Кончина августейшего колодника

Царевич Алексей Петрович. Фото: РГАДА

Физические истязания начали применять к августейшему колоднику за неделю до смерти. Первая пытка датируется 19 июня 1718 года. Некоторые историки считают, что пытки начались раньше (Н. Павленко называет дату 14 июня 1718 года⁴). Обратимся к документу, который справедливо считается объективным и заслуживающим доверия источником. Это "Записная книга С. Петербургской гварнизонной канцелярии", в которой содержится лаконичная запись: "В 14 день (июня. - К. П.). Привезен в гварнизон под караул царевич Алексей Петрович и посажен в роскат Трубецкой в полату, в которой был учинен застенок"⁵. В данном контексте словосочетание "учинен застенок", очевидно, следует понимать так, что в Трубецком бастионе царевича допрашивали, но без применения мер "третьей степени". Тем более что в записке, датированной 14 июня, не упоминаются "отец отечества" и "птенцы гнезда Петрова", которые обычно присутствовали при пытках царевича и других лиц, привлеченных к процессу.

Петр не случайно выбрал из шести бастионов Петропавловской крепости именно Трубецкой (названный так в честь руководителя строительства Ю. Ю. Трубецкого). Юго-западный "больверк" был наиболее укрепленным, полностью "одетым в камень". Остальные бастионы либо еще только обкладывались кирпичом, либо представляли из себя земляные сооружения⁶.

Решение о проведении допроса "с пристрастием" созрело у императора накануне - 18 июня. Никто из присутствовавших на первой пытке вельмож не был оповещен заранее. Нарочные рассылались утром 19 июня. Так, к князю Меншикову Петр отправил плац-подполковника "в 6 часов по утру... с повелением, чтоб ехал он к Его Величеству в крепость"⁷. Значительно сложнее оказалось найти остальных господ сенаторов и министров, сборы заняли несколько часов, в результате чего "прибыли в гварнизон по полуночи в 12 часу в начале". Допрос состоял из 12-ти пунктов, на которые Алексей Петрович отвечал, будучи подвергнут физическим истязаниям (25 ударов кнутом). Кнут был известен на Руси по крайней мере со времен "Русской Правды". Путешественники-иностранцы нисколько не преувеличивали, рассматривая его "...как самое жестокое и варварское наказание"⁸.

Царевич выдержал испытание болью и повторил прежние свои показания (факт в политическом процессе немаловажный), а затем добавил, что, когда исповедовался у своего духовника Якова Игнатьева, сказал ему: "Я-де желаю отцу своему смерти", на что последний ответил: "Бог тебя простит; мы-де и все желаем ему смерти".

В общей сложности первый пыточный допрос Алексея Петровича продолжался около двух часов. Большая часть времени понадобилась для выбивания от подследственного нужных "отцу отечества" и его приближенным (А. Д. Меншикову, Я. Ф. Долгорукому, И. И. Бутурлину, П. А. Толстому и др.) показаний. Для пытки в 25 ударов требовалось около часа⁹, остальное время царевич, по всей видимости, отвечал на вопросные пункты.

В тот же день, в шесть вечера, Петр вновь прибыл в Петропавловскую крепость для учинения очной ставки своему сыну и его духовнику. Пыточная процедура повторяется в точности, но уже в отношении Якова Игнатьева. Время допроса составило 2,5 часа, а продолжительность пытки (Яков Игнатьев получил такое же количество ударов, что и Алексей Петрович) и его расспроса - 2 часа, следовательно, очная ставка между двумя колодниками продолжалась около получаса.

На следующий день, 20 июня 1718 года, господа сенаторы и министры вновь собрались в крепости. На этот раз они прибыли значительно раньше - в 8 часов утра. Характерно, что среди прибывших не было Петра, по крайней мере, "Записная книга С. Петербургской гварнизонной канцелярии" позволяет сделать именно этот вывод. Однако в журнале князя Меншикова сохранилась запись, свидетельствующая, что Петр уехал из крепости в 10 часов утра 20 июня. В число прибывших, отмеченных "Записной книгой", он не попал потому, что, по всей видимости, провел ночь в Петропавловской крепости, следя за состоянием своего сына.

