"Смерть летала над головами поганых!"

5 августа в Стамбуле был арестован российский посол Яков Булгаков, 13 августа Оттоманская Порта официально объявила войну Российской империи. С началом войны на юге формируются Украинская армия под командованием генерал-фельдмаршала, малороссийского генерал-губернатора графа Румянцева-Задунайского, ближайшими задачами которой были захват Хотина, охрана польской границы и поддержка связи с австрийцами, и Екатеринославская армия под командованием генерал-фельдмаршала Потёмкина-Таврического. Черноморское побережье было разделено на три участка обороны, которые возглавили генерал-аншеф Суворов (район Днепровско-Бугского лимана), генерал-аншеф М. В. Каховский (Крым), генерал-поручик П. А. Теккели (Кубань).

Главной задачей для войск Суворова стала защита Херсона, основной базы русского парусного и гребного флотов. Объехав отведённый ему участок, генерал-аншеф определил ключевые места, где могла бы быть произведена высадка неприятельского десанта, отдал приказания о начале оборонительных работ, которые начались 12 августа. 21 августа у Глубокой пристани, где была стоянка гребного флота, закончили сооружение 24 орудийных батарей (24- и 18-фунтовые орудия). 25 августа подступы к Херсону были прикрыты пятью батареями, которые обеспечивали "произведение крестообразного огня" в устье Днепра.

Самым важным участком обороны стала крепость Кинбурн, которая прикрывала дальние подступы к Херсону, расположенная на косе напротив Очакова. В случае захвата Кинбурна русский флот был бы разделён на две части - Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию, а херсонские верфи оказывались отделены от севастопольской базы, что делало невозможным пополнение Черноморского флота новыми кораблями.

Кинбурнская коса была отделена от Очакова проливом шириной 3,5 версты, а крепость находилась в двух вёрстах от окончания песчаной косы, на левом берегу лимана. Крепость, охранявшая вход в лиман, была удобным наблюдательным пунктом за перемещениями турецкого флота у Очакова.

Крепость состояла из турецкого замка, построенного после 1739 года, и укреплений 1774-го, появившихся после того, как Кинбурн отошёл к России. Крепость состояла из старого турецкого замка четырёхугольной формы с каменными стенами с многоугольными выступами-батареями по углам, у выступающих частей были пороховые погреба. Для обстрела лимана обращённая к нему сторона имела амбразуры, в том числе пять орудийных, и бойницы для ружейного огня; с остальных сторон ружейный огонь вёлся поверх стены. Перед южной оконечностью замка был возведён небольшой каменный рентрашемент с многоугольными выступами по концам. В 1774 году, после того как Кинбурн отошёл к России, его укрепления были усилены. По проекту, утверждённому Потёмкиным и приведённому в исполнение к началу войны, крепостная ограда состояла из одного главного вала со рвом и прикрытым путём без наружных построек; турецкий ретраншемент вошёл в ограду так же, как и часть турецкого замка, обращённого к лиману, которая составила выступающую часть ограды; остальная часть составила общий редут. В 1787 году крепость была добавочно укреплена, вырыты волчьи ямы, а в ров был набросан терновник.

Русское командование прекрасно понимало слабость укреплений Кинбурна. Потёмкин писал Екатерине: "Не думайте, матушка, что Кинбурн крепость. Тут тесный и скверный замок с ретрашементом весьма лёгким, то и подумайте, каково трудно держаться тамо. Тем паче, что с лишком сто вёрст удалён от Херсона". Чтобы прикрыть это пространство, между крепостью и Херсоном строились редуты - Покровский, Мариинский, Александровский.

В корпус Суворова входили 10 пехотных полков: Полоцкий, Елецкий, Ряжский, Муромский, Орловский, Козловский, Тамбовский, Курский, Ярославский, Шлиссельбургский; два драгунских полка - Санкт-Петербургский и Смоленский; два легкоконных - Павлоградский и Мариупольский, а также несколько казачьих подразделений.

Побережье лимана было разделено на несколько оборонительных участков:

- Кинбурнский - собственно крепость и укрепления на косе, под командой генерал-поручика И. Г. Река (3 пехотных и 2 казачьих полка);

- устье Буга - генерал-майор Дунин (2 пехотных и 1 драгунский полк); - от Станиславского мыса до Херсона - генерал Кастро-де Лацерти (2 пехотных полка и казаки);

- Херсон и его окрестности - генерал Бибиков (3 пехотных полка, часть пехоты находилась на судах гребной эскадры и не состояли под командой А. В. Суворова).

- район Старосельского редута и Колончака (1 драгунский и 2 легкоконных полка).

В начале войны, пользуясь бездействием русского флота, турки принялись готовить атаку на крепость. 13-14 сентября началась бомбардировка крепости, от вражеского огня русские потеряли убитыми 5 рядовых. Ответным огнём был уничтожен линейный корабль и повреждён фрегат. В ночь на 14 сентября последовала неудачная пробная высадка десанта.

