что порой бывает связано с территориальными спорами. Именно последние заставляют представителей разных государств максимально точно обозначать географические пределы власти государя, что и формирует объектную (географическую) часть титула.

Вторая сфера распространения "официального" наименования - печати. При этом наиболее подвижна сфера государственных печатей, которыми скреплялись межгосударственные договоры. Внутри страны изменения происходили значительно медленнее, и жизнь некоторых печатей длилась дольше, нежели существование различных государственных форм (примером тому может служить кормовая печать, использовавшаяся и великим князем всея Руси, и первым царем).

Наряду с самоназванием, которое приравнивается к официальному наименованию государства, на протяжении изучаемого времени использовались и различные виды неофициальных. В памятниках отечественной письменности, не напрямую связанных с государственной властью, в многочисленных записках иностранцев крайне редко употреблялись официальные наименования. В бытовании тех или иных неофициальных названий государства большую роль играла степень осведомленности авторов сочинений, их политическая позиция, наконец, менталитет (впрочем, все средневековые общества были довольно консервативны). Поэтому, рассуждая о наименовании и самоназвании того или иного государства, следует всегда делать поправку на характер источника, из которого черпаются сведения.

Польская интрига

Словосочетание "Московское государство" появляется в 1480-е годы в сочинении знаменитого польского хрониста Яна Длугоша. К великому огорчению западных соседей, Ивану III удалось ликвидировать независимость Великого Новгорода, на владение которым претендовали польские короли и великие князья литовские.

На одном из этапов борьбы за Новгород великий князь владимирский и московский принял титул "господаря" по отношению к этому городу и дал основание именовать свою вновь образовавшуюся "отчину" "государством", или, в соответствии с тогдашней терминологией, "господарством". Первыми на это новшество прореагировали в Короне Польской, однако и в Московском летописном своде 1490-х годов также употребляется это словосочетание в значении персональной верховной власти главы страны.

У Ивана III, иногда называвшегося Великим, были и другие "прегрешения" перед ближайшими соседями. Он официально принял титул "государя всея Руси" или в 1478-м, или в 1485-м (после присоединения Новгорода или Твери, мнения ученых расходятся). Но дело не в дате, а в смысле титула. Географическое определение всея провозглашало права князя на все русские земли. Тем не менее в объектной части титула московских князей при перечислении подвластных земель на первом месте по-прежнему оставалось определение "владимирский".

Сложилась парадоксальная ситуация. Бывшие князья одного только Московского княжества, тем или иным способом покорив себе другие земли Северо-Восточной Руси, не осмеливались подчеркнуть место Москвы, поставив определение московские на первое место, но претендовали на власть надо всей Русью - и Северо-Западной, и Юго-Восточной, и Южной.

Но хорошо известно, и об этом упоминает С. О. Шмидт, что часть земель Древней (домонгольской) Руси вошла в состав Короны Польской и Великого княжества Литовского (ВКЛ), что и было закреплено в титуле главы объединенных личной унией государств определением "Руский". Противостояние "великого князя литовского, жемайтского, руского" и "князя всея Руси" начиная с Ивана Калиты обусловило употребление термина "Московское государство" в пределах Короны Польской и ВКЛ, а после 1569 года - и Речи Посполитой.

Тамошние идеологи, или, говоря современным сленгом, "политтехнологи", тем самым доказывали неправомерность претензий восточного соседа на все "руские" земли. Однако традиция наименования восточного соседнего государства "Московским" основывалась не только на внешнеполитических амбициях Короны Польской и ВКЛ, но и на свойственной средневековью консервативности мышления. Подобно тому, как в Речи Посполитой упорно именовали Российское царство Московским государством, так и в последнем называли Речь Посполитую - Литовским государством, Литвой, Литовской землей, а короля Речи Посполитой - то польским, то по старой привычке литовским королем³.

Шмидт, к счастью, упомянул о самом выдающемся иностранце, писавшем о Руси первой трети XVI века, - Сигизмунде Герберштейне (С. 36), хотя тот придерживался несколько иного взгляда, нежели мой оппонент. Герберштейн считал, что побывал на Руси и ее же описывал. В тексте своего сочинения он использовал только официальный термин "Русь", подчеркивая единство всех ее регионов. Заголовок же "Записок о Московии" - это косвенный ответ польским критикам доброжелательной позиции имперского посла по отношению к Руси и Василию III. Опасаясь осложнения отношений Габсбургов с Ягеллонами, он вынужден был пойти на компромисс, сочетая официальное самоназвание государства с тем, что бытовало в Короне Польской и ВКЛ.