Консультации с приближенными заняли у Петра два часа, после чего он уехал, не забыв, впрочем, сделать одно очень важное распоряжение. О нем мы узнаем из приходно-расходной книги Тайной канцелярии за 1718 год: "июня в 20 день лейб-гвардии Преображенскаго полка порутчику Андрею Новокщенову было выдано... на покупку капусты к прикладыванию пытанным два руб.". Это распоряжение могло исходить только от Петра, поскольку касалось царевича Алексея Петровича и его духовника Якова Игнатьева. Капуста издавна считалась в народной медицине целебным лекарством - ее свежие листья применялись при ушибах, воспалении суставов и мягких тканей¹⁰. Однако, согласно инструкции, капуста потребовалась лишь для подлечивания кровоточащих ран: необходимо было держать колодников в "работоспособном" состоянии. Петр и здесь рассчитал все до мелочей. Отдавая приказ о залечивании нанесенных увечий, он стремился не допустить кончины сына до тех пор, пока тот не выдаст все свои сокровенные замыслы, а также лиц, причастных к их обсуждению. Иначе говоря, речь шла не столько о сохранении жизни отрекшегося от престола царевича, сколько о государственной безопасности его августейшего отца.

Когда Алексей Петрович немного пришел в себя, Петр направил к нему Петра Андреевича Толстого с тремя вопросными пунктами, касающимися отношений отца и сына, наследника престола и его обладателя. Если на пыточной процедуре Петр I выступал в качестве жестокого, бескомпромиссного судьи, то в этих вопросах начинает проглядывать человеческое чувство. Может быть, в глазах самодержца стояла кровавая каша, оставленная по его указанию на спине старшего сына? Во всяком случае, эти вопросные пункты отразили борьбу, происходившую в душе Петра. Но ответ царевича расставил все точки над "і". Алексей не стал сглаживать углы: "Мало по малу не токмо дела воинския и прочия от отца моего дела, но и самая его особа зело мне омерзела..." Судьба царевича была предрешена; чувство отцовской жалости ушло, уступив место жажде государевой мести. Впереди еще были четыре мучительных дня.

Вторая пытка состоялась 24 июня. По характеру заданных вопросов и продолжительности (с 10 до 12 часов утра) она мало чем отличалась от предыдущей. Петр задавал уточняющие вопросы о сподвижниках царевича, прояснял детали "заговора". Царевич прочно стоял на своих прежних показаниях. Судьи были настойчивы, пытаясь добиться "самую истину": "Все ль правда, не клеплет ли кого, не таит ли кого, и что еще больше в нем есть?"

Учитывая состояние подследственного, норма ударов была сокращена до 15. Пока Алексея Петровича пытали, Меншиков, отсутствовавший на этой малоприятной процедуре, находился в Сенате, оформляя приговор министров, сенаторов, военных и гражданских чинов, по которому "царевич Алексей, за вышеобъявленные все вины свои и преступления главные против Государя и отца своего, яко сын и подданный его величества, достоин смерти". Смертный приговор был вынесен и подписан к двенадцати часам дня 24 июня 1718 года.

Возникает резонный вопрос, почему приговор тотчас не был приведен в исполнение? Я полагаю, что Петр медлил лишь потому, что хотел досконально разобраться в существе показаний своего сына. Вечером того же дня "отец отечества" вновь приехал в Трубецкой бастион и устроил очную ставку Алексею Петровичу и Федору Дубровскому (царевич назвал его на утреннем розыске). На следующий день Г. Г. Скорняков-Писарев предъявил царевичу письма, взятые у него в доме в ходе обыска, и выяснял: "Не хотел ли оныя в народе чрез кого разсевать?" Интересно, что записка о посещении Алексея Петровича и его показаниях хранилась в архиве с заметкой: "Сие записано со слов Григорья Григорьевича, а подлинного оригиналу не имеется". Это говорит, во-первых, о том, что допрос производился один на один, в строго конфиденциальном порядке, без свидетелей. А во-вторых, Алексей Петрович, по-видимому, уже был не в состоянии владеть пером, ибо тогда сохранились бы его письменные показания, как это было 22 июня, в памятный приезд П. А. Толстого.

Алексей Петрович не изменил показаний и под пытками. Факт этот, на первый взгляд малозначимый, на самом деле играл огромную роль в процессуальных особенностях, принятых в судопроизводстве по политическим процессам. Стоило царевичу отречься от своих слов или переменить их, как это незамедлительно привело бы к увеличению числа пыток. Вместо предусмотренных трех¹¹ он получил бы все шесть.

