В декабре 2010 года* в Инженерном корпусе Государственной Третьяковской галереи открылась выставка "Елизавета Петровна и Москва", действовавшая до конца марта 2011-го. Среди множества замечательных экспонатов моё внимание привлекло многофигурное полотно австрийского художника Каспара Георга Иосифа фон Преннера (1720-1766) "Конный портрет императрицы Елизаветы Петровны со свитой". Портрет хранится в запасниках Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге, и выставка в ГТГ предоставила редкую возможность внимательно вглядеться в лики вельмож Елизаветинской эпохи, запечатлённые живописцем, и попытаться их идентифицировать.
Русский музей / из архива журнала "Родина"
Каспар Георг Иосиф фон Преннер (1720-1766) "Конный портрет императрицы Елизаветы Петровны со свитой".
Эта небольшая картина (50,5х66 см) по сию пору сохраняет множество загадок. Во-первых, авторство Преннера стоит под знаком вопроса. Во-вторых, время написания холста определяется приблизительно: первая половина 1750-х годов. В-третьих, не очень ясен повод, по которому была нарисована картина, насыщенная метафорами и аллегориями. В-четвёртых, за два с половиной столетия, прошедших с момента создания картины, никто не удосужился идентифицировать персонажей этого полотна. Соблазн попытаться отыскать вразумительные ответы на эти вопросы был столь велик, что я не мог отказать себе в удовольствии предпринять некоторые изыскания. До меня долетело эхо прошедшего времени. Захотелось откликнуться.
- *Статья из архива "Родины". На сайте публикуется впервые
Логика моих изысканий была такова. Чтение камер-фурьерских журналов за 1751-1755 годы помогло выявить тех, кто наиболее часто сопровождал императрицу в её поездках или чаще других придворных приглашался к её столу1. Почти все персонажи "Конного портрета" из числа мужчин украшены высокими знаками отличия: орденскими лентами через плечо, или "кавалериями", как тогда говорили. Полученные имена придворных были сопоставлены с кавалерскими списками обладателей российских орденов св. Андрея Первозванного и св. Александра Невского и голштинского ордена св. Анны2. Особое внимание было обращено на дату награждения тем или иным орденом и на наличие или отсутствие у идентифицируемого персонажа тех или иных "кавалерий" в годы пребывания Преннера в России. Недавно опубликованные архивные материалы помогли установить фамилии и даты вступления в службу тех статс-дам и фрейлин, которые обретались при императрице Елизавете Петровне3. Эта публикация существенно помогла в сужении круга поисков и идентификации женских персонажей. Одновременно все персонажи "Конного портрета" сравнивались не только с визуальными образами вельмож и придворных дам Елизаветинской эпохи, дошедшими до нас в живописных и графических произведениях, но и с их словесными портретами в мемуарной литературе. Проделанная работа позволила с высокой долей вероятности установить имена почти всех персонажей картины. Представляю результаты проведённых исследований.
В Россию ко двору императрицы Елизаветы Петровны фон Преннер был приглашён вице-канцлером графом Михаилом Илларионовичем Воронцовым в 1750 году. Скончался придворный живописец Георг Христофор Гроот, и было необходимо срочно заполнить эту столь важную вакансию. Хотя авторство Преннера и не доказано, "Конный портрет" ориентировочно датируется временем пребывания живописца в России. Преннеру, который жил в это время в Риме, было сделано предложение, от которого он не смог отказаться. С австрийским художником был заключён очень выгодный для него контракт сроком на три года с окладом 1500 рублей в год. В XVIII веке это были очень большие деньги. Русские собратья Преннера по цеху получали в три раза меньше. Фрейлины императрицы получали по 600 рублей в год, фрейлины великой княгини Екатерины Алексеевны - по 400 рублей, и лишь двум камер-фрейлинам государыни полагалось по 1000 рублей ежегодно. Художник принял это выгодное предложение, покинул Вечный город, который был в эти годы землёй обетованной для живописцев и скульпторов всей Европы, и отправился в Санкт-Петербург.
