"Сотрудники НКВД определяли наши судьбы"

"Спецконтингент спит на голых досках"

Весной 1943 г., по окончании Сталинградской битвы, на территории Сталинграда возник спецлагерь N 0108. Контингент лагеря активно привлекался к восстановлению промышленных предприятий города, продукция которых была нужна фронту. Основная зона лагеря, в которой размещалось 3000 человек, располагалась в рабочем поселке Сталинградского тракторного завода (СТЗ), а созданное в июле 1943 г. отделение лагеря на 1500 человек - при машиностроительном заводе N 221 "Баррикады". Спецконтингент использовался управлением НКВД (УНКВД) по Сталинградской области, на металлургическом заводе "Красный Октябрь", на Сталинградской районной электростанции². Его работой руководили специальные строительные организации. При СТЗ такая организация именовалась особой строительно-монтажной частью (ОСМЧ) N 14 ("Тракторострой"), при заводе N 221 - ОСМЧ N 25, при заводе "Красный Октябрь" - специализированным трестом (спецстройтрест) N 1. В июне 1944 г. 600 человек спецконтингента были переброшены на жилищное строительство³.

Труд бывших военнопленных регламентировался приказом НКВД СССР от 6 апреля 1943 г. Рабочие должны были использоваться в соответствии со специальностью, квалификацией и физическим состоянием, работать только в составе бригад под контролем технического персонала. Частое перераспределение между участками запрещалось. Даже проход на предприятие должен был производиться через отдельные ворота - чтобы исключить возможность общения с вольнонаемными⁴.

Однако реалии 1943 года не позволяли выполнить все требования. Так, в отчете начальника спецлагеря N 0108 инженера-подполковника Ф.С. Емельянова за 2-й квартал 1943 г. указывалось, что конвоем обеспечивается только 500-600 человек на СТЗ, а остальные из-за нехватки конвоиров выводятся на работу лишь "под надзором командиров рот и взводов". "Работа производится на 24 участках вместе с рабочими тракторного завода, что крайне затрудняет охрану спецконтингента"⁵. В отчете за 1-й квартал 1944 г. отмечалось: "Трудность охраны спецконтингента заключается в том, что многие цеха завода одновременно восстанавливаются и находятся в эксплуатации. Во многих цехах работают и живут вольнонаемные рабочие, поэтому изолировать спецконтингент от рабочих завода и рабочих ОСМЧ N 14 не представляется возможным"⁶.

Значительная часть спецконтингента не владела строительными специальностями и не имела опыта работы на заводах. Плохая организация работы, тяжелые бытовые условия, подавленное психологическое состояние людей, свобода которых была ограничена, а переписка запрещена, - все это сказывалось на производительности труда. Продуктов подчас выдавали меньше положенного; не хватало одежды, жилые помещения не убирались, в них отсутствовало остекление. В неудовлетворительном состоянии находились столовая и медицинская часть⁷. В отчете за 2-й квартал 1944 г. отмечалось, что "с момента организации лагеря спецконтингент спит на голых досках нар, что ведет к ухудшению физического состояния людей и повышению заболеваемости. Постельными принадлежностями спецконтингент до сих пор не обеспечен, обмундирован неудовлетворительно, обмундирование ветхое, подвергавшееся неоднократному ремонту и пришедшее почти в полную непригодность для носки"⁸. Высокий уровень заболеваемости в лагере, в особенности желудочно-кишечными заболеваниями, был вызван именно плохими условиями содержания⁹.

В июле 1943 г. со строительных участков было совершено 7, а в августе - 8 побегов¹⁰. Для их предотвращения и для повышения производительности труда, в спецлагере проводилась политработа: беседы по различной тематике, выпускался боевой листок, организовывалось чтение художественной литературы, просмотр кинофильмов. В 1-м квартале 1944 г. было показано 24 кинокартины ("Она защищает Родину", "Свинарка и пастух", "Член правительства", "Битва за Советскую Украину", "Ленинград в борьбе", "Гибель Орла", "Суворов", "Дочь Родины", "Победа в пустыне")¹¹. Пытались проводить социалистическое соревнование. Только за июль 1943 г. "спецконтингентам было объявлено 62 благодарности, большая часть из которых за добросовестное отношение к труду и примерную воинскую дисциплину в лагере"¹².

