Есаул, который не бросил коня...

При жизни он был для нас живым классиком. После смерти превратился в абсолютный нравственный ориентир: все эти годы мы мысленно стремились снискать его одобрение и боялись заслужить его упрек.

"Есаул, есаул, что ж ты бросил коня..." Это сказано не про него.

Есаул не бросил нас, своих товарищей по журналистскому цеху, и незримо остался в наших рядах. Каждый раз, когда внезапно возникала серьезная нештатная ситуация и требовался коллективный "мозговой штурм", чтобы отыскать неожиданный выход из маячившего тупика, образ Льва Саныча возникал из небытия - и мудро, тактично, ненавязчиво подсказывал, как следует творчески разыграть ту или иную историческую тему, чтобы удивить читателя.

В далеком 1982-м, рассуждая о литературной жизни и посмертной славе столь любимого им писателя Николая Семеновича Лескова, Аннинский пророчески написал:

"Его мучила мысль о совершенных ошибках и о проигранных литературных битвах; он не хотел верить в хорошее отношение к себе ни современников, ни потомков. Он умер непримиренным.

Чудо произошло позже.

Чудо воскрешения великого художника в духовной жизни его народа".

В этих итоговых строчках книги "Лесковское ожерелье" Лев Саныч предсказал свою собственную посмертную судьбу. И мы, его товарищи, стали первыми свидетелями этого воскрешения.

Мой папа - морж

Дочь нашего редакционного побратима Екатерина вспомнила об отце, которого мы не знали

- Мой папа - морж!

- Это как? - карие глаза приятеля изумленно округляются.

- Он в проруби плавает, - снисходительно объясняю я.

Вот так! Пусть ты быстрее меня перелезаешь через забор, зато мой папа не боится ледяной воды.

Ну, почти не боится. Мама рассказывала, что один раз он чуть не погиб: выкупался рано утром, и стало ему плохо, а вокруг - никого. Упал на лед, а встать не может: голова кружится. Спас его соседский пес Джек - начал лаять, позвал хозяина, тот помог папе подняться и дойти до моржатника.

Моржатник - это раздевалка, которую своими руками построили на берегу пруда любители зимнего плавания. Там у них есть скамейка, крючки на стене и даже настоящий душ. Один раз я была внутри: ходила с папой купаться, правда, не зимой, а летом.

- А посмотреть можно? - недоверчиво спрашивает приятель.

- Можно, - разрешаю я, хотя сомневаюсь, что папа будет рад нашей затее.

График у него очень плотный: подъем рано утром, зарядка, бег вокруг пруда, купание в проруби, а потом работа, работа, работа. Без выходных.

В воскресенье, когда в школе нет занятий, мы с приятелем специально встаем пораньше и идем глядеть на моржей. Папа не против: главное, не мешайте, а так - смотрите, не жалко.

Ждать приходится долго: он бегает, а в прорубь тем временем по очереди залезают чужие дяди и тети - моржи. Наконец туда спускается и папа: для этого у берега есть специальная лесенка с перилами.

Я слегка разочарована: плавает он недолго, ну, может, пару метров вдоль проруби и сразу обратно. Но приятель мой впечатлен, так что не зря пришли.

Все детство я втайне очень гордилась этим: у всех просто папы, а мой, Лев Аннинский - морж. Настоящий!

Личное дело

Лев Александрович Аннинский (1934 - 2019). Сын фронтовика-добровольца, пропавшего без вести в 1941 году. Окончил школу с золотой медалью. Писатель, литературовед, литературный критик. Член редколлегии журнала "Родина" с 1991 по 2019 год. Автор десятков книг. Автор и ведущий циклов телепередач "Серебро и чернь", "Медные трубы", "Засадный полк", "Мальчики державы", "Охота на Льва". Член Союза российских писателей, ПЕН-клуба, действительный член Российской академии кинематографических искусств "Ника", член Национальной академии кинематографических искусств и наук. Похоронен на Ваганьковском кладбище.