В ГМИИ имени Пушкина хранится картина Преннера "Диана, застигнутая Актеоном", написанная молодым художником в 1743 году, спустя год после его приезда в Рим. Уже в этом небольшом произведении 23-летний живописец показал себя мастером построения многофигурных композиций. "Картина написана в яркой, даже пёстрой цветовой гамме… Яркий, со временем приобретший ещё большую жёсткость колорит станет одной из характерных черт индивидуальной манеры художника"4. В то время мастера сами изготовляли краски для своих полотен и тщательно хранили тайну своего ремесла: секрет приготовления красок и знание того, как одни краски взаимодействуют с другими и меняют свой цвет с течением времени. Замечательно, что яркость красок палитры Преннера со временем не только не тускнела, а лишь усиливалась. Цвета приобретали большую насыщенность. Отсюда возникли рассуждения искусствоведов о пестроте и жёсткости красок австрийца. Но именно этот яркий колорит позволяет доказательно атрибутировать "Конный портрет императрицы Елизаветы Петровны со свитой" как картину кисти Преннера.
Всмотримся в "Конный портрет". Елизавета изображена с лентой ордена св. Андрея Первозванного - высшего ордена Российской империи.
Знак этого ордена носили на голубой муаровой ленте через правое плечо. Если специально обратить внимание на то, какой писали Андреевскую ленту авторы парадных портретов Елизаветинской эпохи, то нельзя не заметить, что цвет ленты везде одинаковый - голубой (небесно-голубой или сине-голубой), но никак не синий. Однако на императрице мы видим Андреевскую ленту яркого синего цвета, Андреевские "кавалерии" синего цвета украшают и мундиры персонажей "Конного портрета", что не соответствует орденскому статуту. Во все времена персонажи парадных портретов, имеющие знаки отличия, наиболее пристальное внимание обращали не столько на внешнее сходство, сколько на правильность изображения орденов и орденских лент. Заказчик никогда бы не принял работу с подобным изъяном, но такой же необычно яркий синий цвет Андреевская лента имеет и на "Портрете Елизаветы Петровны" кисти Преннера, написанном им в 1754 году и получившем широкую известность в последние годы благодаря нескольким выставкам в Третьяковской галерее. На этом монументальном парадном портрете императрица изображена в богатом орнаментальном обрамлении, состоящем из разнообразных цветов - тюльпанов, подсолнухов, роз. Итак, выразительная деталь - Андреевская лента синего цвета - позволила доказать авторство Преннера. Даже придворный художник никогда бы не посмел произвольно изменить цвет орденской ленты государственной регалии и высшего ордена Российской империи. Это сделало за него время, превратившее голубую "кавалерию" в синюю. Этот феномен наблюдается только в картинах кисти Преннера и отсутствует в работах его современников.
Вместо трёх лет Каспар Георг пробыл при царском дворе пять. Он пользовался большим успехом и ухитрился составить себе неплохое состояние, позволявшее ему даже одалживать деньги своему покровителю графу Воронцову, вечно в них нуждавшемуся и из-за громадных долгов бившемуся, по словам дореволюционного историка, "всю жизнь как рыба об лёд"5. Если великий канцлер граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин руководил русской официальной дипломатией, то в руках вице-канцлера графа Воронцова было сосредоточено руководство тайной дипломатией. Служба вынуждала Михаила Илларионовича, женатого на двоюродной сестре императрицы, нести непомерные для его состояния расходы. "Должность моя меня по-министерски, а не по-философски жить заставляет"6.
Во все времена тайная дипломатия была делом очень затратным. Международные закулисные интриги требовали очень больших денег, причём платежи следовало производить незамедлительно. Граф Михаил Илларионович был опытным дипломатом, поэтому можно предположить, что он не упустил представившуюся возможность для установления с помощью нового придворного живописца неформального канала связи с венским двором. Иными словами, Преннеру предстояло не только писать парадные портреты императрицы и её приближённых, но и попытаться поставить своё искусство на службу большой дипломатической игре, начавшейся в эти годы. То есть, ему надлежало в яркой зрелищной форме парадного портрета воплотить определённые политические идеи, отвечающие интересам Российской империи.
Искусство эпохи барокко позволяло сделать это без особого труда. Оно смотрело на мир сквозь призму формулы "жизнь - игра", апеллировало к чувствам воображаемого зрителя и стремилось вызвать у этого зрителя глубокий внутренний отклик. Такова была эстетика барокко. "Метафора "мир как театр", безусловно, доминировала на протяжении всей эпохи барокко, охватившей период с конца XVI и до конца XVIII века. Эта формула вбирала в себя и то, что происходило "на сцене" и, так сказать, "за её кулисами". В мире, сотрясаемом социальными изменениями, войнами и религиозными конфликтами, образ гигантской сцены выглядел своего рода островком стабильности… Пышные церемонии были элементом грандиозной режиссуры для этого "всемирного театра" и одновременно зеркалом, в котором отражался предписанный Богом вселенский порядок"7. Именно в эту эпоху живопись была зримым воплощением поэтического текста, а барочная поэзия требовала актёрской декламации, театральных подмостков или живописного олицетворения. Искусство барокко - это непрерывное взаимодействие письменной и визуальной культур, поэтической риторики и изобразительного искусства. Если следовать этой непреложной стилевой тенденции, то для разгадки "Конного портрета" необходимо отыскать поэтический текст, положенный художником в основание своего творческого замысла. И здесь на сцену выходит новое действующее лицо моей истории.