Но этого не произошло: последний раз меры физического воздействия применялись к августейшему колоднику утром 26 июня. Царь и девять особо приближенных к нему лиц находились в Петропавловской крепости около трех часов (с 8 до 11 часов утра). В это время и был "учинен застенок". Вот как описываются эти события в журнале, который велся по поручению А. Д. Меншикова: "26 числа Его Величество с Князем были в крепости, потом были у Царевича Алексея Петровича, который был весьма болен, и быв у Его Высочества с полчаса, по многих разговорах разъехались; всенощную слушали обще у Троицы. В тот день (вечер) Царевич Алексей Петрович от сего света в вечную жизнь переселился"¹².

Приведенная запись является уникальным источником, проливающим свет на последние часы жизни царского сына. Физическое состояние подследственного было очень тяжелым, оно усугублялось тем, что он перенес третью, последнюю во всех смыслах пытку. "Отец отечества" появился к финалу этой процедуры. По свидетельству саксонского резидента, царь именно 26 июня "три раза принимался собственноручно бить кнутом сына, который и умер во время истязаний"¹³. В подобном характере развязки убеждает дальнейший анализ "поденных записей" А. Д. Меншикова. В тот же день Петр направился не куда-нибудь, а в церковь. Зачем было самодержцу начинать день с посещения политической тюрьмы, а заканчивать его присутствием на всенощной в храме? Приведем слова Петра, сказанные им ранее: "Чтоб совести наши остались чисты в день страшного испытания и отечество наше безбедно". Замаливая взятый на душу грех, царь полагал, что поступает во благо, обеспечивая стабильность своей политики.

Еще одним доказательством гибели царевича под кнутом является интенсивность проведения пыточных процедур¹⁴. Очевидно, существовал определенный, отработанный на многих поколениях колодников порядок проведения пыток, преступить через который значило подвергнуть подследственного медленной или скоротечной смерти (в зависимости от количества и характера наносимых ударов). Критическим периодом между второй и третьей пытками были как раз два дня (при условии, что все три истязания проводились в достаточно сжатые сроки - за неделю, а норма превышала 10 ударов). В этом убеждают и данные менее громких политических процессов 20-30-х годов ХѴІІІ века.

3 января 1722 года Тайная канцелярия начала розыск по делу монаха Иоакима (расстриги Якова Венедиктова), который обвинялся в произнесении слов о Екатерине I: "Она де нам какая царица, она де прелюбодейка, нам де царица старая, что была первая" (речь шла о Евдокии Федоровне Лопухиной - первой жене Петра I). Поскольку обвиняемый не признавался в этих словах, его пытали: 8 января - 15; 10-го - 25; 20-го - 25 ударов. 6 февраля был вынесен приговор: сослать в монастырь¹⁵.

Через десять лет в Тайную канцелярию попал по доносу артиллерийский столяр Герасим Федоров, неосторожно сказавший: "Ныне де публикация о бывшем фелтьмаршале князе Василье Долгоруком и о других, а Государыня де Императрица соизволила наследником быть графу Леволде [Левенвольде], а она ж де Государыня и на сносех, и ныне де гляди междуусобной брани быть". Он выдержал три розыска (18 февраля 1732 года - 20, 26-го - 15, 9 марта - 20 ударов), однако вскорости скончался¹⁶.

В 1736 году крестьянина-раскольника Василия Бухаева пытали в произнесении слов: "Ныне де веру христианскую переменили и крестятся щепотью, а не сложением болшого с двумя меншими персты, а все де то учинил антихрист первой император, также де нынешняя императрица тоже антихрист и при ней свету преставление будет". 18 февраля он получил 24 удара, 23-го - 18, 27-го - 21, после чего был вынесен смертный приговор¹⁷.

За год до этого, 13 февраля 1735 года, ссыльный колодник Иван Алексеев кричал крамольные слова: "Такия де мать царь, а с растаки де матери сенаторей надобны со всех шпаги снять"¹⁸. Пытан: 4 марта - 25 ударов; 7-го - 30; 17-го - битье и огонь. Приговор был коротким: отрубить голову (приведен в исполнение 28 ноября).

Таким образом, узники, получившие примерно такое же количество ударов кнутом, как и Алексей Петрович, остались в живых по двум причинам: 1) процедура наказания была более продолжительна во времени (от 9 дней до 3-х недель); 2) пытки распределялись более щадящим образом. Подобное поведение следователей диктовалось тем, что приговор не был вынесен и подследственных надо было беречь во время "допросов с пристрастием". В противном случае это сводило бы на нет всю логику политического процесса. В случае же с Алексеем Петровичем приговор (да еще смертный) был вынесен во время проведения второй пытки! Случай беспрецедентный, однако Петр пошел на это, ибо спешил - впереди были праздники. Вот почему августейший колодник и погиб, будучи забит до смерти кнутом.

