Военкоры Первой мировой: быстрота, полнота, достоверность!

Войну выигрывает пресса...

Когда началась Русско-японская война 1904-1905 годов, государство Российское уяснило для себя печальную истину: страна не готова к информационной войне с неприятелем, а при внешнеполитическом ведомстве отсутствует специальное подразделение, отвечающее за это направление. "Россия потерпела поражение не только на суше и на море, но и на информационном поле. В российском Министерстве иностранных дел были вынуждены признать, что не смогли оказать достойного противодействия враждебной агитации и склонить на свою сторону общественное мнение других стран. Выводы из этого печального опыта были сделаны довольно быстро. В сентябре 1904 г., по инициативе С.Ю. Витте, было учреждено С.-Петербургское телеграфное агентство (СПА)"¹.

Так был найден адекватный ответ на вызов времени и извечный русский вопрос: "Что делать?"

Сергей Юльевич Витте в очередной раз проявил свой незаурядный государственный ум и практически на пустом месте сумел создать эффективно действующее учреждение, которое к началу Первой мировой войны уже было в состоянии оперативно информировать как правительственные структуры, так и органы русской печати о событиях мирового значения и передавать за границу важнейшие известия из Российской империи.

"К началу войны агентство имело свои отделения в 9 городах Российской империи: в Москве, Киеве, Одессе, Тифлисе, Ревеле, Риге, Лодзи, Варшаве. Отделение в Харькове распространяло только коммерческие телеграммы. На региональные отделения были возложены две задачи. Первая сводилась к размножению и рассылке абонентам политических и коммерческих телеграмм, полученных из Петрограда. Вторая - в сборе информации на местах с последующей пересылкой в Центральное учреждение. ...Помимо региональных отделений, агентство имело собственных корреспондентов в многочисленных провинциальных городах и населенных пунктах. В начале 1914 г. на службе состояло 847 человек, но из-за войны число корреспондентов существенно сократилось"².

...но пресса спит

Насущная потребность в создании СПА не вызывала никаких сомнений. К грядущей большой европейской войне готовились не только в министерских кабинетах и военных штабах, но и в идеологической сфере. Германский кайзер Вильгельм II настойчиво обрабатывал население своей страны в милитаристском духе, публично заявляя о стремлении Германии к "мировладычеству" и сознательно стремясь направить пангерманизм против, как заявлял кайзер, "славянского нахальства".

"Об угрозе германизма, стремящегося на Восток, предупреждали в то время многие ученые, публицисты и общественные деятели. В начале 1905 г. известный деятель славянского движения К.Ю. Геруц, хорват по происхождению, долго живший в России, выступил в "С.-Петербургских ведомостях" с обращением "Слово к русским и слово к славянам":

"Восемнадцать лет живу я в России и диву даюсь той непонятной спячке, в которую погружено почти все русское общество, равнодушное к судьбе своих будущих поколений. Как назвать общество, которое спит беспробудным сном и не потрудилось даже разобраться в том, кто - друг, кто - враг государства? Представляется мне точно воочию та недалекая и страшная перспектива, когда полчища с Запада надвинутся на границы России и скажут ей без обиняков: "у вас, господа русские, - слишком много свежего воздуха, чистых вод и тучных полей; вы не сумели пользоваться богатствами вашей земли, так отдайте нам малую толику". И будут тут в одном лагере и англичане, и немцы, и наши новейшие платонические друзья-французы с остальной западноевропейской мелюзгой".

Геруц задавал вопрос: "Почему русское общество вовсе не думает приготовляться к такой, и в самом деле, надвигающейся грозной борьбе? Почему оно заблаговременно не старается предупредить ее?"³

Как мы видим, за истекшее столетие мало что изменилось. "Просвещенный" Запад - с упорством, достойным лучшего применения, - и в наши дни продолжает настаивать на том, чтобы государство Российское "поделилось" с ним своими природными богатствами.

Но в начале ХХ века и без того непростая ситуация в сфере информационной борьбы многократно усложнялась немаловажным обстоятельством: задолго до Первой мировой войны Россия уступала в области пропаганды Германии и Австро-Венгрии. На это обстоятельство обратил внимание дипломат барон Р.Р. Розен, упорно повторявший, что "европейская война есть не только борьба интересов, но и борьба идей и принципов". На возражение, что исход войны решает военная сила, он отвечал:

"Не таков, очевидно, взгляд на этот вопрос германского правительства, иначе оно бы не тратило несметных миллионов на прогерманскую пропаганду во всех странах света, даже в самых отдаленных"⁴.

Есть контакт?

