Яков Блюмкин - Сергею Есенину: "Отдай, Сережа, отдай! Я без револьвера, как без сердца"

Странная дружба

"У нас было два неожиданных попутчика: мой коллега по академии Яков Блюмкин и знаменитый поэт Сергей Есенин. Они прекрасно ладили между собой и к вечеру, как правило, напивались". Это - отрывок из воспоминаний советского дипломата и разведчика Александра Бармина. В 1937 году Бармин остался на Западе, а тогда, в августе 1924-го, ехал поездом на работу в Персию. Вместе с ним, только на Кавказ, направлялись и два давнишних приятеля - Есенин и Блюмкин.

В шумной и разноликой компании друзей Сергея Есенина Яков Григорьевич Блюмкин был, пожалуй, самой скандальной, самой легендарной и, как бы сейчас сказали, самой "мутной" фигурой. Его окружали (да и сейчас окружают) различные мрачные и даже зловещие слухи. Тем не менее они действительно дружили. Целых семь лет. Хотя это и была весьма странная дружба.

Друг-террорист

Яков Блюмкин (1900-1929) - человек очень колоритной судьбы. Хоть боевики по его биографии снимай. Это он вместе с Николаем Андреевым 6 июля 1918 года по заданию руководства партии левых эсеров убил германского посла в Советской России фон Мирбаха, чтобы сорвать подписанный правительством Ленина Брестский мир с Германией и разжечь "революционную войну".

"Сорвать и разжечь" не удалось. И Блюмкин долго скрывался, потом добровольно явился в ЧК, был амнистирован, устанавливал советскую власть в Персии, служил в секретариате Льва Троцкого и, наконец, перешел в Иностранный отдел ОГПУ. То есть в советскую внешнюю разведку. В 1929 году расстрелян за связь с Троцким, который тогда уже был фактически объявлен врагом СССР.

Вот такая насыщенная жизнь. Всего-то 29 лет. Впрочем, Есенин прожил только 30.

"Ходили к проституткам проповедовать революцию..."

Блюмкин и Есенин познакомились в 1918 году в Москве (где и когда - точно неизвестно).

Яков с детства бредил литературой. Пытался писать стихи еще в своей родной Одессе, потом "ударился в революцию" и после боев в Гражданскую войну на Украине весной 1918-го оказался в столице советской республики. Здесь от партии левых эсеров был направлен на работу в ВЧК. Но с головой окунулся не только в сурово-чекистские, но и в скандально-богемные будни.

Свести знакомство с литераторами было легко. Многие из них симпатизировали левым эсерам и печатались в их изданиях. Блюмкин ходил на их вечера. Тогда он и подружился с Есениным и поэтами из его окружения - Анатолием Мариенгофом, Вадимом Шершеневичем, Александром Кусиковым и другими.

"Преимущественно это были молодые люди, примкнувшие к левым эсерам и большевикам, довольно невежественные, но чувствовавшие решительную готовность к переустройству мира, - так нелицеприятно описывал Вячеслав Ходасевич уже в эмиграции (очерк "Есенин", 1926 год) участников этих "тусовок", на которых и сам иногда бывал. -...Ходили к проституткам проповедовать революцию - и били их. ...готовы были ради ближнего отдать последнюю рубашку и загубить свою душу. Самого же ближнего тут же расстрелять, если того "потребует революция".

Если верить одному из участников этой "тусовки" поэту Матвею Ройзману, то однажды Блюмкин сказал Есенину: "Я - террорист в политике, а ты, друг, террорист в поэзии!"

"Хотите поглядеть, как расстреливают?"

Весной и летом 1918 года Есенин часто водил за собой молодого и бородатого (для солидности) чекиста в кожаной куртке на различные "литературные огоньки". Он явно бравировал знакомством с сотрудником всемогущего ведомства, которое наводило на обывателей страх и трепет.

Однажды на именинах Алексея Толстого (вскоре он уехал в эмиграцию и вернулся в СССР только в 1923 году) собралось человек 40 гостей. Пришли и Есенин с Блюмкиным. Есенина вдруг "понесло".

