Ленин и Пилсудский

Оба прошли через административную ссылку в Восточную Сибирь, причём существенную роль в том, что они туда попали, сыграл один и тот же человек - Александр Ульянов. Пилсудский случайно оказался причастным к делу террористической фракции "Народной воли", готовившей покушение на Александра III. Активным участником заговора был старший брат Владимира Ильича (он был арестован на квартире старшего брата Пилсудского Бронислава, затем много сделавшего для изучения этнографии Сахалина, где отбывал по приговору суда каторгу). Последовавшее за это наказание - ссылка в Енисейскую губернию - подтолкнуло "польского панича" с домашним прозвищем Зюк к социалистическому движению. Володя же решил исправить ошибку Саши, пошёл другим путём и также связал свою судьбу с социалистическим движением.

Оба они оказались у истоков социалистических партий (Пилсудский - региональной Польской социалистической партии (ППС), Ленин - претендовавшей на общероссийский характер РСДРП) и быстро выбились в их лидеры. Оба обладали публицистическим даром и называли себя "литераторами" (правда, Пилсудский написал заметно меньше, чем Ленин, но по меркам современных политиков количество написанного им лично всё равно впечатляет). Кстати, когда сотрудники Института новейшей истории Ю. Пилсудского готовились в 1930-е годы издавать собрание его сочинений, они самым внимательным образом изучали опыт издания трудов Ленина…

Оба дожили до реализации сформулированных ими в молодые годы общественных идеалов. Пилсудский - до возрождения независимой Польши, Ленин - до социальной революции в России и начала коммунистического эксперимента. Наконец, оба, мечтая сделать свои страны процветающими и могучими державами, установили в них диктатуру. Правда, по времени Пилсудский сделал это позже, позволив полякам предварительно поэкспериментировать с парламентской демократией. Таким образом, перечень общего у этих замечательных людей впечатляет, а ведь его можно и продолжить.

Оба наших героя оказались участниками одного и того же грандиозного события в жизни - Первой русской (точнее было бы сказать, наверное, российской) революции. В их жизни это также была первая революция. Европа свои революции XIX века уже пережила, поэтому у них, в отличие от предшественников, не было возможности поучаствовать в этих социальных вакханалиях или понаблюдать за ними со стороны в режиме он-лайн. Они долго мечтали о революции, верили в её неизбежность, громко её призывали, надеясь пробудить её из глубокого забытья, в которое она впала после Парижской коммуны, связывали с ней грандиозные планы, отдавали её подготовке все силы.

Но были между ними и различия, вполне заметные уже к середине 1900-х годов. Для Пилсудского, которого собратья социалисты знали по прозвищу "товарищ Виктор" (позже будут "Мечислав", "Мечиславский", но, в отличие от Ульянова, он расстанется с ними перед мировой войной), социалистическое движение с самого начала было всего лишь инструментом, с помощью которого только и можно было возродить польскую государственность. То есть он воспринял марксово аксиологическое положение о рабочем классе как новой ведущей общественной силе, обладающей огромным разрушительным потенциалом и имеющей собственное высшее предназначение. Признавал этот выходец из исторической Литвы и революцию в качестве наиболее эффективного инструмента изменения существующего порядка вещей. Но ему была абсолютно чужда теория Маркса о непосредственной, прямой социалистической революции, которая должна освободить этот класс от всех форм эксплуатации и дать ему возможность перестроить весь уклад человеческой жизни в соответствии со своим предназначением.

Будучи представителем угнетённой нации и демократом, Пилсудский был убеждён, что революция в Польше пройдёт в два этапа. Вначале рабочий класс позаботится об общенациональном интересе, возглавив борьбу за ликвидацию чужеземного гнёта и демократизацию общественной жизни. И только тогда, когда Польша встанет в один ряд с западными национальными демократическими государствами, её рабочему классу можно будет переходить к решению собственных социальных задач¹.