Михайло Васильевич Ломоносов в конце 1740 - начале 1750-х годов был пусть не очень заметным, но весьма активным игроком в той замысловатой политической игре, которая постоянно велась при дворе Елизаветы Петровны. Именно он разработал литературную программу, которая была использована Преннером при написании "Конного портрета". Учёный был слишком умён, чтобы не понять ту простую истину, что императорскому двору нет никакого дела до абстрактных теоретических умствований и "приращения наук", но двор охотно даст деньги на "приращение художеств", если ощутит от этого непосредственную практическую пользу. Постижение этой истины обеспечило Ломоносову многочисленные милости императрицы и благосклонное внимание вельмож: её фаворита Ивана Ивановича Шувалова, графа и генерал-фельдцейхмейстера Петра Ивановича Шувалова, графа и президента Академии наук и гетмана Малороссии Кирилла Григорьевича Разумовского. Среди этих вельмож был и граф Воронцов. Именно он покровительствовал Ломоносову всю его жизнь, а после смерти Михайлы Васильевича поставил на его могиле в Александро-Невской Лавре дорогой памятник из итальянского мрамора8.
Литературная продукция самого Михайлы Васильевича и его современников не может быть адекватно истолкована без постижения механизма эстетического и социального конформизма учёного, считавшего, что лучше иметь дело с императрицей и её вельможами, чем со вздорными и завистливыми собратьями по академической корпорации. Читательская аудитория Елизаветинской эпохи была невелика и ограничивалась узким и замкнутым кругом придворного общества. Других читателей у Ломоносова не было. "Рассматривая художественные тексты XVIII века, исследователи лишь эпизодически задаются вопросом об аудитории, которой они были адресованы. Между тем этот вопрос имеет, как кажется, первостепенное значение для истории литературы. Взгляд на карьеру Ломоносова не оставляет сомнений в том, что его сочинения предназначались в первую очередь для двора… Умение приноравливаться к вкусам своих высокопоставленных покровителей составляло, безусловно, один из важнейших навыков Ломоносова"9.
Ломоносову не требовалось сочинять какую-то специальную литературную программу для живописного полотна Преннера. Достаточно было обратиться к собственному поэтическому творчеству. В нескольких похвальных одах поэта и его разнообразных стихотворных надписях, сочинённых по поводу придворных торжеств, постоянно звучит одна очень важная мысль: Россия обнажает свой меч не ради собственных национальных или имперских интересов, но лишь в ответ на чужеземную агрессию или ради высших общечеловеческих интересов, например, для того, чтобы обуздать ненасытного агрессора и силою оружия принудить его к заключению мира. Впервые Ломоносов выразил эту идею в конце 1742-го в "Оде на прибытие императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санкт-Петербург 1742 года по коронации". Поэт писал, обращаясь к Швеции, желавшей пересмотреть итоги многолетней Северной войны, развязавшей войну против России и потерпевшей в этой войне сокрушительное поражение:
- Целуй Елисаветин меч,
- Что ты принудил сам извлечь:
- Его мягчит одна покорность,
- Острит кичливая упорность10.
Большая европейская война дала поэту серьёзный повод обстоятельно обосновать столь важную для него идею. Для того чтобы оценить новизну и неординарность мысли Ломоносова, необходимо обратиться к давно уже забытым политическим реалиям осьмнадцатого столетия, связанным с войной за Австрийское наследство (1740-1748). После смерти императора Карла VI все земли дома Габсбургов должны были перейти к его дочери Марии Терезии. Однако права дочери покойного императора стали оспаривать государи Баварии, Саксонии и Испании, находившиеся в родстве с Габсбургами. Король Пруссии Фридрих II, вопреки ранее заключённым международным договорам, воспользовался сложившейся политической конъюнктурой и решил отторгнуть у Австрии Силезию.