Фрагмент документа, в котором обозначается масштаб ущерба, нанесенного городу и области немецкими захватчиками.

"Отныне мы должны считать себя сталинградцами"

В августе 1943 г. средняя выработка по лагерю составила 116,9%, в декабре - 113%. В январе 1944 г. 1213 военнопленных, работавших на СТЗ, выполняли норму на 100-120%, 426 - на 125-150%, 134 - на 150% и больше¹³. Однако в ноябре 1944 г. было зафиксировано снижение производительности труда, которое считалось следствием снижения трудовой дисциплины, плохой организации труда и отсутствия политико-воспитательной работы среди спецконтингента¹⁴.

В 1944 г. прошедших проверку военнопленных стали переводить в штаты предприятий Сталинграда. Впрочем, УНКВД не спешило с ними расставаться. В феврале 1945 г. спецлагерь N 0108 был расформирован, оставшихся непроверенными сконцентрировали в лагерном отделении при стройотделе хозяйственного отдела УНКВД. Численность спецконтингента не превышала 1200 человек, а к концу года составила всего 345 человек¹⁵. Они работали столярами, грузчиками, разнорабочими на Сталинградском энергокомбинате, протезном заводе, СТЗ, кондитерской фабрике N 4, в городских школах, на стадионе "Динамо".

В 1944 г. началась репатриация советских граждан из-за рубежа. Формально им гарантировалось сохранение всех прав, предусмотренных Конституцией СССР, они могли самостоятельно выбирать место жительства и работы. Однако на практике такие лица направлялись для проверки в проверочно-фильтрационные пункты НКВД; офицеры, находившиеся в плену и вызывавшие подозрение - в спецлагеря НКВД; бывших военнопленных рядового и сержантского состава возрастов, подлежащих демобилизации, отпустили по домам, а бывших военнопленных и гражданских лиц возрастов, которым следовало проходить службу в армии, зачислили в рабочие батальоны НКО¹⁶. Постановлением Государственного комитета обороны от 18 августа 1945 г. было узаконено использование труда освобожденных из плена советских граждан на предприятиях угольной и лесной промышленности и черной металлургии. Прошедшие государственную проверку должны были передаваться в штаты предприятий, на которых работали. Права выбора мест проживания и работы они так и не получали.

К августу 1945 г. в Сталинградской области оказалось около 7000 репатриированных. По постановлению Сталинградского обкома партии от 29 мая 1945 г. всех их следовало "направлять в сельскохозяйственные районы, разъясняя, что эта мера обусловлена хозяйственной целесообразностью, а также отсутствием жилищного фонда в городе"17. Так, "большая группа горожан, проживавшая до войны в Сталинграде, после освобождения была направлена в Руднянский, Солодченский, Гмелинский, Старополтавский и ряд других районов" Сталинградской области¹⁸.

Согласия репатриантов на переселение не требовалось. Не требовалось его и для направления на предприятия. Рабочий 85го отдельного рабочего батальона жаловался председателю Верховного Совета СССР 28 апреля 1946 г.: "Проживал я в Ставропольском крае... В 1941 г. я был призван в армию, где на фронте попал в плен. После освобождения... нас призвали на работу по эвакуации заводов. Проработав там 3 месяца, нам выдал документы фильтрационный отдел и направил по месту жительства. Затем у нас забирали документы, зачислили в 85 ОРБ¹⁹ и направили на работу в жилой трест г. Сталинграда... После расформирования ОРБ администрация треста заявила нам, что отныне мы должны считать себя сталинградцами. Нам выдали паспорта, приписанные к тресту ранним числом... Прошу дать разъяснение, будем ли мы отпущены по месту жительства хотя бы в 1946 г. или мы обязаны работать в городе Сталинграде?"²⁰

Восстановительные работы в Сталинграде начались в феврале 1943 года - сразу после окончания боев, и продолжались почти 10 лет.