Что же представляло из себя это страшное орудие? Приведем описание кнута, распространенного в ХVІІ-ХVІІІ веках: "К короткой, около полуаршина длины, толстой, деревянной рукоятке прикреплялся упруго-гнущийся, плетеный, кожаный столбец, с кольцом или кожаною петлею на конце; к этому кольцу или петле привязывался ремешком хвост, около аршина длины, сделанный из широкого ремня толстой сыромятной кожи, согнутого вдоль, наподобие желобка, и в таком виде засушенного. Этот хвост, твердый как дерево или как кость в сухом виде, размягчался при употреблении в дело от текущей крови и, поэтому, после нанесения нескольких ударов, заменялся новым. Таким образом, полный прибор кнута должен был заключать одну рукоятку с плетеным столбцом и несколько хвостов"¹⁹.

Грань между наказанием и засечением насмерть была достаточно подвижна. По мнению исследователя прошлого века А. Г. Тимофеева, "кнут вредил не только здоровью, он был опасен и для жизни и легко мог перейти по желанию власть имеющих - в мучительную квалифицированную казнь... причем это не зависело даже от числа ударов: результат мог быть достигнут и при небольшом их количестве".

Во время пыточных процедур удары ни в коем случае не должны были наноситься по голове и бокам, поскольку это приводило к смерти колодника. В случае с царевичем, вероятно, эти части тела повредили. По свидетельству голландского плотника, работавшего в тот день в крепости, тело Алексея Петровича было вынесено из застенка и положено в гроб, причем голова была частично прикрыта, а шея перевязана!

Вызывает сомнение и время, указанное в депеше, направленной послам России в других государствах: "...сего июня 26, около 6 часов пополудни, жизнь свою христиански скончал". В "Записной книге С. Петербургской гварнизонной канцелярии" назван тот же час смерти, однако фраза "того ж числа по полудни в 6 часу" часто повторяется (не только 26, но и 19, 24 июня); сам этот оборот является стереотипным.

В то же время факт смерти царевича 26 июня 1718 года абсолютно достоверен. По обычаю, похороны должны были состояться на третий день, то есть 28 числа. Но Петр посчитал дурным знаком отметить годовщину полтавской виктории и день своего тезоименитства погребением забитого сына. Поэтому траурный обряд был совершен 30 июня. Но эта дата содержала еще более зловещий оттенок: по некоторым данным, это был день рождения первой жены Петра - Евдокии Федоровны Лопухиной, матери убиенного царевича²⁰.

Алексей Петрович был захоронен под лестницей колокольни Петропавловского собора, в месте, которое трудно назвать, даже с натяжкой, подобающим его сану²¹.

Юридическим основанием для квалификации действий царевича явились статьи Соборного Уложения 1649 года (гл. II, ст. 2, 5, 7) и Воинского Артикула. По ним он был признан виновным в совершении тягчайшего государственного преступления - измене "государю и отцу своему". Ему инкриминировалось, что он "намерен был, против воли его величества, по надежде своей, не токмо чрез бунтовщиков, но и чрез чужестранную цесарскую помощь и войска, которые он уповал себе получить, и с разорением всего государства и отлучением от оного, того, чего бы от него за то ни пожелали, и при животе Государя отца своего достигнуть". За подобного рода намерения полагалась смертная казнь с конфискацией имущества. Причем если дети про измену не знали, то наказанию они не подлежали, "а на прожиток из вотчин и ис поместий им, что государь пожалует".

В конце лета, через два месяца после гибели, деревни и усадьбы Алексея Петровича были приписаны к детям его, а вещи распределены в ноябре 1718 года. Наличные деньги, которые царевич занимал у разных лиц перед побегом за границу²², также подлежали конфискации и передавались в распоряжение Тайной канцелярии на нужды политического сыска. В 1722 году остаточная сумма в размере 24718 руб. 74 коп. отошла в рекрутскую канцелярию²³.