Против Австрии выступила её давняя соперница на континенте - Франция, заключившая военный союз с Баварией и привлекшая на свою сторону Пруссию и Саксонию. К антиавстрийской коалиции присоединились короли неаполитанский, сардинский, шведский и некоторые мелкие государи Германии. Австрию поддержали главные торговые соперницы Франции - Англия и Голландия, к ним с 1747 года примкнула Российская империя.
Война за Австрийское наследство велась не только в Европе, но также в Индии, Америке и на море. Это была большая европейская война. 18 декабря 1745 года пруссаки заняли Дрезден, столицу Саксонии, вышедшей в 1742-м из антиавстрийской коалиции. Однако опасаясь, что Россия, сосредоточившая в Курляндии войска под командованием генерал-фельдмаршала графа Петра Петровича Ласси, выступит против Пруссии, Фридрих II был вынужден заключить 25 декабря 1745 года Дрезденский мир с Австрией и Саксонией. Несмотря на это, положение австро-английской коалиции оставалось критическим до тех пор, пока к ней не присоединилась Россия, заключившая 2 июня 1746 года союзный договор с Австрией и в июне и ноябре 1747-го - "субсидные конвенции" с Англией. Эти конвенции предусматривали, что Россия обязуется, во-первых, выставить и содержать 30-тысячный корпус на лифляндской границе, нацеленный против Пруссии, и 40-50 галер в курляндских портах; во-вторых, предоставить Англии и Голландии вспомогательный 30-тысячный корпус для ведения боевых действий против Франции на Рейне или в Нидерландах. Англия и Голландия обязались компенсировать своим золотом все издержки России: за содержание войск в Лифляндии было единовременно выплачено 100 тысяч фунтов стерлингов (450 тысяч рублей), помимо этого за предстоящий поход против Франции России полагалась двухгодичная субсидия в размере 300 тысяч фунтов стерлингов (1 миллион 350 тысяч рублей) ежегодно. В январе 1748 года корпус под командованием умного, храброго и ревностного генерала князя Василия Аникитича Репнина тремя колоннами двинулся на помощь союзникам через территорию Польши вглубь Германии. Угроза появления русских войск на Рейне ускорила заключение мира.
В том же 1748-м Ломоносов сочинил "Надпись на иллюминацию в день тезоименитства Её Величества 1748 года сентября 5 дня перед летним домом". Поэт предсказывал скорое заключение мира:
- Российска тишина пределы превосходит
- И льёт избыток свой в окрестные страны:
- Воюет воинство твоё против войны;
- Оружие твоё Европе мир приводит11.
Пророчество оправдалось. 18 октября 1748 года был подписан Аахенский мир. Габсбурги сохранили бо"льшую часть своих владений, но потеряли почти всю Силезию, отошедшую к Пруссии, и часть итальянских владений. При этом, несмотря на то, что именно русская армия положила конец большой войне, европейские державы отказались признать Россию полноправным партнёром в большой европейской игре и русскую делегацию "забыли" пригласить на подписание мира. Дескать, Россия воевала за деньги, поэтому она не может быть допущена в европейское сообщество.
Императрица крайне болезненно пережила дипломатическое поражение. Гений Ломоносова сумел представить это поражение как нравственную победу Елизаветы Петровны. Благодаря его поэзии, самодержица всероссийская предстала гарантом мира и спокойствия во всей Европе. Проиграв войну дипломатическую, Россия выиграла войну информационную. В конце 1748-го в своей знаменитой "Оде на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны 1748 года" поэт, обращаясь к государыне, писал:
- Европа, утомлённа в брани,
- Из пламени подняв главу,
- К тебе свои простёрла длани
- Сквозь дым, курение и мглу.
- Твоя кротчайшая природа,
- Чем для блаженства смертных рода
- Всевышний наш украсил век,
- Склонилась для её защиты,
- И меч твой, лаврами обвитый,
- Не обнажён, войну пресёк12.