В начале Первой мировой войны столичный Санкт-Петербург был переименован в Петроград, что обусловило изменение названия основанного С.Ю. Витте учреждения: оно стало называться Петроградским телеграфным агентством (ПТА), а его зарубежная служба подверглась реорганизации. "В начале 1916 г. были подведены итоги перестройки зарубежной службы ПТА в условиях войны. Поток телеграмм, направлявшихся за границу, неуклонно увеличивался: в 1913 г. - 5723; в 1914 г. - 13 756; в 1915 г. - 26 440"⁵.

Патриотический подъем начала Первой мировой войны благоприятно сказался на укреплении контактов представителей власти с влиятельными органами печати. "Редакции нередко выполняли поручения МИД и других ведомств, публикуя информацию, распространить которую официальным путем было неудобно. Корреспонденты газет на театре боевых действий руководствовались в своей работе указаниями военного командования"⁶.

Если бы эти две силы - русское общество и петербургская бюрократия - сумели укрепить наметившуюся в начале войны позитивную тенденцию и найти общий язык, то им удалось бы спасти страну и народ, избежав поражения в войне и Русской смуты. Увы, этой тенденции не было суждено реализоваться на практике.

Возникает еще один извечный русский вопрос: "Кто виноват?"

Логичное усиление цензуры

В годы войны положением на фронтах и ходом военных действий стали интересоваться люди, еще недавно не проявлявшие никакого интереса к международной сфере и армии. Перед правительством встала неотложная задача - в кратчайшие сроки удовлетворить возникший в русском обществе информационный голод.

"Война вызвала к жизни множество новых газет, журналов и всякого рода информационных листков. Многие из них быстро исчезли, не выдержав трудностей военного времени, но на их место приходили новые. Что касается крупных и влиятельных изданий, то им не только удавалось справляться с многочисленными проблемами, но еще и значительно увеличивать тиражи. Так, наиболее распространенная ежедневная московская газета либерального направления "Русское слово", имевшая до войны самый высокий тираж - 300 тыс. экз., к началу 1916 г. удвоила его и довела до 650 тыс. экземпляров, тогда как официальные "Московские ведомости" издавались тиражом не более 4 тыс.

По сведениям Московского комитета по делам печати, в это время в городе числилось 17 ежедневных и 20 еженедельных изданий. А всего, по данным Главного управления по делам печати на июль 1916 г., в ведении цензуры находились 529 газет и журналов. По данным Петроградской военно-цензурной комиссии на июль 1916 г., с начала войны были наложены денежные взыскания на 24 издания, взяты под цензуру в полном объеме 8 изданий, приостановлены 12 изданий"⁷.

Война обусловила предсказуемое усиление цензурного давления на прессу. Силою вещей Петроградское телеграфное агентство было поставлено перед непростым выбором.

"Простое замалчивание негативных фактов не достигало цели - такие известия легко проникали в печать через иностранных корреспондентов, работавших в России. Руководство агентства очень быстро усвоило, что лучше первым передать новость в собственной трактовке, чем вдогонку посылать опровержения, которые редко оказывались эффективными. Однако убедить в этом руководителей МВД, военного и морского ведомств и Генеральных штабов удавалось не всегда, а порой с большим трудом. Переписка Правления СПА с теми, кого в наши дни называют "силовиками", относящаяся к довоенному времени, содержит бесконечные выяснения недоразумений, связанных с помещением тех или иных известий"⁸.

Гораздо большую гибкость проявили руководители внешнеполитического ведомства Российской империи. Они старались избегать жестких карательных мер в отношении органов печати, придерживаясь в отношении прессы тактики не столько "кнута", сколько "пряника" и "привлекая конструктивно настроенные органы печати возможностью получить доступ к закрытой для других информации, а также оказывая журналистам содействие в их профессиональной деятельности"⁹.

Мудрый приказ Верховного...

В разгар Первой мировой войны Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич (Младший), который пользовался огромной популярностью у солдат и офицеров Русской армии, проявил государственную прозорливость и предпринял попытку навести мосты между властью и образованным обществом. Николай Николаевич стремился найти общий язык с представителями прессы, несколько смягчив цензурные требования и внеся в них элементы некоторой демократизации.

31 июля 1915 года великий князь отдал в высшей степени либеральный приказ, касающийся действий военной цензуры. Цензорам было приказано не злоупотреблять властью и с очень большой осторожностью пользоваться статьей 31 "Положения о военной цензуре", предоставлявшей им право не допускать в печати сведений, наносящих вред государственным интересам: "Право это отнюдь не должно никогда переходить в произвол... Особенно осторожное отношение с печатью должно быть проявлено ныне, когда вся Россия, воодушевленная общим патриотическим отношением, готова сплотиться в общей совместной работе для достижения полной победы над врагом"¹⁰.

Находящийся в распоряжении великого князя Николая Николаевича аппарат военной цензуры был в состоянии реализовать на практике эту непростую задачу. Хотя состав цензоров был неоднородным, в цензуре служили хорошо образованные люди, имевшие опыт государственной службы и способные в годы войны провести в жизнь "особенно осторожное отношение с печатью", важность которого подчеркивал в своем приказе Верховный главнокомандующий.