Для Ульянова, который хотя и происходил от смешанного брака и имел в родословной немало различных кровей, но считал себя чистым "русаком", национальный вопрос самостоятельного значения не имел. Главной своей жизненной целью уроженец Поволжья, одним из псевдонимов которого стал всемирно известный Н. Ленин, считал свержение самодержавия и осуществление социалистической революции, призванной разрешить все наболевшие вопросы старого мира и осчастливить человечество (точнее, его пролетарско-бедняцкую часть) на все времена. И он вслед за Марксом верил в объективно обусловленное историческое предназначение пролетариата. Понимая, что самодержавие является врагом всех общественных групп, за исключением крупных землевладельцев и части торгового капитала, Ленин считал нужным соединение общих усилий, в том числе и пролетариата, для его свержения. Но настаивал, что пролетариат должен вести одновременно две войны, разнородных и по характеру, и по целям, и по составу социальных сил. Причём с победой буржуазной демократии в России Ленин связывал планетарные расчёты, полагая, что она толкнёт западноевропейский пролетариат на социалистическую революцию.

Вслед за социалистами Западной Европы Ленин считал, что национальный вопрос не только не имеет самостоятельного значения (достаточно вспомнить утверждение основоположников научного социализма, что у пролетариев нет отечества), но и вреден, поскольку используется буржуазией для отвлечения пролетариата угнетённых наций от борьбы за свои подлинные интересы, отравляет его классовое сознание миазмами межнациональной розни. Поэтому до 1905 года Ильич не был поборником поддержки сепаратистских движений народов России. Таким образом, принадлежность и Пилсудского, и Ленина к, казалось бы, однотипным политическим партиям (и ППС, и РСДРП состояли во II Интернационале) не мешала наличию между ними принципиальных разногласий.

Первая русская революция поставила перед ними один и тот же вопрос: как найти правильный путь к победе. У нестарых ещё революционеров впервые в жизни появилась возможность проверить на практике правильность своих концепций, возглавить движение больших масс людей в условиях дестабилизации старого уклада жизни, а не ограничиваться только теоретической рефлексией, как прежде².

Но были и нюансы. Пилсудский всё время революции находился в Царстве Польском или соседней Австро-Венгрии, что позволяло ему не только вести непосредственное наблюдение за развитием революционного процесса, но и заниматься конкретной организаторской деятельностью. Ленин следил за революцией из Западной Европы, по газетам, а в реализации своих рекомендаций принуждён был полагаться на единомышленников. В немалой степени именно этим объясняется то, что Пилсудский в годы революции главное внимание уделял вопросам практической деятельности, писал немного. Ленин, более склонный к публицистической деятельности, сочинял весьма изрядно и по разным поводам.

Пилсудский достаточно рано, сразу же после начала Русско-японской войны, приметил перемену в общественных настроениях. Это видно из его доверительного письма своим соратникам из Заграничного комитета ППС, которых не надо было вводить в заблуждение относительно реального положения дел в Царстве Польском в конце февраля 1904-го. "Товарищ Виктор" поделился наблюдением, что если перед войной преобладало недоверие ко всему, что "попахивало романтизмом", пассивность, то теперь всеобщим стало ощущение "исключительности момента", резко растёт революционность масс. Он был убеждён, что для ППС наступил пресловутый "момент истины". Чтобы не утратить своего влияния и веса в обществе, в массах, необходимо заявить о себе, стать заметной силой, мотором движения или же его тормозом, если возникнет такая необходимость. В связи с этим он считал необходимым перестроить партию организационно, немедленно создать в ней полувоенную, достаточно дисциплинированную и активную структуру, на которую можно было бы полностью полагаться и использовать для любых целей³.

То есть Пилсудский уже накануне революции был убежден, что ППС сможет выполнить свою историческую миссию, только располагая вооружённым крылом. При этом он не уточнял, чем конкретно будут заниматься боевики: защитой демонстраций, митингов и собраний, организуемых ППС, или индивидуальным террором, партизанской войной, нападениями на финансовые учреждения, почтовые вагоны и фургоны, чтобы добывать деньги на нужды партии и боевой организации. Скорее всего, всё это замышлялось одновременно.