Рождение царства и Великой России

В истории самоназвания страны переломными оказались 1547-1552 годы. Если раньше в литературных памятниках употреблялся термин "Росиа" (точная калька греческого полинонима), то после венчания на царство 1547 года и завоевания Казанского царства наряду с новым определением государства - "Росийское царство" официальным самоназванием стал и термин "Росия", который широко распространился внутри страны на протяжении второй половины XVI века.

Наряду с термином "Росийское царство" в 1570-е годы сам Иван Грозный и другие официальные лица, как справедливо указывает Шмидт, стали изредка употреблять иной термин - "Московское государство".

Вероятно, это произошло в результате невольного усвоения польско-литовской традиции, ибо в ходе Ливонской войны и самому царю, и тем более членам Боярской думы, и дьякам Посольского приказа приходилось вести многочасовые прения с литовскими и польскими послами относительно условий достаточно частых перемирий.

Царь хвастался пониманием польского языка и невольно усваивал свойственную последнему терминологию.

Однако были и некоторые внутренние предпосылки для введения в официальную практику определения "Московское государство". Первоначально это словосочетание соответствовало старому понятию "Московское княжество", смена существительных в этой формуле произошла в конце XVI века, когда наименования различных "государств" - бывших княжеств и республик входили в полный титул царя.

С 1580-х годов страна стала именоваться Великой Россией. Определение "великий" широко использовалось главами православной церкви, монастырей и прочих церковных институций по отношению к князю всея Руси уже в начале XVI века. Видимо, в появлении этого термина особую роль сыграло послание константинопольского патриарха 1561 года. Однако впервые в источнике официального происхождения определение "Великая" по отношению к государству употреблено в чине венчания царя Федора Иоанновича, состоявшемся 30 июня 1584 года.

Изменился и ритуал венчания на царство. Сын Ивана Грозного Федор первым был помазан в алтаре, как архиерей, и в отличие от отца стал помазанником Божиим. Введение патриаршества в 1589 году закрепило новшество в официальном самоназвании страны. Кроме того, царь Федор включил в свой официальный титул термин "самодержец", которого так упорно и безуспешно добивался Иван IV. Термин "самодержец" международная общественность приняла, ибо он касался внутренней политической ситуации России, в отличие от другого нововведения - Великая. Для Речи Посполитой, в частности, Великая Росия оставалась лишь Московским государством...

Метаморфозы Смутного времени

Именно период Смуты оказался переломным для истории самоназвания России. Лжедмитрий I закрепил в России польско-литовскую традицию наименования страны. Для самозванца она всегда была Московским государством или Московской монархией⁴. В обращении к князьям Федору Ивановичу Мстиславскому, Василию и Дмитрию Ивановичам Шуйским он писал: "На Московском государстве сел брат наш... Федор Иванович". Впервые эту формулу в качестве общего названия всего Российского царства, если верить автору "Иного сказания", Лжедмитрий I употребил в послании народам "Московского государства" Российского царства в начале июня 1605 года*. В крестоцеловальной грамоте - "крепости" Юрию Мнишку самозванец писал об овладении "государствами нашими и отчиной Московской", а в послании папе римскому Клименту уже обо "всем государстве Московском".

Кардинал же Мартын Малакрида, как и папский легат в Речи Посполитой Клавдий Роганус, судя по изложению в "Ином сказании", настаивали на том, чтобы Лжедмитрий "многое крестьянство широкого (вероятно, вместо Великого. - А. Х.) Московского государства... в веру латынскую привел".

Той же терминологии придерживался и Тушинский вор - Лжедмитрий II, пользовавшийся открытой поддержкой польского короля Сигизмунда III.

Возведение на российский престол Василия Ивановича Шуйского 19 мая 1606 года сопровождалось сменой политико-географической терминологии.

Новый царь - "великий государь, царь и великий князь Василий Иванович всея Росии" в своих обращениях к населению Москвы пользовался только термином "Росийское царство".