Императрица оценила гениальную находчивость поэта и пожаловала Михайле Васильевичу 2 000 рублей. Существует предание, что деньги были выплачены медной монетой, поэтому потребовалось несколько возов, чтобы доставить эту баснословную по тем временам сумму на дом автору. Но никто и никогда не задавал очень существенный вопрос: почему Елизавета именно за эту похвальную оду, бесспорно, одну из лучших в творчестве Ломоносова, заплатила столь много? Ведь за другие поэтические творения царица не поощряла сочинителя деньгами. Однако это был не литературный гонорар, а высокая награда за неординарную идею, позволившую взять реванш за дипломатическое поражение и выиграть информационную войну. Вслед за этой наградой воспоследовали прочие милости императрицы: на учёного излился настоящий поток щедрот, наград и выгодных заказов от казны. 27 августа 1750 года Ломоносов был официально представлен Елизавете Петровне в её резиденции в Царском Селе: до сего времени никто из его коллег по академическому сообществу не удостаивался подобной чести. Спустя несколько месяцев, 1 марта 1751-го, учёный был награждён чином коллежского советника, который по Табели о рангах соответствовал армейскому полковнику, а его профессорское жалованье было увеличено с 660 до 1200 рублей в год. В декабре 1752 года по постановлению Правительствующего сената ему было ассигновано 4000 рублей на устройство мозаичной мастерской, а 16 марта 1753-го Ломоносов получил ещё одну щедрую награду: императрица пожаловала ему имение Усть-Рудица и 226 крепостных крестьян.
Итак, гений Михайлы Васильевича представил дипломатическое поражение империи как нравственный выигрыш императрицы. Именно эту победу и должна была запечатлеть для грядущих поколений картина австрийского художника. Идеи, изложенные в похвальных одах Ломоносова, стали формообразующим элементом живописного произведения. Преннер, говоря языком абстрактных философских категорий, осуществил "многоступенчатую трансформацию мысли", выраженной в поэтическом тексте, и красками своей палитры материализовал "восхождение от объекта к его метафорическому значению"13. Вглядимся в многофигурное полотно.
Мы видим облачённую в латы императрицу Елизавету Петровну. Государыня окружена многочисленной свитой. Все чины государевой свиты - и мужчины, и женщины - вооружены и держат шпаги наголо. Складывается впечатление, что все они лишь ждут сигнала императрицы, чтобы ринуться в бой. Но шпага государыни покоится в ножнах. Преннер буквально запечатлел метафору Ломоносова из похвальной оды 1748-го: Елизавета Петровна даровала мир Европе, не обнажив меча. Весной 1752-го Ломоносов напишет о заслугах Елизаветы - побеждённой Швеции и спасённой Австрии:
- Монархиня, нося порфиру десять лет,
- Гремящей славой ты наполнила весь свет.
- Геройской был восход, и следствие победы;
- Тобой побеждены и спасены соседы.
- Тобою ускорён во всей Европе мир,
- Тобою дышит в ней спокойствия зефир14.
Спустя годы, уже в декабре 1757-го, пиит вновь напомнит об этом, заявив от имени императрицы:
- Шестнадцать лет нося порфиру,
- Европу я склоняла к миру
- Союзами и страхом сил15.
Ломоносов и Преннер были лично знакомы. Им было о чём поговорить: ведь именно австрийский художник, приехавший в Петербург из Рима, привёз в столицу империи мозаичный портрет Елизаветы работы известного итальянского мастера Алессандро Кокки по оригиналу Людовика Каравака. Эта мозаика произвела большое впечатление на Ломоносова умелым подбором красочных оттенков при передаче богатого наряда императрицы. В течение пяти лет пребывания в России австрийский художник портретировал не только государыню. Известно тринадцать портретов "партикулярных придворных и в городе персон", созданных Преннером за это время16. Написал он и портрет поэта. Оригинал до нас не дошёл, однако канонические изображения Ломоносова восходят именно к этому оригиналу.
Вновь обратимся к "Конному портрету". Перед нами групповой портрет всадников на фоне битвы. В левом верхнем углу картины мы зрим батальную сцену, пылающий город и очень большой мост через реку. Указующий перст императрицы заставляет нас внимательно посмотреть на эту часть "Конного портрета". Художник напомнил о событиях недавнего прошлого и изобразил захваченный пруссаками Дрезден и знаменитый мост через Эльбу, впоследствии описанный Николаем Михайловичем Карамзиным в "Письмах русского путешественника": "С час стоял я на мосту, соединяющем так называемый Новый город с Дрезденом, и не мог насытиться рассматриванием приятной картины, которую образуют обе части города и прекрасные берега Эльбы. - Сей мост, длиною в 670 шагов, считается лучшим в Германии; на обеих сторонах сделаны ходы для пеших и места для отдохновения"17.