Пилсудский не зря сам себя называл "упрямым литвином". Не в его характере было отказываться от мысли, к которой пришёл после долгих размышлений. Он энергично взялся за дело, и уже 13 ноября 1904 года боевики ППС громко заявили о себе вооружённым столкновением с полицией и казаками на Гжибовской площади в Варшаве. Пилсудский очень рассчитывал на то, что общество Царства Польского решится на антирусское восстание, и тогда эти безрассудно смелые ребята станут его командными кадрами, а партия - генштабом. Естественно, ни о каком тесном взаимодействии с русскими революционерами он не думал. И не только потому, что считал их движение слабым, но и из-за непризнания ими права других народов России на отделение и создание собственных государств.

Однако в партии мнение Пилсудского разделяли далеко не все. В 1905-м довольно сильные позиции в руководстве ППС были у так называемых "молодых". Они высказались за всеобщую политическую стачку и тесное взаимодействие с русскими революционерами в борьбе с монархией, ориентировались на форсирование революционного процесса, полагая, что активность пролетариата будет развиваться по восходящей линии вплоть до момента социального переворота, который покончит с самодержавием, эксплуатацией человека человеком и принесёт свободу польскому народу. "Молодые" открыто заявляли, что главным в своей деятельности на ближайшую перспективу считают участие в общероссийской революции и получение автономии в составе России, а не борьбу за независимость Польши.

Пилсудский, безусловный лидер "старых", не поддался охватившей общество эйфории, когда казалось, что дни самодержавия сочтены, что оно вскорости рухнет. 30 января 1905 года он писал Станиславу Войцеховскому (в 1890-е вместе с Пилсудским делал нелегальную газету "Роботник", президент Польши в 1922-1926 годах, ушёл с поста после устроенного Пилсудским переворота): "Все люди здесь радуются и тешатся..., а меня иногда, стыдно сказать, разбирает злость. Так это по-детски и глупо... В России революция, а мы что, хуже! И вперёд. И когда я думаю, какие великолепные вещи без особых усилий можно было бы извлечь из этого всеобщего возбуждения, если бы показать серьёзность и силы движения, мне становится не по себе. Но ничего не поделаешь - нужно делать хорошую мину при этой плохой игре и думать о спасении положения, когда, что вероятно, Варшава выговорится и выдохнется. Но в любом случае ситуацию можно и нужно использовать"⁴.

"Молодые" делали ставку на массовые формы борьбы пролетариата - забастовки, стачки, агитацию и пропаганду ярко выраженного социалистического характера. Пилсудский все надежды связывал с активными формами борьбы с русским господством в Польше. Его соратник Михал Сокольницкий вспоминал о своём разговоре с Пилсудским в начале ноября 1905 года: "Я пытался что-то рассказать ему об энтузиазме движения, о небывалом размахе событий. Но он необычайно резко прервал меня: - И это революция? Сложить руки и ничего не делать? Надеяться складыванием рук и прекращением работы победить врага? Без борьбы? Что за толстовские привились у нас принципы? Без борьбы, без усилий, без сопротивления злу? Чего же мы хотим добиться забастовкой, всеобщей забастовкой, здесь в Варшаве? Навредим ли мы чем-нибудь русскому правительству прекращением работы? Наоборот, мы лишь ослабим собственное общество и край, у нас будет меньше сил для борьбы"⁵.

Итак, от заявленного в феврале 1904 года курса "товарищ Виктор" не отказался. Более того, он постоянно анализировал накапливаемый опыт революции и делал выводы. Об этом свидетельствует его статья "Политика активной борьбы" (ноябрь 1906-го) в ежемесячнике "Трибуна", неофициальном органе "старых". Пилсудский начал её с утверждения, что ряд произошедших в 1905-1906 году событий в Царстве Польском, таких как забастовка сельскохозяйственных рабочих, стачка по случаю годовщины Кровавого воскресенья, массовое празднование 1 мая имеют, несомненно, историческое значение, но с политической точки зрения уступают "активным выступлениям". Таким, например, как серия покушений на служащих органов правопорядка в Варшаве, Лодзи и некоторых других провинциальных городах Царства Польского 15 августа 1906-го, когда за один день погибло около 80 человек. "Стало ясно, что у освободительного движения остался только один путь - создание силы, брутальной физической силы, способной сломить мощь правительства. Организация вооружённого восстания стала логическим и единственным выводом из всего предшествующего политического движения"⁶.