"Была в числе гостей поэтесса К., - вспоминал Ходасевич. - Приглянулась она Есенину. Стал ухаживать. Захотел щегольнуть - и простодушно предложил поэтессе:

- А хотите поглядеть, как расстреливают? Я вам это через Блюмкина в одну минуту устрою".

Мог ли Есенин это "устроить"? Вряд ли. Блюмкин к расстрелам не имел никакого отношения. А если бы и имел, то, разумеется, никого из посторонних "поглядеть" на них не пустили бы. Но вполне мог наплести своим друзьям, что может провести такую "экскурсию". Хвастун и фантазер он был отменный.

"Вольнодумцы"-коммерсанты

Летом 1918 года дружба Есенина и Блюмкина прервалась. После убийства 6 июля германского посла Мирбаха и "путча" левых эсеров в Москве Блюмкин скрывался, а в апреле 1919-го добровольно явился в ЧК и... был амнистирован. Служил в Красной армии, а весной 1919 года был отозван в Москву. Там, несмотря на голод и разруху, по-прежнему шумели поэты в литературных кафе.

В сентябре 1919-го по инициативе Есенина была образована Ассоциация вольнодумцев. Свою цель она видела в "самом широком распространении творческих идей революционной мысли и революционного искусства человечества". В нее вошли поэты-имажинисты и ...Яков Блюмкин.

Удивительно: в годы военного коммунизма "вольнодумцы" развили бурную частную коммерческую деятельность - создали издательство, две книжных лавки, журнал. И еще кафе "Стойло Пегаса" на Тверской улице. Оформил его художник-имажинист Георгий Якулов. На ультрамариновых стенах он нарисовал желтой краской портреты "вольнодумцев" с их стихами.

А вот портрета Блюмкина там не было, что его очень обижало. Ведь он часто бывал в "Стойле Пегаса", даже выступал в нем в роли конферансье. Да и скандалы тоже устраивал.

Однажды один из молодых актеров вытер в кафе свои ботинки портьерой. Блюмкин пришел в бешенство. Обозвал актера "хамом" и выхватил пистолет. Есенин буквально силой отобрал у него оружие. "Пусть твоя пушка успокоится у меня в кармане", - сказал он. "Отдай, Сережа, отдай, - взмолился террорист. - Я без револьвера, как без сердца".

Блюмкин очень хотел, чтобы литераторы его признали "равным". Он писал и стихи, и рассказы (до нас они не дошли). Но друзья не считали его настоящим писателем. Впрочем, он и сам критиковал некоторые стихи Есенина.

"Блюмкин был лириком, любил стишки, любил свою и чужую славу, - ехидно писал о нем Анатолий Мариенгоф, - Как же не прилепиться к нам, состоявшим у нее в избранниках? И он прилепился, ласково, заискивающе".

"Бесстрашный террорист", по уверениям Мариенгофа, в мирной жизни боялся всего - болезней, сквозняков, мух, сырости. Но больше всего - покушений со стороны немцев или своих бывших товарищей - левых эсеров, которые считали его предателем. Они уже трижды пытались его убить - еще на Украине. Вадим Шершеневич вспоминал, что Блюмкин "почти серьезно уверял, что германское правительство обещало десятки тысяч марок за его голову. Кусиков язвил, что он бы не дал. Блюмкин шуток не понимал. Он обожал роль жертвы".

Блюмкин часто просил друзей: "Толя, Сережа, друзья мои, проводите меня". "Мы почти каждую ночь его провожали, более или менее рискуя своими шкурами, - рассказывал Мариенгоф - ...Слева обычно шел я, справа - Есенин, посередке - Блюмкин, крепко-прекрепко державший нас под руки".

Но зачем такой малосимпатичный человек был нужен поэтам?

"Ангел-хранитель"

Блюмкин отнюдь не стеснялся того, что являлся убийцей Мирбаха. Даже гордился этим. Он не раз пользовался своей фамилией как удостоверением какого-нибудь могущественного ведомства.

Однажды очередной скандал в "Стойле Пегаса" закончился приходом милиции. Имажинистов пригласили "пройти в отделение". Но неожиданно раздался голос: "Я - Блюмкин! Я не считаю нужным приглашать имажинистов в отделение!". Милиционеры козырнули и сказали, что всё оставляют на его усмотрение.

