Боевой генерал проиграл битву наглой губернаторше

Застольные пререкания

30 августа 1857 г. в Тамбове, в столовой кадетского корпуса, торжественно отмечали тезоименитство императора Александра II. На званом обеде присутствовали все "сливки" местного общества во главе с губернатором, Карлом Карловичем Данзасом¹, и его супругой - Юлией Васильевной. Среди присутствующих был и командир 6-го пехотного корпуса генерал Павел Петрович Липранди², расположившийся неподалеку от губернаторши.

Выпив за здоровье государя, сидевшие за столом стали обсуждать городские новости. Одной из злободневных тем была недавняя история с ограблением торговца еврейского происхождения, некого Вольфа. Жена начальника губернии безапелляционно заявила, что "с тех пор как жиды высланы, в городе не стало никаких новостей".

На эту двусмысленную фразу тотчас отреагировал Липранди, заметивший, что он полагает обязанностью каждого честного человека "принимать участие в положении несчастных евреев, всеми притесняемых". В ответ губернаторша произнесла: "Меня это нисколько не удивляет, потому что qui se ressemble - s"assemble" (рыбак рыбака видит издалека - франц.). За столом стало тихо - все ждали, как отреагирует генерал на эту выходку. Липранди, возмущенный до глубины души, решил не сдерживаться, намекнув, что если он будет делать сравнения, то губернаторше они не понравятся. В ответ он услышал: "С тех пор как вы, генерал, находитесь в сношениях с жидовками, вы потеряли знание приличного обращения с христианскими дамами".

Продолжать диалог дальше смысла не имело: генерал резко встал из-за стола и вышел из залы³.

В чем была истинная причина столь неприглядной сцены? Почему супруга начальника губернии позволила себе так оскорбить генерала? Кто, наконец, этот еврейский торговец из-за которого рассорились губернатор и военачальник?

Кто есть кто?

Кратко представим главных героев ссоры. К.К. Данзас управлял Тамбовской губернией с 1854 г. Вроде бы типичный "николаевский" губернатор (получил воспитание в Морском корпусе, более 20 лет служил в армии, лишь затем перешел на статскую службу), он при этом активно участвовал в сборе ополчения в годы Крымской войны, впоследствии много внимания уделял проведению в жизнь крестьянской реформы. Карл Карлович не был солдафоном - наоборот, был не лишен обаяния и светского лоска. В обществе его любили, несмотря на то, что управлял он губернией, по выражению современника, "спустя рукава". И даже строгие столичные ревизоры, не скрывавшие, что прибыли его "сменить", "прожив месяц в Тамбове, уезжали очарованные Данзасом, и делались в Петербурге первыми его защитниками⁴.

Его оппонент генерал П.П. Липранди - выходец из старинного испанского рода, обрусевшего лишь в конце XVIII в. Боевой офицер, он прошел все наполеоновские войны, русско-турецкую войну 1828-1829 гг., участвовал в подавлении польского восстания 1830-1831 гг. Большое влияние на Липранди оказало знакомство в середине 1810-х гг. с просвещенными и гуманными генералами М.С. Воронцовым и П.Д. Киселевым. Именно они сформировали его взгляды на службу, командирский долг, привили представление о солдате как о человеке, а не бездушном и бесправном механизме. Именно поэтому Липранди являл собой не вполне типичный образец командира той эпохи: он деятельно заботился об улучшении быта своих подчиненных, был с ними вежлив и тактичен, что снискало ему славу справедливого и человечного начальника. За все 17 лет командования различными полками Липранди "не арестовал ни одного офицера и не подверг телесному наказанию ни одного нижнего чина, доказав тем, что царившие в то время суровые способы командования были предрассудком"⁵.

Как видно, и Данзас, и Липранди были людьми яркими, состоявшимися и вполне благополучными. Что же могло настроить их друг против друга? Конфликт начался, как это часто бывает, из-за жен. Губернаторша и генеральша на одном из балов дворянского собрания поссорились из-за того, кому должно принадлежать первенство. За жен вступились мужья - и "пошла писать губерния", вспоминал очевидец, заставший в Тамбове "в самом разгаре страшную войну" между Данзасом и Липранди, причем война эта "шла на жизнь и на смерть, с переменным счастьем"⁶.

Поводом к ней, помимо дамской ссоры, был следующий случай.

Украденные бриллианты

За некоторое время до описанных событий в Тамбов по делам приехал некто Вольф - торговец бриллиантами, подданный Австрии. Остановившись в гостинице, принадлежавшей бывшему солдату наполеоновской армии Доминико Пивато, Вольф в первую же ночь был ограблен на 30 тысяч рублей. Грабители проникли в номер в полночь (причем даже не взломали дверь, а открыли ее дубликатом ключа), пригрозили всполошившемуся купцу ножом, обвязали ему голову одеялом, связали, а затем вынесли все деньги и драгоценные камни.