В период Первого и Второго ополчений та часть России, которая в период Смуты сохранила независимость, получила совершенно новое наименование - Великой Российской державы. Люди, от имени которых страна управлялась в 1611 году, позиционировали себя так: "Великия Российския державы Московского государства бояре"⁵. Отсутствие царя, законного или незаконного, ситуация "безгосударства" заставили отказаться от термина "царство" и прибегнуть к иному слову, вероятно, использованному под влиянием польско-литовской практики, - "держава". Изменилось и графическое изображение орла - он стал одноглавым, вероятно, знаменуя временную потерю Новгородского государства (так считал известный историк Н. П. Лихачев). Однако ни Прокопий Ляпунов, ни Дмитрий Трубецкой с Дмитрием Пожарским не забыли определения страны - "Великая", что в условиях подъема освободительного движения приобрело важное патриотическое значение. Не забыли они и того, что Московское государство лишь часть этой державы, хотя и ведущая. Однако "Великой Российской державе" суждена была короткая жизнь.

В результате Смуты незаметно и естественно происходила подмена понятия "Российское царство" словосочетанием "Московское государство", не завершившаяся и до 1630-х годов. Для автора "Иного сказания" "Московское государство" и "Росийское царство" отнюдь не были синонимами.

Процессу смены самоназвания государства способствовала и временная (1611-1617) потеря "оккупированной" союзническим шведским воинством Новгородской земли, или, по тогдашней терминологии, "государства", которая изменила общую ситуацию. На первое место выдвинулся не потерявший независимости в годы Смуты центр и северо-восток Российского царства с его столицей - Московское государство Российского царства.

К началу Смуты Российское царство состояло из многих "государств", сменивших "княжества" Ивана III. Неверно полагать, что оба члена четырехсловной формулы Московское государство Российского царства ("многообразие близких по значению терминов", в формулировке Шмидта) имели "во многом тождественное значение"⁶. Первыми двумя словами обозначалась лишь часть общего Российского царства, хотя в сознании современников и главная - местонахождение престола, символ государственной власти. Представление о множественности престолов в разных государствах общего царства и о составе Российского царства как конгломерате нескольких "государств" сохранилось и в XVII веке. В том же значении противопоставления Российскому царству формула "Московское государство" употреблялась и на исходе Смутного времени.

На последнем этапе Смуты в самой России сосуществовали два наименования страны - одно традиционное, унаследованное от середины XVI века - Россия, Российское царство, Российское государство, и другое, восходившее к времени правления Лжедмитрия I - "Московское государство".

Первый представитель династии Романовых, Михаил Федорович, 21 июля 1618 года обвинял Сигизмунда III Вазу, "недруга... всего нашего великого Российского царствия" в намерении "наше Московское государство воевать и разорять". В "Ином сказании" 1630-х годов читаем слова, вложенные в уста Лжедмитрия I: "Иду на престол прародителей наших на Московское государство и на все государства Росийского царства". Ответные действия, согласно тому же сказанию, были предприняты Борисом Годуновым "в Московском государстве и в иных государствах и градех Росийские державы". Годунов рассылал соответствующие грамоты, равно как и проклятия, Григорию "в Московском государстве и по государствам Великия Росии".

Автор сказания пишет, что Федор сел "на престол Российского царства в Московском государстве" и именно туда "к себе на Московское государство" Годунов созывал звездочетцев, чтобы узнать о своей будущей судьбе.

Московское же "государство" воспринималось автором сказания как синоним власти в пределах Росийского царства. Он обвинял Бориса Годунова в желании захватить власть: "Нача огнем горети к державству Московского государства и всея великие Росии" и рассказывал об уговорах Ирины Годуновой, в иночестве Александры, благословить брата "на Московское государство".

После Смуты

В отдельные периоды Смуты определение "Великая" исчезало из самоназвания государства. Идеологи власти первого и второго царя из династии Романовых Михаила и его сына Алексея, продолжившего основное начинание четырех последних Рюриковичей - так называемое собирание русских земель, не преминули воспользоваться опытом идеологов царской власти времени правления Федора Иоанновича и к 1630-1640-м годам вернули Российскому царству наименование Великого, которое стало почти неразрывным с наименованием страны "Россия". В "Ином сказании" звездочетцы обещают Годунову: "...будешь царем Великой Росии", бояре молили его "восприяти скипетр Великой Росии".