Постоянно "тусуясь" с Есениным и другими поэтами, он играл роль их "ангела-хранителя" от различных неприятностей. Зачем? "По велению дружбы и сердца"? Или "присматривал" за "хулиганами" по заданию Лубянки? Кто знает.

В октябре 1920 года чекисты арестовали поэта-имажиниста Александра Кусикова и его брата. Их обвинили в том, что они - тайные белогвардейцы. За компанию взяли еще одного подозрительного субъекта, который только что приехал из Грузии, где у власти были меньшевики-антисоветчики. Им оказался Сергей Есенин.

Блюмкин бросился выручать друзей. Есенина он "взял на поруки", и тот был освобожден уже 25 октября. А в ноябре выпустили и Кусиковых.

Вскоре Блюмкин переехал в квартиру Кусиковых - у них как раз освободилась одна из комнат. Там же (Большой Афанасьевский переулок, д. 30, кв. 5), тогда жил и Есенин. Так что они некоторое время были не только друзьями, но и соседями по коммуналке. А позже Блюмкин получил от ОГПУ квартиру в доме номер 35 на Арбате. Она была забита различными диковинными предметами, привезенными хозяином из командировок.

Здесь же находилась его весьма богатая библиотека. Он собрал целую коллекцию изданий с автографами. Маяковский подарил "дорогому Блюмочке" три книги. Есенин не отставал. На сборнике своих стихов он, к примеру, вывел: "Тов. Блюмкину с приязнью на веселый вспомин рязанского озорника. Сергей Есенин. Москва. Стойло. 26 янв. 21 г.".

"Дурак, это контрреволюция!"

Однажды поэт Матвей Ройзман встретил Есенина на улице: "Бегу в парикмахерскую мыть голову!" - сказал тот. Он собирался на встречу к председателю Реввоенсовета Республики Троцкому. А устроил ее Блюмкин.

В 1922 году Троцкий взял Блюмкина на работу в свой секретариат. Теперь бывший террорист ощущал себя представителем одного из "вождей Октября", ответственного за "связь с литераторами".

Так у имажинистов появился свой человек на "самом верху". И Блюмкин использовал свою близость к Троцкому для помощи друзьям.

Однажды он ворвался в квартиру Есенина и Мариенгофа: "Ребята, хотите побеседовать со Львом Давыдовичем? Я могу устроить встречу". Те, естественно, хотели. Поэт Рюрик Ивнев записал в дневнике:

"Сережа хочет хлопотать о журнале для большого издательства. Блюмкин предупредил Сережу за обедом в кафэ "Парнас", что Троцкий действует гипнотически, и что Маяковский, когда говорил с Троцким, "дрожал как щенок".

Встреча состоялась 21 августа 1923 года. Перед ней Есенин побежал мыть голову, а Мариенгофа на нее не взяли - он заболел ангиной. "Лежи, Анатолий, - сказал ему Блюмкин, - Я не могу позволить тебе заразить Троцкого". А на его робкие возражения отрезал: "Дурак, это контрреволюция!"

Как писал тот же Ивнев, Есенин был "очарован Троцким". Правда, с журналом Лев Давидович так и не помог. "Демон революции" вскоре с головой ушел в борьбу за власть в партии, которую с треском проиграл.

А Блюмкин осенью 1923-го перешел на другую работу - в Иностранный отдел ОГПУ (внешнюю разведку).

Ревность и ссора

До весны 1924 года Блюмкин нелегально работал в Палестине. Затем получил назначение на должность помощника полпреда ОГПУ в Закавказье по командованию войсками ОГПУ.

Выехал в Тифлис. Уже упоминавшийся однокашник Блюмкина (одно время они вместе учились на Восточном отделении Военной академии РККА) Александр Бармин вспоминал:

"Есенин производил впечатление совершенно деморализованного человека. Блюмкин, которого его солдатский характер всегда удерживал от эксцессов, решил "поставить Сергея на ноги". Но этого сделать уже не мог никто!"

Есенин не зря уехал на Кавказ. В Москве о нем писали как о хулигане и пьянице. И даже завели несколько уголовных дел - якобы за организацию дебошей в общественных местах. Вот он и решил на время оставить столицу.