Ещё раз всмотримся в батальную часть "Конного портрета". Кажется, что уже ничто не сможет спасти погибающий Дрезден. Но к городу уже летят два орла, парящие над головой императрицы. Один - в императорской короне и со скипетром, другой - с золотым императорским вензелем из двух латинских букв EP (Елизавета дщерь Петра) и оливковой ветвью в клюве. Орёл - это одна из самых древних эмблем, означающая власть, господство, верховенство и государственную прозорливость. Оливковая ветвь, реже именуемая также масличной ветвью, - это одна из эмблем миролюбия, начиная с Античности до наших дней18. В уже не единожды упоминаемой оде 1742-го Ломоносов писал о миролюбии царицы:
- Елисавета к вам приходит,
- Отраду с тишиной приводит:
- Любя вселенныя покой,
- Уже простёртой вам рукой
- Дарует мирные оливы,
- Щадить велит луга и нивы19.
Чело государыни увенчано лавровым венком. Это эмблема неувядающей славы и державного величия. Итак, Елизавета Петровна, положившая конец большой европейской войне и подарившая мир Европе, заслужила за свою государственную прозорливость и постоянное миролюбие право на неувядающую славу, то есть право на бессмертие. И Преннер, и Ломоносов обращаются к суду Истории, адресуются к далёким потомкам:
- Что вы, о позные потомки,
- Помыслите о наших днях?
- Дела Петровой дщери громки
- Представив в мысленных очах
- И видя зрак изображённый
- Среди героев вознесённый,
- Что молвите между собой?
- Не всяк ли скажет быть чудесно,
- Увидев мужество совместно
- С толикой купно красотой?20
Но полотно Преннера было адресовано не только далёким потомкам. Оно предназначалось и потенциальным союзникам, помогая им разобраться в расстановке сил при императорском дворе. Вот почему так важны не только имена вельмож, изображённых живописцем на многофигурном полотне, но и имена сановников, не удостоившихся этой чести. Художник не поместил на своём полотне ни графа Алексея Григорьевича Разумовского - тайного супруга императрицы, Андреевского кавалера и будущего фельдмаршала (1756), ни его младшего брата графа Кирилла Григорьевича - Андреевского кавалера, гетмана Малороссии, президента Академии наук и фельдмаршала. Причина этого очевидна: к началу сентября 1751-го, когда Преннер приступил к подготовительной работе над картиной, братья Разумовские, сохранив свой высокий социальный статус, безвозвратно утратили реальную власть и не могли влиять на ход государственных дел. К моменту написания картины они перестали быть активными игроками большой придворной игры и в этом качестве не могли интересовать иностранных дипломатов.
Зато мы видим на полотне двух непримиримых врагов - многолетнего главу Коллегии иностранных дел великого канцлера графа Бестужева-Рюмина и его антипода вице-канцлера графа Воронцова. И если наследник престола великий князь Пётр Фёдорович, изображённый в левом нижнем углу картины с золотым императорским жезлом в правой руке, не сразу обращает на себя взгляд зрителя и даже теряется в окружении придворных, то Бестужев-Рюмин и Воронцов сразу фокусируют на себе общее внимание. В своих "Записках" Екатерина II донесла до нас противоречивый образ канцлера: "…его несравненно больше страшились, чем любили; это был чрезвычайный пройдоха, подозрительный, твёрдый и неустрашимый, по своим убеждениям довольно-таки властный, враг непримиримый, но друг своих друзей, которых оставлял лишь тогда, когда повёртывались к нему спиной, впрочем, неуживчивый и часто мелочный"21. Достаточно внимательно посмотреть на этого персонажа "Конного портрета", чтобы убедиться как в точности характеристики, данной канцлеру императрицей, так и в непревзойдённом мастерстве придворного живописца, сумевшего великолепно передать наиболее характерные черты своей модели. В то самое время, когда Преннер работал над "Конным портретом", генерал Христофор-Герман Манштейн писал свои знаменитые "Записки о России", в которых, дав выразительный портрет графа Бестужева-Рюмина, очень точно предсказал судьбу канцлера.
"У него нет недостатка в уме, он знает дела по долгому навыку и очень трудолюбив, но в то же время надменен, корыстолюбив, скуп, развратен, до невероятности лжив, жесток и никогда не прощает, если ему покажется, что кто-нибудь провинился перед ним в самой малости.