"В первые дни формирования Петроградской военно-цензурной комиссии, в июле 1914 г., военными цензорами были назначены пять офицеров, призванных по мобилизации и зачисленных в резерв личного состава Петроградского военного округа: прапорщик ополчения Вейнер (статский советник, член Императорской академии художеств, редактор-издатель журнала "Старые годы", во время пребывания в запасе занимал должность старшего делопроизводителя при Государственной канцелярии); поручик ополчения Степанов (статский советник с опытом работы судебным следователем, товарищем прокурора, старшим нотариусом); прапорщик артиллерийского ополчения Глинка (статский советник, чиновник особых поручений V класса при МВД); прапорщик запаса Ульман (надворный советник, в мирное время столоначальник Министерства торговли и промышленности) и прапорщик артиллерийского ополчения Плаутин.

Руководство было вполне удовлетворено работой этих офицеров: "За все время их полуторагодовой деятельности ни одним из них не только не получено ни одного замечания, но, наоборот, их работа неоднократно заслуживала полное одобрение со стороны их непосредственного начальства"¹¹.

...и царский окрик

Однако едва наметившийся конструктивный диалог между верховной властью и русским образованным обществом был грубо прерван по инициативе высшей петербургской бюрократии, безоговорочно поддержанной Николаем II. Либеральный взгляд великого князя на задачи военной цензуры не нашел понимания у председателя Совета министров Российской империи, статс-секретаря императора Ивана Логгиновича Горемыкина. Инициатива великого князя была пресечена личным вмешательством императора.

"Горемыкин, узнавший о приказе Верховного главнокомандующего только 9 сентября, посчитал изложенный в нем подход абсолютно неверным и настаивал на отмене приказа. Незадолго до этого (23 августа) великий князь Николай Николаевич был отстранен от должности Верховного главнокомандующего. Вставший во главе армии Николай II 14 сентября распорядился отменить приказ своего предшественника"¹².

Великий князь Николай Николаевич был подвергнут опале и назначен наместником на Кавказе и командующим Кавказской армией. Так не была реализована историческая альтернатива, которая бы позволила осуществить конструктивный диалог между властью и обществом, избежать поражения России в войне и революции.

Хорошо информированный чиновник МИД психологически очень точно описал двуличный характер последнего императора:

"Николай II по слабости своего характера не наносил прямого удара по опостылевшему почему-либо сановнику, но был неподражаем в бесшумных и надлежаще подготовленных опалах. ...Этим своеобразным макиавеллизмом объясняется тот странный на первый взгляд факт, что у самых убежденных монархистов-бюрократов при вести об отречении Николая II в марте 1917 г. вырвался вздох облегчения"¹³.

Дословно

"Главные условия деятельности корреспондента"

Деятельность корреспондентов Петроградского телеграфного агентства регулировалась детально разработанной инструкцией, одобренной в свое время самим Петром Аркадьевичем Столыпиным.

"Главные условия деятельности корреспондента следующие: а) быстрота, б) полнота, в) достоверность известий и г) отсутствие тенденциозности или какой бы то ни было окраски.

Корреспондент изыскивает для своих сообщений источники вполне достоверные и подвергает полученные известия, возможно, тщательной проверке. Сообщения по непроверенным слухам, безусловно, недопустимы. Посылка таких сообщений подрывает доверие к агентству, вызывая зачастую совершенно нежелательные опровержения со стороны местной администрации или вообще лиц, о которых переданы агентству ложные сведения.

Для того чтобы быть всегда в курсе событий и иметь возможность быстро проверять полученные им сообщения, корреспондент должен обладать связями в местной администрации, земстве, городском самоуправлении и в печати. Ввиду обилия текущего материала, постоянно поступающего в редакции, должно быть обращено внимание на поддержание связей с газетой. Не следует, однако, всецело полагаться на сообщения местных газет, и необходимо по возможности лично проверять газетные известия"¹⁴.

• _{1. Кострикова Е.Г. Информационная политика российского правительства в годы Первой мировой войны и революции. 1914-1917 гг. М.: Кучково поле, 2024. С. 6.}
• _{2. Там же. С. 75.}
• _{3. Там же. С. 17.}
• _{4. Там же. С. 18.}
• _{5. Там же. С. 100.}
• _{6. Там же. С. 8}
• _{7. Там же. С. 31.}
• _{8. Там же. С. 135.}
• _{9. Там же. С. 181.}
• _{10. Там же. С. 43.}
• _{11. Там же. С. 186-187.}
• _{12. Там же. С. 43.}
• _{13. Там же. С. 157.}
• _{14. Там же. С. 69.}