По одной из версий, на Кавказе друзья крупно поссорились из-за жены Блюмкина Татьяны Файнерман, которая поехала вместе с ним. Журналист тифлисской газеты "Заря Востока" Николай Вержбицкий рассказывал, что Блюмкин вдруг начал бешено ревновать поэта, а однажды даже "поднял на Есенина оружие". Но все обошлось.

Вряд ли они могли тогда подозревать, что в конце ХХ века именно Блюмкина вдруг обвинят в "тайном убийстве великого русского поэта".

"Черный человек"

Версии о том, что Есенин был на самом деле убит, бурным потоком ворвались в газеты, телевидение и интернет в 1990-х. Назывался и "заказчик убийства" - Троцкий, и исполнители - ОГПУ и Блюмкин. И сам Есенин вроде бы давно чувствовал, что Блюмкин хочет его убить. И даже стихи об этом написал:

Черный человек

На кровать ко мне садится,

Черный человек

Спать не дает мне всю ночь.

"Черный человек" - это якобы и есть Блюмкин.

Сам момент убийства, замаскированного под суицид, описывался, как правило, очень ярко. Как, например, в романе Виталия Безрукова "Есенин" (на его основе был потом снят целый телесериал):

"Увидал Блюмкина Есенин - сердце его зашлось в смертельной тоске. Крикнул он в отчаянье: "Черный человек! Черный человек!" - и швырнул в морду его гармонь русскую... Двое других разом навалились на одного Есенина, усадили на стул, удавку на шею накинули. Хрипит Есенин, правой рукой вцепился в веревку. Вскочил Блюмкин... и наганом со всего маху рукояткой в лицо!...Обмяк поэт, затих".

Впечатляет. Но вот вопрос - а зачем Троцкому "заказывать" Есенина? И почему в роли его убийцы оказался Блюмкин?

Ни документов, ни показаний свидетелей у авторов нет. Одни "конспирологические" схемы. Почему Троцкий? Потому что большевики-инородцы решили извести русского поэта, который разочаровался в революции и начал ее критиковать. Почему Блюмкин? А кто же? Авантюрист, палач (Мирбаха застрелил!), чекист, инородец, приближенный Троцкого и вообще мутная личность. Вот он и втерся к Есенину в доверие, а в нужный момент убил его по приказу "темных сил".

Спорить с этими версиями нет смысла. Разве что можно привести цитату из статьи Троцкого в "Правде" "Памяти Сергея Есенина" от 19 января 1926 года:

"Мы потеряли Есенина - такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего... Он ушел из жизни без крикливой обиды, без ноты протеста, - не хлопнув дверью, а тихо прикрыв ее рукою, из которой сочилась кровь. В этом месте поэтический и человеческий образ Есенина вспыхнул незабываемым прощальным светом... Нет, поэт не был чужд революции, - он был несроден ей. Есенин интимен, нежен, лиричен, - революция публична, эпична, катастрофична. Оттого-то короткая жизнь поэта оборвалась катастрофой... Умер поэт. Да здравствует поэзия! ...Да здравствует творческая жизнь, в которую до последней минуты вплетал драгоценные нити поэзии Сергей Есенин".

Блюмкин в момент смерти Есенина официально был в командировке на Украине. Где он находился на самом деле - сказать трудно. Работа в разведке не способствует открытости. Горевал ли он о гибели друга? Или остался к ней равнодушным? Тоже неизвестно. Чужая душа - потемки, а никаких заметок или писем на этот счет Яков Григорьевич не оставил.

Последние годы его жизни прошли в тайных миссиях в Палестине, Монголии, Китае, Турции, Германии. В Константинополе Блюмкин не выдержал и снова вступил в связь с высланным из СССР в январе 1929-го своим бывшим кумиром - Львом Троцким. Пытался установить связь с его сторонниками в Москве, за что был арестован и расстрелян в ноябре 1929 года. Как раз в дни очередной годовщины Октября.

По легенде, перед расстрелом Блюмкин кричал: "Стреляйте, ребята в мировую революцию!" и пел "Интернационал".

Он пережил Есенина всего на четыре года. Друзья были непохожими людьми, но, как минимум, одно качество их сближало. Они спешили жить. В то бурное время вообще очень многие следовали принципу, который позже сформулировали бунтари 1960-х: "Живи быстро и умри молодым".