Вот человек, который управляет Россией уже 11 лет как властитель-деспот; императрица, чрезвычайно ленивая, очень довольна, что нашёлся кто-нибудь, желающий заняться делами империи; к тому же она составила себе такое высокое понятие о его способностях, что, по её мнению, невозможно найти кого-нибудь, кто мог бы заменить его. Впрочем, у него много врагов, которые не пропускают ни одного случая, чтобы очернить его в глазах этой государыни. Им это не удалось ещё до сих пор, хотя он уже не раз пошатнулся на своём месте; быть может, они найдут наконец благоприятную минуту"22.
Образ канцлера, созданный пером мемуариста, прекрасно соотносится с его визуальным образом на "Конном портрете". Преннер был настоящим виртуозом, он умел живописными средствами зримо представить воображаемому зрителю реальный вес того или иного вельможи при дворе императрицы. Бестужев-Рюмин изображён на первом плане, зато Воронцов выделен композиционно и воспринимается скачущим во главе кавалькады придворных. Пройдёт несколько лет, и ситуация, которую зафиксировала кисть живописца, изменится. В феврале 1758-го Бестужева-Рюмина лишат его важного поста, чинов, орденов и отправят в ссылку, а Воронцов станет государственным канцлером. Но с точки зрения реалий предшествующих лет оба графа запечатлены как активные участники большой игры. Перед нами давно прошедшее время в его незавершённости.
Картина австрийского художника имеет явную антипрусскую направленность. "Годами Бестужев убеждал Елизавету Петровну в том, что Пруссия - главный и едва ли не единственный враг России. "Излишне было бы толковать, - писал он ещё в 1753 году, - сколь вредительно интересам её императорского величества усиление короля прусского", который "своим соседям тягостен и опасен сделался". Даже противники канцлера - Воронцов и Шуваловы - были с этим абсолютно согласны"23.
Братьев Шуваловых - графов Петра Ивановича и Александра Ивановича - мы также видим среди персонажей "Конного портрета". Пётр Иванович, младший из братьев Шуваловых, был великим прожектёром и большим мотом: он скончался, задолжав казне один миллион рублей. Князь Михаил Михайлович Щербатов писал о нём так: "Пётр Иванович Шувалов был человек умный, быстрый, честолюбивый, корыстолюбивый, роскошный… Властолюбие его, равно как и корыстолюбие, пределов не имело"24. Но именно этот человек модернизировал русскую артиллерию: накануне Семилетней войны русская армия получила несравненные секретные шуваловские гаубицы и единороги, о которых уже в разгар военных действий, в феврале 1760-го, Ломоносов напишет:
- С Елисаветой бог и храбрость генералов,
- Российска грудь, твои орудия, Шувалов25.
На картине Преннера граф Пётр Иванович украшен Андреевской лентой, которой он был удостоен 18 декабря 1753-го, в день рождения Елизаветы Петровны. Видно, что "кавалерия" ордена св. апостола Андрея Первозванного - высшего ордена Российской империи - была дописана художником позднее. Исходя из этого, можно уточнить сроки работы живописца над картиной.
Преннер начал работать над "Конным портретом" не ранее начала сентября 1751 года. 5 сентября - это тезоименитство Елизаветы Петровны. В этот день 1751-го граф Воронцов был удостоен ордена св. Андрея Первозванного, "кавалерия" которого хорошо видна на его изображении, а другие персонажи "Конного портрета" получили Александровские ленты, запечатлённые придворным художником. Однако незначительные изменения могли быть внесены мастером и в конце 1753-го. Граф Пётр Иванович Шувалов скончался в чине генерал-фельдмаршала. Генерал-фельдмаршалом и Андреевским кавалером стал со временем ещё один персонаж картины - граф Александр Иванович Шувалов, в момент создания "Конного портрета" стоявший во главе Канцелярии тайных и розыскных дел. Это зловещее учреждение наводило ужас на всех россиян без исключения, и чуткий придворный художник счёл за благо запечатлеть графа Александра Ивановича на своём полотне. Правая часть лица графа болезненно раздута.
Объяснение этому феномену мы находим в "Записках" Екатерины II, которая в бытность великой княгиней немало натерпелась от этого персонажа "Конного портрета". "А этот Александр Шувалов, не сам по себе, а по должности, которую он занимал, был грозою всего двора, города и всей империи: он был начальником государственного инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятия, как говорили, вызвали у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица, от глаза до подбородка, каждый раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью"26.