"Для нас были только грязные работы"

По постановлению СНК СССР от 22 августа 1945 г. репатрианты использовались на восстановлении Сталинграда, к концу года их насчитывалось около 25 000 человек. Этих людей распределили между строительным трестом N 4 завода "Красный Октябрь" (860 человек), трестами Главного управления по восстановлению Сталинграда (Главсталинградстроя) (12 000), ОСМЧ N 25 (2000), Стройтрестом N 4 (700), Тракторостроем (2000), Спецстройтрестом N 1 (1000), Спецстройуправлением N 1 (2100), СТЗ (2600), заводом "Красный Октябрь" (800) и ОСМЧ N 3 (500)²¹. Восстанавливали они жилые дома, центральный водопровод, гаражи, школы, детские сады, институты, кинотеатры, детский туберкулезный санаторий и другие объекты²². Работали столярами, каменщиками, плотниками, штукатурами, разнорабочими, портными, причем чаще всего не по специальности²³.

В послевоенных Сталинграде и области приемлемые бытовые условия не удавалось обеспечить и вольнонаемным²⁴, что говорить о репатриантах. Только в 1946 г. быт рабочих стал улучшаться, люди постепенно переселялись из подвалов в финские домики²⁵. Репатриантов изначально размещали в не приспособленных для зимы помещениях, где не было даже минимальных бытовых условий. Заведующий строительным отделом Сталинградского обкома ВКП(б) К.А. Уханов констатировал: "В общежитиях грязь, холод, спертый воздух, установлены 2 и 3ярусные нары из сырого леса, доски не оструганы, постельных принадлежностей ни одно общежитие не имеет, среди рабочих наблюдается завшивленность, питьевой воды нет, бочками, ведрами, тазами, кружками и умывальниками общежитие не обеспечено"²⁶. Не хватало продовольствия, отсутствовали медикаменты²⁷.

Тяжелое положение усугублялось вынужденной оторванностью от семей, настороженным отношением со стороны населения и властей. Одна из бывших узниц концлагеря писала: "После пережитого нам казалось, что наши мучения закончились. Оказывается - нет. Родина нас приняла как злая мачеха. Сотрудники НКВД определяли наши судьбы, несколько раз вызывали на допросы, некоторые люди не выдерживали и падали в обморок. Для нас были только грязные работы"²⁸. По воспоминаниям другой репатриантки, "проверка проходила с пристрастием... Ответы наши сопровождались очень обидными комментариями, чувствовалось большое недоверие, а иногда и прямое обвинение в предательстве Родины. Это было ужасное время. После таких бесед жить не хотелось. Мы не могли ничем защитить себя от таких обвинений"²⁹. Все это способствовало росту дезертирства со строек³⁰.

Органы власти вели среди репатриантов идеологическую работу. В местной печати публиковались статьи об ужасах плена; областное книгоиздательство выпускало брошюры о подвигах советских граждан; проводились групповые и индивидуальные беседы с репатриантами; выпускались стенгазеты. В 1947-1950 гг. репатриантов в Сталинграде и области стало значительно меньше; они уже не составляли основную часть рабочей силы. Наметились и изменения в их статусе. Репатриированные передавались в штаты предприятий, получали новые профессии, занимали более престижные должности.

Содержание бывших военнопленных и репатриированных в режимных условиях помогало обеспечивать народное хозяйство СССР трудовыми ресурсами. Их пребывание в Сталинграде и Сталинградской области власти также подчиняли решению главной задачи - обеспечить скорейшее восстановление разрушенного тяжелейшей войной региона.