Традиция многочленности самоназвания государства сохранилась и в более позднее время. Представление о Московском государстве как части Российского царства было свойственно государственной идеологии и в середине XVII века. Так, на переговорах 1646 года в Речи Посполитой послы во главе с Василием Стрешневым заявляли:

"На всех великих государствах Российского царства самодержец один, другого нет и вперед не будет". Даже Богдан Хмельницкий в отличие от крымского хана правильно называл Россию. 8 января 1654 года он желал Алексею Михайловичу, "дабы ваше царское величество на великих престолех Великого царства Российского долголетне царствовал"⁷. Неуклюжесть этой громоздкой формулы, с одной стороны, и постепенное проникновение практики использования двух первых слов - с другой, привели со временем к естественному отсечению второй ее части - "Российского царства".

Представления о составе Российского царства как конгломерате нескольких государств сохранились и в XVII-XVIII веках. В сказании о чудесах Курской и Рыльской иконы Богородицы середины XVIII столетия читаем о времени царствования царя Федора Иоанновича: "В дни скипетродержания Российского царствия...Федора Иоанновича бысть царству Московскому правитель шурин его конюший боярин Борис Годунов", который по словам автора компиляции "восхоте похитити Московское государство"⁸.

Однако за пределами Российского царства, причем уже не только в Речи Посполитой, но и в других европейских странах, преобладало название "Московия" или "Московское государство". Именно такой страна представлялась западному читателю. Их эстафету подхватили отечественные и зарубежные историки XIX столетия, поддержали ее и историки советского периода. При этом первые руководствовались стремлением выделить середину XVI-XVII веков как особый период в истории России. Не прибегая к противопоставлению царства и империи (ведь государь был одновременно и царем, и императором), они прибегли к противопоставлению столиц, заложив тем самым весьма сомнительную традицию борьбы Москвы и Петербурга. По инерции эту линию поддержали историки советского периода.

Думается, ясность в терминологическом споре, отнюдь не формальном или абстрактном, может способствовать пониманию исторических судеб страны и ее настоящего. В борьбе за сохранение самоназвания сформировался устойчиво великодержавный менталитет народа России. Граждане современной России, как и русские средневековые государи, никогда не забывавшие об ордынском холопстве их предков, не могут избавиться от комплекса неполноценности и непризнания на международной арене в качестве равных партнеров. Многие, судя по опросам начала 2004 года Левада-центра, до сих пор считают самым тяжелым временем в истории страны период иноземного ига в Средневековье, ищут в прошлом идеал Великой России, противостоящей остальному европейскому миру, вместо того чтобы строить фундамент современного цивилизованного государства, приоритетом которого было бы не величие державы, но достоинство и величие ее граждан.

_{*Здесь и далее цитируется по "Русской исторической библиотеке".}

• _{1. Шмидт С. В некотором царстве, некотором государстве...//Родина. 2004. № 12. С. 35-40.}
• _{2. Титул средневековых правителей отчетливо распадается на две части. Субъектная часть титула (то, что в Средневековье называлось "имя") характеризовала самую власть главы государства - князь, великий князь, государь, царь и пределы этой власти - самодержец, "обладатель" (именно так!). Объектная, географическая часть титула включала перечисление тех земель, которые находятся под властью главы государства.}
• _{3. Документи росiйських архiвiв з iсторi ї Україна. Львiв. 1998. Т.1. Документи до iсторiї запорозького козацтва 1613-1620 рр. (далее - ДРА). № 28, 45, 49, 68, 74. С. 88, 112-114, 116, 122, 125-126.}
• _{4. Собрание государственных грамот и договоров. М. 1814. Ч. II. № 76, 95, 99. С. 159, 212, 220. 25 мая, 16 августа, 13 сентября 1605 г.}
• _{5. Акты, собранные и изданные С. Юшковым. СПб. 1905. № 298.}
• _{6. Шмидт С. О. Указ. соч. С. 38-39.}
• _{7. Воссоединение Украины с Россией. М. 1953. Т. III. № 225. С. 516.}
• _{8. РГАДА. Ф. 357. № 232. Л. 29 об.-30 об.}