Наутро купец, не разглядевший толком своих полуночных "гостей", представил полицмейстеру полковнику Колобову одну исключительно важную улику - форменную пуговицу с гербом Тамбовской губернии (улей и три пчелы), найденную Вольфом в гостинице вблизи своей кровати. Такие пуговицы имелись и на мундире самого Колобова... По городу поползли нехорошие слухи: "Народная молва прямо винила полицию в этом деле, и почему-то было припутано и имя полицмейстера". В итоге местные власти обвинили самого ограбленного купца в клевете и распространении ложных слухов, а затем в одно прекрасное утро взяли его и "заарестовали при полицейской кутузке"⁷.

В разгар описываемых событий в Тамбов прибыл грозный министр государственных имуществ М.Н. Муравьев, планировавший провести ревизию служащих своего министерства. Именно к нему решил обратиться отчаявшийся Вольф, чтобы найти управу на местные власти. Каким-то образом сумев сбежать из кутузки, австрийский подданный вскочил на запятки проезжавшей мимо кареты. Экипаж по воле случая принадлежал генералу Липранди, который, разумеется, был в курсе всех происшествий с нечастным торговцем. Взяв Вольфа под свое покровительство, генерал привел его буквально за руку на аудиенцию к Муравьеву.

О чем говорили министр с торговцем - неизвестно, но купец получил в тот же день свои документы и поспешил подобру-поздорову уехать из Тамбова, а "полицмейстер и губернатор получили потом из Петербурга по этому делу большие неприятности"⁸.

Жалобы в Петербург

После этого Данзас затаил злобу на непрошенного заступника Вольфа - генерала Липранди. Обе четы - губернаторская и генеральская - обоюдно друг друга ненавидели и лишь ждали случая, чтобы выяснить отношения⁹. Тут и случился публичный скандал в столовой кадетского корпуса, мгновенно вышедший на столичный уровень. В него оказались вовлечены министры: военный (Н.О. Сухозанет) и внутренних дел (С.С. Ланской)¹⁰. Каждый получил отчет о происшествии от своего подчиненного. И если послание Липранди военному министру обнаружить не удалось, то доклад Данзаса Ланскому отыскался.

Губернатор видел главную причину своей размолвки с генералом в том, что Липранди "всячески старался уже с давних пор делать мне разные неудовольствия, вмешиваясь в дела моего управления, выставлял их пред всеми в превратном виде, основывая свои заключения на одних только городских сплетнях". Иными словами, генерал нарушал сферу губернаторских полномочий, причем в самых разных формах: например, он без ведома Данзаса "принимал жалобы от некоторых арестантов, содержащихся в тюремном замке"; покровительство пресловутому Вольфу, "какое-то особое и непонятное никому", также служило к умалению престижа губернаторской власти¹¹. Губернатор представлял личный конфликт как институциональный, что было ловким и тонким ходом.

Касаясь же перебранки своей супруги с генералом, Данзас предусмотрительно сообщал Ланскому, что сидел слишком далеко и "не мог слышать, что именно говорено было". При этом Данзас пообещал "побранить" жену и "попросить впредь не увлекаться"¹². Но со слов Данзаса выходило, что спровоцировал ее на эти слова сам Липранди - своим вызывающим поведением: именно генерал, дескать, всячески настаивал на выяснении отношений на людях (хотя Данзас хотел от этого уклониться); а после ссоры, выбежав из залы, Липранди бросался ко всем, излагал обстоятельства дела и кричал: "Помилуйте, Вольфов здесь обворовали, ограбили! Как же мне было не вступиться?"¹³

Оргвыводы

Данзас добился своей цели - Ланской увидел в этом конфликте не хамство губернаторши, а покушение на компетенцию губернатора со стороны военного. Подобное терпеть было никак нельзя, и министр внутренних дел отправил по этому поводу резкое послание своему коллеге, военному министру Сухозанету:

"Не имея повода сомневаться в истине описываемого д.с.с. (действительный статский советник. - Ред.) Данзасом события, считаю своим долгом сообщить вашему высокопревосходительству, что вообще вмешательство отдельных военных начальников в дела местного гражданского управления может отразиться в иных случаях весьма неблагоприятно для службы; и вы изволите, конечно, со мной согласиться, что подобное настоящему случаю столкновение вредно уже потому, что оно ослабляет влияние и значение начальника губернии и колеблет общественное уважение к ему званию"¹⁴.