Столь же иллюзорным назвал Пилсудский убеждение части польского общества, что послабления в национальной политике правительства имеют прочный характер. Эта система сама по себе не отомрёт, категорически заявил он, иначе как мечом её уничтожить не удастся: "Вооружённая революция, причем не "à la Moscou" - вот историческая неизбежность, которая нас ждёт. Мы должны использовать все общественные силы для организации вооружённого восстания. Только оно может изменить основы нашего политического бытия"⁷.

Итак, не бесплодные политические действия, а восстание, вооружённая борьба с правительством - вот единственно перспективный путь, по которому ППС должна повести польское общество. В подтверждение своей позиции Пилсудский сослался на опыт РСДРП, которая в свое время критиковала ППС за "несоциалистическую" постановку вопроса, называла её скорее мелкобуржуазной партией, а на рубеже 1905-1906 годов сама стала настаивать, что восстание необходимо, более того, стала к нему готовиться.

Обосновав теоретически необходимость восстания, "товарищ Виктор" также подробно изложил своё представление о том, как его следует готовить. Он с порога отмёл мысль о том, что победоносным может быть одномоментное стихийное вооружённое выступление. Нет, его нужно готовить, причём по двум направлениям. Во-первых, повстанцы должны уметь обращаться с оружием, иметь соответствующих руководителей, организацию и быть психологически подготовленными к участию в боевых действиях. То есть нужно превратить "рвущихся в бой штатских" в кадры будущей повстанческой армии.

Подготовить такие кадры с помощью одной учёбы нельзя, нужна практика участия в небольших партизанских выступлениях. Их организация положит начало второму направлению деятельности - преодолению в обществе страха перед армией как грозной, организованной силой. Это станет возможным, поскольку власти, чтобы покончить с партизанским движением, вынуждены будут рассредоточить войска небольшими группами по всем населённым пунктам Царства Польского и поручить солдатам выполнение полицейских обязанностей. В результате будет не только нарушен нормальный процесс боевой подготовки армии, но и произойдёт развенчание мифа о ней, как о страшной и всемогущей силе. Солдаты, брошенные на фабрики, в сёла и посёлки, подвергнутся влиянию местного населения, станут податливыми на антиправительственную агитацию. Население, до этого редко сталкивавшееся с армией, свыкнется с ней, увидит, что не такая уж она и страшная, и поэтому в будущем его легче будет подвигнуть на восстание.

Аргументом в пользу правильности политики активной борьбы Пилсудский считал и то, что без какого-либо польского участия в Москве и Риге прошли погромы полиции, аналогичные случившимся 15 августа 1906-го в Царстве Польском: "Взаимозависимость между событиями в Царстве и России безусловно существует, но не в том ограниченном смысле, что Царство идёт на поводу у российского движения; наоборот, многие наиболее острые российские выступления являются повторением тактики, самостоятельно возникшей в Польше"⁸.

Свою приверженность стратегии поэтапного движения к социализму и восстанию как средству освобождения Царства Польского Пилсудский подтвердил на IX съезде ППС в ноябре 1906 года. Он не остановился даже перед расколом партии, у истоков которой сам когда-то стоял. В изданной в связи с расколом декларации его группы было особо подчёркнуто, что в Царстве Польском следует организовать вооружённое восстание. То есть не уповать на стихийный взрыв, который всё равно не даст желаемого результата, а планомерно готовить пролетариат к борьбе, формировать у него необходимые для этого навыки и делать это непрерывно, на всех этапах развития революционного движения. Для решения этой задачи нужна боевая организация, охватывающая самые широкие массы⁹.

О том, что мысль о восстании как единственном средстве свержения царизма заняла прочное место в его политической концепции, свидетельствует статья Пилсудского "Как мы должны готовиться к вооружённой борьбе", опубликованная в газете "Роботник" в феврале 1908 года, то есть тогда, когда отлив революционной волны стал очевидным фактом. Автор и собирался ответить на мучающий многих вопрос, "почему не исполнились надежды и после светлого и розового рассвета не засияло на небе солнце, а наступил пасмурный серый день".

Ответ был следующим: вследствие проигранной войны с Японией и революции самодержавие утратило свою моральную силу, авторитет, которым оно пользовалось в умах и сердцах множества своих подданных, но сумело сохранить часть своей физической силы - государственный аппарат и армию. Революции не хватило моральной силы, чтобы лишить власть, если не полностью, то хотя бы большей части её последней опоры - армии, а физические силы были слишком слабыми, чтобы можно было тягаться с организованной и натренированной к бою силой армии. Этот вывод вождь польских социалистов выразил лапидарной формулой: "Всеми своими победами революция обязана моральной силе, всеми поражениями и катастрофами - отсутствию физической силы"¹⁰.

Вполне логичен предложенный Пилсудским рецепт успеха следующей революционной схватки с царизмом, в скором пришествии которой он не сомневался: "для победы нужна физическая сила и умение сражаться с физическим насилием, которое царизм выставит на подавление революционного движения"¹¹. И тот, кто этого не понимает, не может называться сознательным социалистом.

Таким образом, Пилсудский с самого начала назревания революционного кризиса в империи Романовых был убеждён, что победы над самодержавием нельзя будет добиться без целенаправленной подготовки к вооружённому восстанию. И за время революции он в этом мнении утвердился окончательно. Причину этого своего выбора он объяснил просто: "солдата нельзя убить Марксом". Борьбу же за социализм в Царстве Польском он в тот момент считал не только не актуальной, но и вредной, отвлекающей пролетариат от его главной на тот момент задачи - восстановления польской государственности.

Весьма похожие идеи приходили в эти бурные годы и в голову Владимира Ильича…

(Окончание следует)

• _{1. Более подробно о взглядах Пилсудского на эти вопросы см. напр.: Garlicki A. Jozef Pilsudski 1867-1935. Warszawa. 1990. S. 51-54; Наленч Д. и Т. Юзеф Пилсудский - легенды и факты. М. 1990. С. 25-27; Матвеев Г. Пилсудский. М. 2008. С. 86-104.}
• _{2. Ленин, уже несколько лет находившийся в эмиграции, в конце января 1905 г. так определил свою задачу: "Мы должны делать постоянное дело публицистов - писать историю современности и стараться писать её так, чтобы наше бытописание приносило посильную помощь непосредственным участникам движения и героям-пролетариям там, на месте действий, - писать так, чтобы способствовать расширению движения, сознательному выбору средств, приёмов и методов борьбы, способных при наименьшей затрате сил дать наибольшие и наиболее прочные результаты". - Ленин В. И. Что происходит в России? // ПСС. Изд. 5-е. Т. 9. С. 208.}
• _{3. Piłsudski J. Pisma zbiorowe. Wydanie prac dotychczas drukiem ogłoszonych. T. II. Warszawa. 1937. S. 239-241.}
• _{4. Цит. по: Jędrzejewicz W., Cisek J. Kalendarium życia Józefa Piłsudskiego 1867-1935. T. I. Wrocław; Warszawa; Kraków. 1994. S. 200.}
• _{5. Sokolnicki M. Czternaście lat. Warszawa, 1936. S. 201-202.}
• _{6. Piłsudski J. Pisma zbiorowe… T. II. S. 264.}
• _{7. Ibid. S. 265.}
• _{8. Ibid. S. 270-271.}
• _{9. Ibid. S. 271-273.}
• _{10. Jak mamy sie gotowac do walki zbrojnej // Piłsudski J. Pisma zbiorowe… T. II. S. 293.}
• _{11. Ibid.}