В конце сентября Суворов доносил Потёмкину об усилении турецкой эскадры под Очаковом. К стоявшей там эскадре добавились ещё 17 вымпелов, теперь в турецкую эскадру их входило 42, в том числе 9 линейных кораблей и 8 фрегатов.

30 сентября началась новая бомбардировка крепости - с полудня до глубокой ночи. На следующий день она была продолжена "гораздо жесточе по Кинбурнской крепости, галере "Десна" и ближним лагерям. Жило внутри крепости, земляной вал и лагерные палатки претерпели некоторый вред, и ранено несколько солдат". Одновременно с бомбардировкой началась высадка десанта. Высадка производилась в двух местах - на Кинбурнской косе и в 12 вёрстах от Кинбурна, у Биенок.

Численность турецкого десанта на Кинбурнской косе оценивалась русским командованием до 5000 человек. В его состав входили корабельные солдаты, состоявшие из турок и греков (последних не более десятой части), и часть Очаковского гарнизона - очаковская хоронга (около 600 человек). Командовал десантом Сербен-Гешти-Эиб ага янычарский. Также в десанте принимали участие французские инженерные офицеры: в это время в Очакове их было восемь. У Биенок с пяти лодок высаживались бывшие запорожцы. Туда был послан Рек, который, обнаружив, что там только демонстрация, отдал приказ о сосредоточении войск к Кинбурну.

Десант поддерживали корабли Очаковской турецкой эскадры: 3 линейных 60-пушечных корабля, 4 - 34-пушечных фрегата, 4 бомбардирских судна (3 больших, вооружённых 1 мортирой и 16 пушками каждое, и 1 малое - 1 мортирой и 10 пушками), 14 канонирных судов (на 7 - по 1 мортире и 1 пушке, на остальных - по 1 пушке).

Русские силы, участвовавшие в отражении десанта, были рассредоточены на фронте в 36 вёрст. Это вызывало озабоченность командующего Екатеринославской армией. Осторожный Потёмкин в ордере Суворову от 14 сентября приказал "господина полковника Орлова со всею его командой оставить в ведении господина генерал-майора Река, коих, так как оба легкоконные и драгунский полк, содержать вместе без раздробления, дабы на случай десанта, будучи в близости к отражению неприятеля, могли оному наносить страх и одним видом своим". Суворов приказ нарушил и разместил части на большом удалении друг от друга, а 27 сентября просил у Потёмкина разрешения отправить в начале октября Петербургский драгунский полк к Каменному мосту "или куда повелеть соизволите", на что главнокомандующий наложил резолюцию: "Чтобы обождал отправлением полков конных по крайней мере до половины месяца".

Неизвестный художник XVIII века. Первый живописный (астраханский) портрет А. В. Суворова. 1780 г. Фото: из архива журнала "Родина"

Потёмкин хотел быть уверенным, что до окончания навигации в распоряжении местных начальников будет достаточно мобильных войск, которые смогут в случае неприятельского десанта быть быстро переброшены к месту высадки и смогут принять участие в его отражении. Суворов эти соображения игнорировал.

В Кинбурне находились: Орловский, четыре роты Шлиссельбургского пехотного полка, по два эскадрона из Мариупольского и Павлоградского легкоконных полков, три казачьих полка. В 9 вёрстах от Кинбурна, у Покровского редута, находился Козловский полк; в 12 вёрстах от Кинбурна, между Покровским и Мариинским редутами, стояли Мариупольский и Павлоградский легкоконные полки; в 14 вёрстах от Кинбурна, у Мариинского редута, стоял лёгкий батальон Муромского полка (лёгкие батальоны формировались из лучших стрелков полка); у Александровского редута (36 вёрст от Кинбурна) стоял Санкт-Петербургский драгунский полк. У Кинбурнской крепости стояла на якоре галера "Десна" (1 единорог, 8 пушек, 8 фальконетов) с экипажем из 120 солдат Тамбовского полка.

Высадившиеся на косу турки под руководством французских офицеров стали укрепляться на косе. Поперёк косы рылись перекопы, из мешков с песком возводились брустверы, мешки для которых турки привезли с собой. На окончании косы турки построили "эстакад" для защиты кораблей от артиллерийского огня (скорее всего, это был частокол. Вот как описал его Суворов в письме к П. А. Текелли: "...эстакад их в воде показался нашему войску городком" - А. Л.). Всего на косе было сооружено 15 перекопов, они представляли собой или бруствер из мешков с песком, или небольшие рвы с валом; в русских документах эти укрепления также называются ложементами. С левого фланга был оставлен небольшой проход, перекрытый рогатками. Под прикрытием этих укреплений турки приближались к крепости. Пока турки строили укрепления, Суворов находился в церкви: "Мы были спокойно в литургии: дал я им выгружаться без малейшего препятствия". Впоследствии Александр Васильевич признал, что крепостной артиллерии нужно вести огонь по высаживающимся частям, а неприятеля атаковать сразу, не давая скапливаться.