Екатерина Алексеевна навсегда запомнила "этого человека со столь отвратительной гримасой"27 . Хорошо запомнил его и я во время посещения выставки. Генеральский мундир графа произвёл на меня несколько странное впечатление. Если его левая часть (правая - со стороны зрителя) имеет золотое генеральское шитьё и традиционный для русского военного костюма зелёный цвет, то правая часть мундира этого генеральского шитья лишена и имеет необычный красно-коричневый, охристый цвет. Подобный шутовской двухцветный мундир пристал арлекину, но никак не русскому генералу и главе Тайной канцелярии. Однако в этом ненормальном мундире нет ничего противоестественного: придворный художник хотел запечатлеть в "Конном портрете" очередную награду, полученную одним из сановных персонажей. Андреевским кавалером граф Александр Иванович стал 18 декабря 1753 года - в один день со своим братом Петром. Орденскую ленту кавалеры носили через правое плечо. Если внимательно присмотреться к мундиру этого Шувалова, то можно увидеть, что вся его правая часть художником заново загрунтована и подготовлена к тому, чтобы пририсовать Андреевскую ленту. Но что-то помешало Преннеру довершить начатое: так и остался старший Шувалов в двухцветном мундире с красной Александровской лентой через левое плечо. Я полагаю, что "Конный портрет" настоятельно требует технико-технологического исследования: изучение красочных слоёв картины в отражённых инфракрасных лучах позволит обнаружить все переделки и авторские изменения композиции "Конного портрета".
Окончание следует
- 1. Церемониальный, банкетный и походный журнал, 1751 года, представленный Гоф-Штаб-Квартирмейстером; Церемониальный, банкетный и походный журнал, 1752 года; Гоф-Штаб-Квартирмейстерский и камер-фурьерский церемониальный, банкетный и походный журнал, 1753 года, во время пребывания Высочайшего Двора в Москве; Журнал церемониальный и банкетный, [1754 года]; Церемониальный, банкетный и походный журнал, 1755 года.
- 2. Бантыш-Каменский Н. Н. Списки кавалерам российских императорских орденов св. Андрея Первозванного, св. Екатерины, св. Александра Невского и св. Анны с учреждения до установления в 1797 году орденского капитула. М. 2005.
- 3. Писаренко К. А. Фрейлины императрицы Елизаветы Петровны// Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. Альманах. Т. XV. М. 2007. С. 168-179.
- 4. Немецкая и австрийская живопись XVIII века. Из собраний московских музеев. Каталог выставки. М. 1996. С. 99.
- 5. Карнович Е. П. Замечательные богатства частных лиц в России. М. 1992. С. 192.
- 6. Там же. С. 190.
- 7. Барокко. Архитектура. Скульптура. Живопись. Альбом. [Б. м.] 2004. С. 7.
- 8. Кудрявцев А. И., Шкода Г. Н. Александро-Невская лавра. Архитектурный ансамбль и памятники некрополей. Альбом. Л. 1986. С. 275. Ил. 86.
- 9. Осповат К. Ломоносов и "Письмо о пользе стекла": поэзия и наука при дворе Елизаветы Петровны//Новое литературное обозрение. 2007. № 87//http://magazines.russ.ru/nlo/2007/87/os9.html
- 10. Ломоносов М. В. Избранные произведения. Л. 1986. С. 88.
- 11. Там же. С. 210.
- 12. Там же. С. 123-124.
- 13. Барокко. Архитектура. Скульптура. Живопись. Альбом. С. 11.
- 14. Ломоносов М. В. Указ. соч. С. 218.
- 15. Там же. С. 147.
- 16. Елизавета Петровна и Москва: Каталог выставки 9 декабря 2010 - 27 марта 2011. М. 2010. С. 85.
- 17. Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л. 1987. С. 51-52.
- 18. Похлёбкин В. В. Словарь международной символики и эмблематики. М. 1995. С. 287, 292.
- 19. Ломоносов М. В. Указ. соч. С. 91.
- 20. Там же. С. 109.
- 21. Записки императрицы Екатерины Второй. С. 208.
- 22. Перевороты и войны/Христофор Манштейн. Бурхард Миних. Эрнст Миних. Неизвестный автор. М. 1997. С. 206.
- 23. Елисеева О. И. Молодая Екатерина. М. 2010. С. 323-324.
- 24. О повреждении нравов в России князя М. Щербатова и Путешествие А. Радищева. Факсимильное издание. М. 1983. С. 62, 65.
- 25. Ломоносов М. В. Указ. соч. С. 234.
- 26. Записки императрицы Екатерины Второй. Репринтное воспроизведение издания 1907 года. М. 1989. С. 356.
- 27. Там же.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем