"Турист стремился составить знакомство с "духовной физиономией" посещаемых мест"

"Путешествуй, гипохондрик!"

"Путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, гипохондрик, чтобы исцелиться от своей гипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!" - писал автор знаменитых "Писем русского путешественника"¹. Однако поездки русских подданных по собственному желанию с познавательной или развлекательной целью долгое время оставались доступными для весьма ограниченного круга лиц. Только реформы Александра II, появление и строительство железных дорог, рост городов постепенно привели к демократизации путешествий и тем самым способствовали появлению туризма², а вместе с ним и нового типа путешественников - туристов, отличавшихся по своему происхождению, составу и количеству от совершавших поездки в предыдущий период.

С увеличением числа лиц, совершавших разнообразные поездки, появились новые термины. В конце XIX в. основными стали такие слова, как "путешественник", "турист", "экскурсант". "Путешествие", обозначая поездки в целом, приобретало все более научное значение. Совершающий путешествие человек, как правило, являлся специалистом в определенной области и преследовал некую научную или исследовательскую цель³. Например, П. Крушеван в предисловии к своим путевым заметкам особенно подчеркивал, что он не претендует на "строгое исследование специалиста-путешественника"⁴ и рассказывал именно о поездке. Подобная оппозиция понятий "путешественник" и "турист" была характерна и для более ранних периодов, так, один из ее героев в 1848 г. обозначал себя простым туристом, противопоставляя это определению "образованный путешественник"⁵. Терминологическое отличие русского экскурсанта от путешественника и туриста состояло, как правило, в том, что он принимал участие в экскурсии - т.е. его поездка была организована кем-то, а не им самим, что сближает экскурсантов рубежа XIX-ХХ вв. с туристами в наше время. Основной в экскурсионных поездках была образовательная составляющая, что во многом связано с тем, что экскурсионное движение в России зародилось в учебных заведениях.

Четкого определения термина "туризм" в дореволюционной России еще не существовало⁶. В 30е годы XIX в. "туристами" именовали преимущественно англичан, путешествующих по Европе и вокруг света⁷. В начале XX в. слово "турист" впервые появилось в очередном издании Толкового словаря В.И. Даля и обозначало "преимущественно любителя-путешественника"⁸, то есть не профессионала.

В начале ХХ века путешествие русских за границу было одной из любимых тем юмористических журналов.

Спешка и экономия

Образ туриста, рисуемый путеводителями, являлся идеальным. Термином "турист" обозначали своих читателей чаще всего путеводители по Европе, тогда как в путеводителях по русским городам предпочитали употреблять слово "приезжий". В таких изданиях обращалось внимание на то, что главная цель путеводителя - помощь туристу в осмотре достопримечательностей "при наименьшей затрате времени, средств и без помощи всевозможных гидов, проводников и т.п. лиц"⁹. Главными адресатами путеводителей были, как правило, люди со "средними средствами"¹⁰, а также те, кто "обыкновенно ограничены во времени"¹¹.

Эта ограниченность во времени была одной из важнейших характеристик туриста. У "спешащего туриста" часто не было возможности совершить подробный осмотр города, ему было необходимо "утилизировать время таким образом, чтобы успеть ознакомиться с важнейшими достопримечательностями, оставляя в стороне менее важные и интересные"¹². Время стало очень важной характеристикой поездки, на которую вслед за туристами вынуждены были обращать внимание и путеводители. Это происходило как прямо, когда авторы изданий писали о том, что их цель - "дать возможность сэкономить время"¹³, так и косвенно, когда в тексте появляются упоминания о том, сколько времени займет, например, поездка на омнибусе по парижским бульварам¹⁴. Необходимость осмотреть город в кратчайший срок определяла и тот факт, что туристу порой рекомендовалось селиться ближе к центру, чтобы не тратить драгоценных минут на разъезды, или наоборот уточнялось, что селиться можно в любом месте, т.к. в городе хорошо налажена транспортная система. Большую часть времени приезжий должен был проводить в городе, гостиница же была необходима ему только как место для ночного отдыха¹⁵. Путеводителями настоятельно рекомендовалось вставать как можно раньше, чтобы было больше времени на городские прогулки¹⁶.

Подобная ограниченность во времени могла объясняться несколькими причинами. Во-первых, читатели путеводителей были людьми среднего финансового достатка, которые не могли позволить себе пробыть в поездке лишний день. Во-вторых, среди новых туристов было достаточно много людей, которые предпринимали поездки в свой отпуск, например, военных и учителей. Если последние теоретически могли получить дополнительные дотации на поездки (например, пособия на экскурсии от земства), то отпуск они получали на определенное количество дней, что и объясняло стремление максимально их использовать. Наконец, популярные в Европе билеты на круговые поездки, несмотря на то, что их действие не распространялось на территорию России, вполне могли использоваться русскими туристами в европейских поездках. В силу определенного срока действия таких билетов путешественники также попадали во временную зависимость.

Ограниченность во времени вкупе с необходимостью финансовой экономии диктовала и способ осмотра города, когда все прогулки по нему должны были планироваться заранее. Для этого в путеводителях появился раздел "распределение времени", дававший краткое перечисление того, что из достопримечательностей и в какой день нужно посмотреть во время пребывания в городе. Туристу требовалось заранее составить программу перемещений по городу, чтобы не кидаться "из одного конца города в другой без определенной цели, теряя понапрасну время"¹⁷. Этой же цели экономного расходования времени и средств служили маршруты, предлагаемые путеводителями, в которых "необходимо прямо указать, что и как следует осматривать и в каком порядке"¹⁸. В идеале турист должен был заранее знать, что и когда будет осматривать. Это стало еще одной характерной чертой: турист не открывал ничего нового, а лишь следовал по заранее определенным маршрутам.

В начале ХХ века путешествие русских за границу было одной из любимых тем юмористических журналов.

"Ничего не может быть противнее русского, развлекающегося за границей!"

Неотъемлемой характеристикой туриста в путеводителях была любознательность, ведь, как отмечали их авторы, "никакие путеводители не помогут тому, кто ничем не интересуется"¹⁹. Турист стремился увидеть как можно больше, причем стремился составить знакомство с "духовной физиономией" посещаемых мест. Это было типично за границей, где весь строй жизни был непривычным для русских подданных, и поэтому турист должен был познакомиться с жизнью во всех ее проявлениях. Например, иметь возможность посетить биржу в самый пик работы, центральный рынок, даже морг, узнать об особенностях системы канализации²⁰.

Подобный идеализированный образ любознательных туристов был характерен и для специализированных журналов, где туристы описывались как люди, "спешащие воспользоваться скудно отмеренным отдыхом и заменить обыденные впечатления свежими"²¹. Однако наряду с положительным образом адресатов путеводителей существовало и другое восприятие туристов, весьма распространенное в обществе и носившее в себе скорее отрицательное значение. В 1889 г. А. Субботин писал о том, что поездка за границу "малообразованному сообщала такую массу сведений, которую при существующем способе обучения он мог бы получить в период времени в 5-10 раз больший, чем время, необходимое для поездки в Париж"²². Но уже в начале ХХ в. авторы сетовали, что русские за границей обращали внимание исключительно на внешнюю сторону заграничной жизни и ездили туда лишь ради развлечений²³.

Русские за границей нередко воспринимались как прожигатели жизни. "Ничего не может быть противнее русского, развлекающегося за границей!" - эмоционально восклицал П.П. Мигулин в своем труде "Настоящее и будущее русских финансов" и поясняет дальше причину своего недовольства: "Огромное большинство таких русских совершенно не владеет или владеет крайне плохо иностранными языками, не имеет определенного плана путешествий, не имеет представления о чужих порядках, вечно попадает не туда, куда направляется, - вечно в столкновении с иностранными кондукторами и гарсонами, - надоедает своими расспросами и непониманием ответа"²⁴.

Такое отношение было связано с потоком русских, который в огромном количестве впервые поехал за границу на всемирные парижские выставки и продолжал ездить после. В юмористических журналах основной целью поездки русских на выставку представлялось "облегчение кармана"²⁵ и подчеркивался увеселительный характер путешествия. Так, шуточные советы едущим на выставку включали в себя посещение партикулярных ресторанов и увеселительных "учреждений, характеризующих европейскую цивилизацию"²⁶.

Часто путешественник из России на страницах журналов выглядел, как герой анекдотов.

Советы купцам

Основными представителями русских за границей в то время (по крайней мере, ярко обращавшими на себя внимание и вызывавшими насмешки) были купцы, поехавшие туда исключительно потому, что туда поехали все. В журналах можно было встретить советы купцам, намеревавшимся посетить всемирную выставку, отражающие их общий уровень и заметки об их поведении там. Яркое отражение эта тенденция нашла в романе Н.А. Лейкина "Наши за границей. Юмористическое описание поездки супругов, Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых, в Париж и обратно", в котором автор рассказывал о поездке купеческой супружеской пары на всемирную выставку в Париж. Никогда не выезжавшие за границу, практически не знавшие французского языка, купец и его супруга постоянно попадали в забавные ситуации, но последовательно посещали все места, о которых слышали от других и выполняли все рекомендации путеводителей.

Ездившие за границу ради развлечений русские подданные тратили там баснословные суммы. О том, что подобные расходы были привычны, свидетельствуют упоминания в прессе. "Не первый и не последний", - говорилось в заметке в "Петербургском листке" о проигравшемся в Монте-Карло русском туристе²⁷. Русские туристы ежегодно тратили за границей минимум 100-120 миллионов рублей²⁸.

Нет ничего удивительного в том, что местные жители часто воспринимали туристов как источник наживы. Современниками отмечались завышенные цены на товары, предназначенные для туристов, а они сами терпеливо сносили такое отношение: "Поторговавшись, я взял бинокль, справедливо подумав, что уж верно такова судьба туристов, что на них смотрят как на дойных коров. Назвался туристом, полезай в кузов всяких эксплоататоров"²⁹.

Над этим же иронизировали и в юмористических журналах, например, в журнале "Осколки" была опубликована следующая заметка: "Они нас преследуют! Нельзя ли будет нам с них поживиться? - что ты, что ты! Это местные жители, а ведь местные жители всегда пользуются от туристов, а не наоборот!"³⁰. Ярким примером того, как можно было поживиться на туристах, были крестьяне окрестных со знаменитым Бородинским полем деревень. Они продавали "туристам чугунные конические гранаты и конические пули, выдавая их за отрытые на Бородинском поле. Сто лет назад ни у французов, ни у русских конических снарядов не было. Но штатские туристы поддаются уверениям хитрых мужичков" ³¹. Путеводители также предупреждали своих читателей и о том, что необходимо быть аккуратнее при обращении за услугами к местным гидам и комиссионерам, т.к. это "нередко бывает делом рискованным"³².

Н. Лендер обращал внимание своих читателей на то, что расхаживающие в Париже в поисках русских приезжих бесчисленные проводники "не могут устроить ни одной интересной прогулки, ни достать билета в театр и только всегда вводят вас в лишние расходы, заставляя за все платить втридорога"³³.

Такие открытки русские туристы брали с собой в путешествие по Европе.

"Стадо отвратительных баранов, которых погоняет снобизм"

О привычке постоянно сверяться с путеводителями писали и сами авторы путевых заметок. Так, А. Знаменский гулял по Парижу "с карманами, обремененными путеводителями" и не расставался с ними³⁴. Первоначально расценивавшееся скорее в положительном ключе желание туристов увидеть как можно больше постепенно стало раздражать обывателей, и в результате "священная обязанность туриста - осматривать достопримечательности города"³⁵ в глазах многих превратилась в формальное действие, главной целью которого было поставить напротив очередной достопримечательности крестик, означавший "видел", можно ехать дальше"³⁶. Подобный образ туристов нашел свое отражение и в художественной литературе. В романе И.Н. Потапенко "Два счастья" описывались типичные туристы: "Брухманы, конечно, будут мыться, чиститься, отдыхать, словом, проделывать все, что полагается туристу, только что приехавшему с поезда. Их, наверное, никуда не тянет. Потом, проделав все это, они возьмут Бедеккера и начнут добросовестно осматривать все, и перед каждой вещью будут останавливаться и восторженно восклицать: "это хорошо", "это восхитительно", "это превосходно!"³⁷. Посещение музеев такими туристами так же воспринималось как обязательная и утомительная обязанность "только для проверки, прав или нет их гид"³⁸. В связи с этим нередким было восприятие толп туристов как стад животных, бессмысленно следующих по указанной им дороге. "Неужели, по-вашему, туристы не животные низшей расы? Это стадо отвратительных баранов, которых погоняет снобизм", - эмоционально восклицал герой повести "История молодой девушки"³⁹.

С подобным слепым следованием своему путеводителю ассоциировалась и поверхностность туриста. Если у людей, совершавших путешествие, подразумевалось наличие какой-либо научной цели и определенного образования, то туристы, даже любознательные, часто оказывались поверхностными наблюдателями, неспособными сделать каких-либо глубоких выводов и выдававшими единичный, часто случайный факт за закономерность заграничной жизни. "Достаточно такому туристу увидеть босую женщину на улицах громадного и богатейшего города, чтобы решить, что все население ходит без сапог; если на глаза туристу попадется пьяница, то, значит, везде царствует повальное пьянство"⁴⁰. В связи с этим очень часто различные заметки туристов подвергались критике, ведь, как правило, "пишут любознательные туристы, у которых очень мало знаний и очень много смелости"⁴¹.

Отрицательной чертой, приписываемой туристам, был вандализм. Сведения о разграблении памятников туристами неоднократно отмечались современниками⁴². Известный адвокат А.Ф. Кони, описывая Дворец правосудия в Париже, вспоминал: "В этой комнате устроена в настоящее время скромная часовня, стены которой пришлось выкрасить темной масляной краской, во избежание тех надписей, которыми туристы хотят связать свои ничтожные имена с местами, где разыгрывались исторические события. Пришлось унести из этой комнаты и кресло королевы, чтобы спасти его остатки от тех же туристов, бессмысленно вырезавших из него кусочки себе на память"⁴³. Туристы сами вспоминали о подобном своем поведении. А. Знаменский, поднявшись на верхнюю площадку Эйфелевой башни, хотел написать на ее стене свою фамилию подобно другим посетителям, однако его "очень строго остановила продавщица одного магазинчика, когда я вздумал было на балке потолка учинить такой непорядок"⁴⁴.

Можно констатировать появление в конце XIX в. в Российской империи нового типа путешественника - туриста, ограниченного во времени и средствах, с заранее намеченным планом поездки, беспрекословно подчиняющегося путеводителю или экскурсоводу, что кардинально отличало его от привычного путешественника прошлого. Образы туристов в общественном восприятии имели как положительные, так и отрицательные черты. С одной стороны, эти образы во многом противопоставлялись друг другу, и, разумеется, те, кто состоял в Российском обществе туристов, стремились дистанцироваться от туристов-транжир. С другой, "туристы не любят туристов"⁴⁵, и в этой связи попытки держаться обособленно свидетельствуют о принадлежности к одному общественному явлению. Эти противоречивые образы дополняют друг друга, тем самым более подробно описывая нового путешественника, появившегося на свет в конце XIX в.

<sup>Примечания
1. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л., 1984. С. 94.
2. Layton S. The Divisive Modern Russian Tourist Abroad: Representations of Self and Other in the Early Reform Era. // Slavic Review. 2009. Vol. 68. N 4.
3. Ермолов А.С. Русский туризм и отчизноведение. С приложением устава "Русского общества туризма и отчизноведения". Пг., 1915. С.4.
4. Крушеван П.А. Что такое Россия? Путевые заметки. М., 1896. С. IX.
5. Layton S. Op. cit. P. 851.
6. Голоцван К.В. Становление массового туризма в России в конце XIX - начале ХХ века (Крым, Кавказ, Волга). Дисс. ... к.и.н. М., 2009. С. 3.
7. Layton S. Op. cit. P. 850.
8. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. М., 1903-1909. Т. 4. С. 872.
9. Филиппов С.Н. Западная Европа. Спутник туриста. М., 1903. С. VII.
10. Путеводитель в Париж с двумя планами выставки, а равно каталог экспонентов из Царства Польского. Варшава, 1889. С. 12.
11. Кареев С. Москва в семь дней. Краткий путеводитель и описание достопримечательностей Первопрестольной. СПб., 1913. С. 5.
12. Новейший путеводитель по Петербургу. С. 62.
13. Леонард Н. В Париж на Выставку! Путеводитель по Парижу, его окрестностям и парижской всемирной выставке 1889 года. СПб., 1889. С. VII.
14. Редкин А.П. Путеводитель на выставку в Париж через Берлин и Кельн. Спутник и собеседник рус. туриста. СПб.,1900. С. 235.
15. Париж в кармане. Полный, подробный путеводитель по Парижу и окрестностям, с планами на русском и французском языке и кратким словарем. Выставка 1900 г. СПб., 1900. С. 16.
16. Ненашев А.П. Франция. М., 1912. С. 42.
17. Париж в кармане. С. 7.
18. Петроград и его окрестности. Иллюстрированный путеводитель и справочник. Пг., 1915. С. 77.
19. Зарубин И. Альманах-путеводитель по Санкт-Петербургу. СПб., 1892. С. 3.
20. Биншток В.Л. Париж в 1900 г. Полный путеводитель по Парижу. М., 1900. С. 88.
21. Голяшкин Н. Несколько слов о туризме // Русский турист. 1903. N 12. С. 362.
22. Субботин А. От Петербурга до Парижа. Путевые и экономические наброски. СПб., 1893. С. 5.
23. Лендер Н. По Европе и Востоку. Очерки и картинки (Берлин, Гамбург, Париж, Константинополь, Смирна, Афины, Остров Крит, Корфу, Италия, Вена, Дунай, Румыния). СПб., 1908. С. 106.
24. Мигулин П.П. Настоящее и будущее русских финансов. Харьков, 1907. С. 73.
25. Будильник. 1889. N 23. С. 13.
26. Шут. 1889. N 29. С. 6.
27. Петербургский листок. 1913. 24.01.
28. Мигулин П.П. Указ. соч. С. 75.
29. Знаменский А. Записки туриста. Париж, Рим. Минск, 1904. С. 4.
30. Осколки. 1910. N 31. С. 2.
31. Московские ведомости. 1912. 08.08.
32. Редкин А. Указ. соч. С. 137.
33. Лендер Н. Указ. соч. С. 104-105.
34. Знаменский А. Указ. соч. С. 31,39.
35. Потапенко И.Н. Горе-богатырь. М., 1897. С. 226.
36. Вестник Европы. 1901. Т.VI. Вып. 11. С. 110.
37. Потапенко И. Два счастья // Мир Божий. 1898. N 12. С. 144.
38. Немирович-Данченко В. Лазурный край. Очерки, впечатления, миражи и воспоминания. СПб., 1896. С. 25.
39. Вестник Европы. 1908. Т. 7. С. 283.
40. Поездка в Шотландию // Книжки недели. 1895. Т. 11. С. 44.
41. Новая книга о России // Русское богатство. 1905. N 3. С. 36
42. Новое время. 1909. 19.06; Московские ведомости. 1903. 09.12.
43. Кони А.Ф. За последние годы. М., 1914. С. 314-315.
44. Знаменский А. Указ. соч. С. 68
45. MacCannel D. The Tourist: A New Theory of Leisure Class. Berkeley, 1999. P. 8.</sup>