Наступление на крепость началось около трёх часов пополудни. Передовые части турецкого десанта подошли на 200 шагов к крепости. Только тогда был дан сигнал к сражению. "С лежащих на косу полигонов, залпом из всех пушек, пехота выступила быстро из ворот, казаки - из-за крепости". Турки были опрокинуты до ложементов. На освободившемся месте Суворов построил войска. В первой линии были поставлены две роты Орловского полка, за ними две роты Шлиссельбургского полка, за ними стояли ещё пять рот Орловского полка в шахматном порядке. Во вторую линию был назначен Козловский полк, который к моменту начала атаки ещё не прибыл. По два эскадрона Мариупольского и Павлоградского полков и казачьи полки Орлова, Исаева и Сычова находились у левого фланга, подкрепляя атаку. Также на косу были выдвинуты шесть полковых орудий, которые находились перед левофланговой ротой Орловского полка. В крепости были оставлены две гренадёрские роты Шлиссельбургского полка, в вагенбурге за крепостью 9-я рота Орловского полка и рота Козловского полка. Всего около 1100 человек пехоты, 500 кавалеристов, 1000 казаков.

Русские войска атаковали турецкие ложементы. "Тут они наихрабро сразились. При жестокой пальбе нам надлежало их брать один за другим и идти чрез рвы, валы и рогатки, чем далее тем теснее". Шедший в авангарде наступавших Орловский полк понёс тяжёлые потери. Прибывший Козловский полк был введён в бой через первую линию. В ходе атаки было захвачено 10 ложементов. "Пальба с обоих сторон была смешана с холодным ружьём". В рукопашном бою турки сорвали знак с прапорщика Козловского полка Льва Фёдорова, "он же у них отбил знамя". В этом бою были ранены или убиты все старшие начальники, кроме Суворова. Ранены - Рек (в ногу), секунд-майоры Муцель и Мамкин, убит секунд-майор Булгаков. Турки постоянно усиливали десантную партию. Лишившись большинства начальников, русская пехота смешалась. Вероятно, желая вывести пехоту из боя, Суворов отправил в атаку два эскадрона. Но "турки бросились на саблях, оные сломили и нас опрокинули, отобрали от нас свои ложементы назад". Преследуемые турками русские отступили. Их отход прикрывал Шлиссельбургский полк, в рядах которого находился и Александр Васильевич, который шёл пешком, отослав свою лошадь.

В это время произошёл случай, который под пером писателей превратился в спасение Суворова гренадером Степаном Новиковым. На самом деле, если верить реляции полководца и его письму Текелли, всё произошло по-другому. Вот как это описано в реляции: "Я бился в передних рядах Шлиссельбургского полку: гранодер Степан Новиков, на которого уже сабля взнесена была в близости моей, обратился на своего противника, умертвил его штыком, другого, за ним следующего застрелил и, бросясь на третьего - они побежали назад". А в письме читаем: "Лошадь моя уведена; я начал уставать; два варвара на збойных [пойманных, собранных] лошадях - прямо на меня. Сколоты казаками; ни единого человека при себе не имел; мушкетёр Ярославского полку, Новиков, возле меня теряет свою голову, я ему вскричал; он пропорол турчанина штыком, его товарища - застрелил, бросился один на тридцать человек". Из всего изложенного можно сделать вывод, что, скорее, Суворов спас жизнь Новикову.

К. И. Кеппен. Спасение генерал-аншефа А. В. Суворова гренадером Степаном Новиковым в сражении при Кинбурне 1 октября 1787 года. 1855 г. Фото: из архива журнала "Родина"

Следуя примеру Новикова, русские пехотинцы, восстановив фронт, чему способствовал сержант Рыловников, который потом был убит, контратаковали турок, снова захватив несколько ложементов. Но фронтальный и фланговый огонь турецкого флота заставил русскую пехоту приостановить наступление. "С их флота они стреляли на нас из пятисот пушек бомбами, ядрами и каркасами, а особливо картечами пробивали наши крылья насквозь, полу выстрелом: пехота наша уже выстрелила все ящики (патронные. - А. Л.)". Сам Суворов был ранен картечью в левый бок "и был от смерти полногтя". Отбиваясь от наседавших турок, пехота отступила в крепость. Во время отступления на косе были брошены орудия, одна трёхфунтовая пушка "за расстрелянием лафета и колёс" была брошена в воду, другую отбили казаки полка Орлова - Ефим Турченков и Нестор Рекунов. Пушки бросили потому, что их было тяжело тащить по мягкому грунту.