• _{1. Бичехвост А.Ф. К истории создания специальных и проверочно-фильтрационных лагерей для советских военнопленных и организации в них "государственной проверки" // Военно-исторические исследования в Поволжье. Саратов, 2006. С. 256-280.}
• _{2. РГВА. Ф. 1/п. Оп. 1и. Д. 4. Л. 28-31; Д. 6. Л. 7; Государственный архив Волгоградской области (ГАВО). Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 5. Л. 105; Д. 40. Л. 40; Д. 17. Л. 48, 58.}
• _{3. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 8. Л. 22.}
• _{4. Военнопленные в СССР. 1939-1956. Док. и мат. М., 2000. С. 566, 568; ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 7. Л. 43, 44, 45; Д. 18. Л. 49.}
• _{5. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 17. Л. 3-4.}
• _{6. Там же. Л. 38.}
• _{7. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 9. Л. 67-67 об; Д. 16. Л. 1, 7, 23; Д. 17. Л. 48; Д. 38. Л. 3, 62; Д. 51. Л. 49; Д. 60. Л. 61, 88.}
• _{8. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 17. Л. 48}
• _{9. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 2. Л. 27, 50, 55, 56; Д. 17. Л. 48.}
• _{10. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 16. Л. 1, 7, 16, 23, 68, 86; Д. 51. Л. 2, 3, 4.}
• _{11. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 16. Л. 2, 17, 44, 45, 71.}
• _{12. Там же. Л. 2.}
• _{13. Там же. Л. 9, 35, 45, 46.}
• _{14. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 60. Л. 88-89.}
• _{15. ГАВО. Ф. Р-1128. Оп. 1. Д. 48. Л. 42.}
• _{16. Земсков В.Н. К вопросу о репатриации советских граждан 1944-1951 годы // История СССР. 1990. N 4. С. 30-31, 36.}
• _{17. Центр документации новейшей истории Волгоградской области (ЦДНИВО). Ф. 113. Оп. 20. Д. 6. Л. 30.}
• _{18. Бичехвост А.Ф. История репатриации советских граждан: трудности возвращения (1944-1953 гг.). Саратов, 2008. С. 480.}
• _{19. Отдельный ремонтно-восстановительный батальон.}
• _{20. ГАВО. Ф. Р-4768. Оп. 2. Д. 1. Л. 2.}
• _{21. ГАРФ. Ф. Р-9526. Оп. 1. Д. 744. Л. 499; ЦДНИВО. Ф. 113. Оп. 23. Д. 233. Л. 39; Ф. 120. Оп. 3. Д. 6. Л. 5.}
• _{22. ГАВО. Ф. Р-4005. Оп. 1. Д. 2. Л. 6; Д. 5. Л. 2, 7, 8, 17, 31, 32; Д. 7. Л. 26; Оп. 2. Д. 4. Л. 6; Ф. Р-2864. Оп. 1. Д. 30. Л. 27.}
• _{23. ЦДНИВО. Ф. 71. Оп. 5. Д. 10. Л. 72; Ф. 113. Оп. 20. Д. 118. Л. 20, 22; ГАРФ. Ф. Р-9526. Оп. 1. Д. 744. Л. 263.}
• _{24. ЦДНИВО. Ф. 113. Оп. 23. Д. 6. Л. 30; Оп. 23. Д. 233. Л. 49 об-50 об, 80-81.}
• _{25. Там же. Л. 39, 39 об, 60-61; Ф. 120. Оп. 3. Д. 6. Л. 108 об.}
• _{26. ЦДНИВО. Ф. 113. Оп. 20. Д. 164. Л. 45.}
• _{27. Там же. Л. 49; Оп. 23. Д. 233. Л. 39.}
• _{28. ЦДНИВО. Ф. 149. Оп. 2. Д. 5. Л. 6-7.}
• _{29. ЦДНИВО. Ф. 149. Оп. 2. Д. 6. Л. 3-7.}
• _{30. ЦДНИВО. Ф. 113. Оп. 23. Д. 233. Л. 3 об; Ф. 120. Оп. 3. Д. 6. Л. 5; Ф. 1829. Оп. 1. Д. 75. Л. 135 об; ГАРФ. Ф. Р-9526. Оп. 1. Д. 744. Л. 263.}