Между тем верховный арбитр в этом споре - Александр II - свое суждение высказывать не спешил. Получив доклад Ланского, но памятуя о старинном римском принципе audiatur et altera pars(пусть другая сторона будет услышана - лат.), самодержец, "имея ввиду односторонность изложенного в письмах д.с.с. Данзаса рассказа, высочайше повелеть соизволил: не делать никаких по сему предмету распоряжений, пока не будут получены донесение штаб-офицера корпуса жандармов Тамбовской губернии, бывшего свидетелем упомянутого столкновения, и объяснение самого генерал-лейтенанта Липранди"¹⁵.

Пока в Петербурге ждали отчета жандармского штаб-офицера, начальник III Отделения В.А. Долгоруков навел справки о ситуации в городе, приведя полученные данные в письме Сухозанету:

"Я получил частные сведения, что в Тамбове составилось общество неблагонамеренных лиц, которые, распространяя разного рода клевету против начальника губернии действительного статского советника Данзаса и его семейства, дозволяют себе также сочинять на него пасквили и, действуя таким образом даже публично, в клубе и театрах, нарушают спокойствие тамошнего общества, и что в числе этих лиц есть много военных офицеров, между прочим и три брата Талызины, родственники генерал-лейтенанта Липранди; но против столь неприличного поведения сих офицеров военное начальство никаких мер не принимает"¹⁶.

Подоспевший вскоре из Тамбова рапорт жандармского подполковника Дурново, практически дословно совпавший с данзасовской версией событий, подтвердил (в глазах высшей власти) правоту губернатора. В итоге, вердикт Александра II по этому делу гласил: "Сообщить военному министру, чтобы он объявил генералу Липранди строжайший выговор от меня, за неуместное его вмешательство в дела вовсе до него не касающиеся и за неприличный его поступок относительно губернатора и его жены. Министру внутренних дел представить мне о перемещении Данзаса в другую губернию, ибо вместе их оставлять нельзя". Ланской, выполняя указание монарха, предложил перевести Данзаса в Кострому, но позднее император, "не сознавая д.с.с. Данзаса повинным в этом случае, высочайше повелел оставить его в занимаемой им должности" - на каковой он и оставался до 1866 года¹⁷.

А вот генерал Липранди "был отчислен от командования 6-м корпусом и назначен членом военного совета, а на его место назначался заслуженный артиллерийский генерал Стахович". Таким образом, по меткому замечанию мемуариста, "турнир между Данзасом и Липранди был закончен и совершенно неожиданно полною победою губернатора"¹⁸.

А что же бриллианты? Кто стоял за разбойным нападением и чья пуговица была обнаружена купцом? Всё это, как водится, осталось неизвестным...

• _{1. Его родной брат Константин был лицейским другом А.С. Пушкина и его секундантом во время дуэли с Ж.Ш. Дантесом.}
• _{2. В свою очередь, родной брат Павла Липранди, Иван, был известным военным и государственным деятелем, историком и мемуаристом. Также Иван Липранди прославился службой в тайной полиции — в частности, именно он сыграл ключевую роль в «раскрутке» дела о кружке «петрашевцев», в который входил молодой Ф.М. Достоевский.}
• _{3. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 32. Д. 293.Л. 1об.–2.}
• _{4. Карцов П.П. Из прошлого. Личные и служебные воспоминания П.П. Карцова. СПб., 1888. Ч. 1. С. 405.}
• _{5. Военная энциклопедия. СПб., 1914. Т.XV. С.6.}
• _{6. Захарьин И.Н. Встречи и воспоминания: из литературного и военного мира. Тени прошлого. М., 2020.}
• _{С. 57.}
• _{7. Там же. С. 57–58.}
• _{8. Там же. С. 59.}
• _{9. Хотя Данзас в объяснительной на имя министра внутренних дел настаивал, что после случая с купцом он был вынужден «прекратить всякие, кроме официальных, с ним (Липранди — Н.М.) отношения и избегал даже встречаться с ним в обществе» (РГИА. Ф.1284. Оп. 41. 1857 г. Д. 139. Л. 3).}
• _{10. Жена Данзаса также написала длинное письмо с описанием происшествия и просьбой о заступничестве на имя одного из великих князей (ГА РФ. Ф. 109. Оп. 32. Д. 293. Л. 23–26).}
• _{11. РГИА. Ф. 1284. Оп. 41. 1857 г. Д. 139. Л. 2об.}
• _{12. Там же. Л. 4–5.}
• _{13. Там же. Л. 6.}
• _{14. Там же. Л. 1–1об.}
• _{15. Там же. Л. 32 об.}
• _{16. ГА РФ. Ф. 109. Оп. 32. Д. 293. Л. 20.}
• _{17. РГИА. Ф. 1284. Оп. 41. 1857 г. Д. 139. Л. 36, 39.}
• _{18. Захарьин И.Н. Указ. соч. С.59.}