Согласно реляции Суворова от 4 октября, контратака, в организации которой принимал участие сержант Рыловников, была около 6 часов пополудни, однако по ведомости о распределении наградных денег за сражение напротив Орловского, Шлиссельбургского, Козловского полков значится: "Сии сражались до 4-х часов. При последнем победительном сражении не были". Таким образом, можно сделать вывод о том, что первая атака и контратака русских произошли между 15 и 16 часами. После боя, продолжавшегося около часа, в сражении наступила пауза. Нам представляется вероятным, что Суворов после отхода в крепость выжидал, чтобы, во-первых, дать возможность подойти резервам, а во-вторых, атаковать в сумерках, когда уменьшится сила огня турецкого флота. Третья атака русских началась около 6 часов вечера.

Во время вынужденной паузы (с 16 до 18 часов) галера "Десна" атаковала левое крыло турецкого флота и сбила несколько судов с места, а крепостная артиллерия под командованием артиллерии капитана Крупеникова потопила два канонирных судна.

К 18 часам под командой Суворова приняли участие во второй (последней) атаке лёгкий батальон Муромского, 2 гренадерские роты Шлиссельбургского, 9-я рота Орловского полка, 1-й и 6-й эскадроны Мариупольского легкоконного, 3-й и 4-й эскадроны Павлоградского полка, 3 казачьих полка (Орлова, Исаева, Сычова). Подкрепляла эту атаку легкоконная бригада, прибывшая к крепости. Войска построились следующим образом: слева от Чёрного моря - казаки, справа - пехота в колонну поротно (4 роты Муромского, 2 гренадерские роты Шлиссельбургского, рота Орловского полка), в середине - легкоконные полки.

"Солнце было низко; из замка прибыло ко мне 400 наихрабрейшей пехоты; вдоль лимана приспевшая легкоконная бригада вломилась в их середину; пехота справа, казаки слева, от Чёрного моря, - сжали варваров. Смерть летала над головами поганых!" Русские брали один за другим турецкие ложементы. Турки оказывали яростное сопротивление: "...они как тигры бросались на нас и на наших коней, на саблях и многих переранили". Когда до конца косы оставалось полверсты, турки пошли в последнюю контратаку. В это время Суворов был ранен в руку: "Есаул Кутейников мне перевязал рану своим галстуком с шеи; я омыл на месте руку в Чёрном море". Около восьми часов вечера турецкий десант был сброшен в море, за эстокад, "осталось нашим только достреливать варваров в конец. Едва мы не все наши пули расстреляли; картузов осталось только три. Близ полуночи я кончил истребление". Огнём артиллерии руководил капрал Шлиссельбургского полка Михаил Борисов. Около полуночи к Кинбурну прибыл Петербургский драгунский полк под командой генерал-майора Исленьева.

Согласно реляции Суворова, потери русских составили убитыми: 1 штаб-офицер, 1 обер-офицер, 136 нижних чинов; ранеными: 3 штаб-офицера, 14 обер-офицеров, 283 нижних чина (из них 40 - тяжело). По данным "Ведомости, означающей в прошедшее сражение, 1-го на 2-е октября, убитых с умершими от ран, неспособных к полевой службе и остающихся к излечению марта 1-му числу" (1788) указано, что убитых с умершими от ран - 227 человек, не способных к полевой службе - 77 человек, оставшихся на излечении - 38 человек. В письме генералу Текелли Суворов указывает число раненых около 1000 человек.

Турецкие потери можно приблизительно установить по показаниям пленных. Они составили "побитых с их стороны более 2000, утопших в воде за 1000, из них осталось с 1000, почти же раненые и отводы изнурённые, коих уже померло с 200, а останется всего разве с 500". В сражении погиб и командовавший турецким десантом Сербен-Гешти-Эиб ага янычарский, а после боя были обнаружены тела двух французских инженерных офицеров. Из 50 турецких знамён были захвачены 15, четыре - спасены турками, остальные утонули. Кроме знамён трофеем русских стал и русский 8-фунтовый единорог на турецком лафете.

Об одержанной победе в Петербурге узнали 16 октября. Был отслужен благодарственный молебен в церкви Казанской Божьей матери. Екатерина задумалась, как наградить кинбурнского героя. По настоянию Потёмкина императрица пожаловала Суворову орден св. Андрея Первозванного.

Победа, одержанная при Кинбурне, стала первой из четырёх великих побед Александра Васильевича, одержанных в годы второй Русско-турецкой войны. И не случайно на наградной медали, выбитой в честь суворовских побед, высечено: "Кинбурн - Фокшаны - Рымник - Измаил".

Празднование суворовского юбилея в императорской армии. Фото: из архива журнала "Родина"