• _{1. Бергман В. История Петра Великого. Т. 4. Кн. 21. СПб., 1833. С. 223; Голиков И. И. Деяния Петра Великаго, мудраго преобразователя России. Ч. VІ. М., 1788.}
• _{2. Валишевский К. Петр Великий. Кн. 3. Дело. М., 1990. С. 379; Анисимов Е. В. Время петровских реформ. Л., 1989. С. 452.}
• _{3. Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. Т. 6. СПб., 1859. С. 294; Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1990. С. 406.}
• _{4. Павленко Н. И. Полудержавный властелин. М., 1991. С. 194.}
• _{5. Записная книга Санкт-Петербургской гварнизонной канцелярии//Устрялов Н. Г. Указ. сом. С. 612.}
• _{6. Церемония начала каменного строительства Трубецкого бастиона состоялась 13 мая 1708 г. в присутствии Петра I (см.: Пиляковский В. И. Петропавловская крепость. Л., 1967. С. 60-62).}
• _{7. Голиков И. И. Дополнения к деяниям Петра Великого. Т. 12. М., 1794. С. 62.}
• _{8. Тимофеев А. Г. История телесных наказаний в русском праве. СПб., 1897. С. 154; Ключевский В. О. Сказания иностранцев о Московском государстве. М., 1991. С. 105.}
• _{9. Г. Котошихин отмечает, что "в час... бывает ударов 30 или 40" (ХVІІ в.); Мордвинов (начало ХІХ в.) - 20 ударов кнутом. Очевидно, в ХVІІІ в. частота наказания была выше, чем в XIX в., но ниже, чем в ХVІІ в. (см.: Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон. Т. ХѴ. СПб., 1895. С. 464).}
• _{10. Приходно-расходная книга Тайной канцелярии за 1718 г.//Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича, вновь найденных Г. В. Есиповым. М., 1861. С. 11. Пастушенков Л. В., Пастушенков А. Л., Пастушенков В. Л. Лекарственные растения. Использование в народной медицине и быту. Л., 1990. С. 106.}
• _{11. ПСЗРИ. Т. 1. No 561. СПб., 1830. "Пытать трижды и огнем жечь..."}
• _{12. Голиков И. И. Дополнения... Т. 12. С. 63. В литературе получила распространение и другая редакция событий 26 июня, описанных в журнале А. Д. Меншикова: "Его светлость, прибыв в дом свой, лег опочивать. День был при солнечном сиянии, с тихим ветром. В тот день царевич Алексей Петрович с сего света в вечную жизнь переселился" (Эйдельман Н. Я. Герцен против самодержавия. М., 1973. С. 62-63). Думается, что данная версия была призвана затушевать подлинные события.}
• _{13. Алексей Петрович//Русский биографический словарь. СПб., 1900. Т. П. С. 52.}
• _{14. За неделю Алексей Петрович выдержал три пытки, причем если между первой и второй было пять суток, то вторую и третью разделяло всего два дня. Сопоставление дат физических истязаний, применявшихся к лицам, проходившим по делу царевича, показывает, что если первую и вторую пытки могли разделять два дня (Иван Афанасьев 14 марта 1718 г. получил 25, 16-го - 17 ударов) и даже один (ростовский епископ Досифей (он же расстрига Демид) 5 марта 1718 г. подвергся чисто символическому наказанию в 3 удара, а уже на следующий день выдержал 19 ударов), то минимальный срок между наказанием кнутом во второй и третий раз составлял три дня (дьяк Федор Воронов 28 февраля 1718 г. получил 25, 3 марта - 15, 6-го - 17 ударов). Все они остались живы после этого, но потом все равно были казнены.}
• _{15. РГАДА. Ф. 7. Оп. 1. Д. 135. Л. 4 об., 9 об., 10, 10 об.}
• _{16. Там же. Д. 292. Л. 37. 122.}
• _{17. Там же. Д. 420. Л. 84, 87 об.}
• _{18. Там же. Д. 460. Л. 82 об.}
• _{19. Сергеевский Н. Наказание в русском праве ХVІІ в. СПб., 1884. С. 152.}
• _{20. Долгоруков П. В. Российская родословная книга. Ч. 2. СПб., 1854. С. 58; Петров П. Н. История родов русского дворянства. Кн. 2. М.. 1991. С. 32. В БСЭ (3-е изд. Т. 15. С. 23) приводится дата 30 июля.}
• _{21. Канн П. Я. Петропавловская крепость. Л.. 1960. С. 82.}
• _{22. Князь Меншиков дал 3000 рублей. Сенат - 2000, обер-комиссар Исаев - 17000. Уже за границей царевич получил еще 9000. Итого: 31 тысяча рублей.}
• _{23. РГАДА. Ф. VII. Оп. 1. Д. 150. Ч. 1. Л. 36.}