Но был еще один яркий антипод гоголевского скряги. Псковский купец, родом из города Валдая. К началу ХХ века коллекция, которую он собирал в течение 42 лет, насчитывала более миллиона различных предметов и считалась по своей величине и значимости третьей в России и одиннадцатой - в мире.
Звали его (привет тебе, русская литература!) Федор Михайлович Плюшкин.
Маршруты коробейника
Бытует легенда, толком не подтвержденная, но и не опровергнутая, - что фамилию его отца на вывеске лавки заметил, проезжая в тех местах, Александр Сергеевич Пушкин. Рассказал об этом Гоголю. Тот запомнил и подарил имя одиозному персонажу - получилось едко и хлестко.
Первый том "Мертвых душ" был написан в 1835 году и опубликован в 1842-м. Мальчик Федор Плюшкин родился в 1837 году. Совершенно очевидно, что о своем однофамильце и его сомнительной славе наследник валдайских купцов не знать не мог. Правда, в ранние годы ему было уж точно не до изящной словесности. Жизненная цель была простая - как-то выжить и встать на ноги после смерти отца и разорения всего семейства.
Плюшкин-старший был крепким предпринимателем, вел дела не только в родном Валдае, но и в Пскове, Новгороде, Риге, Дерпте (ныне Тарту) и даже в Индии, мечтал отправить сына на учебу в университет. Но в одночасье умер от холеры, мать с бизнесом не управилась, и 11-летнему Федору пришлось идти в услужение "на побегушки" к родным дядьям - лавочникам. Были они нрава вздорного и мрачного, при случае племянника и поколачивали. Все его образование так и завершилось на первом курсе городского училища.
Затем все как у многих - мальчик рос усердным и толковым, в "дело" его отдали в Москву к знакомому купцу, тоже родом из Валдая, Федор даже стал у него в магазине приказчиком. Но - незадача: в юношу влюбилась дочь хозяина Наташа Бутикова, и карьера на этом завершилась. Отец девушки отправил предмет ее пылких чувств в Псков, обратно вернуться уже не разрешил. Пришлось начинать с нуля собственный бизнес - занять у дяди 10 рублей (больше не дал), накупить всяческих товаров - катушек, ниток, мыла, тесемок и идти торговать ими по окрестным деревням. Вместе с матерью, которая мастерила на продажу бумажные цветы...
Когда под конец жизни почетному гражданину Российской империи, богатому и влиятельному купцу, члену городской управы, потомственному почетному гражданину Пскова и почетному члену городского археологического общества скажут о том, как высоко ценят в мире его заслуги и его коллекцию, он натурально разрыдается: "Подумать только, ведь начинал коробейником!".
Страсть купца
Федор Михайлович Плюшкин совершенно не походил на карикатурного гоголевского героя. Был человеком энергичным, красивым и с благородной осанкой, начитанным, любознательным. Отсутствие образования помехой ему не стало, он "делал себя сам" - как многие люди его сословия в те времена. В 22 года уже открыл собственную галантерейную лавку в Пскове, женился. Родились дети - их в семье было пять, трое сыновей и две дочери. Плюшкин-настоящий умел отражать удары судьбы и буквально возрождаться из пепла: когда дом сгорел дотла, построил на том же фундаменте новый, собственный. Стал крупным оптовым торговцем, купцом 2-й гильдии. Дело процветало.
Бизнес бизнесом, но подлинной его страстью стало изучение отечественной истории и археологии и коллекционирование предметов старины. Самых разных - от икон и церковной утвари до старопечатных грамот, русской одежды, фарфора, кошельков, курительных трубок, печатей, монет, ключей. Скупал все, что представляло хотя бы малейший интерес. В этом он походил на своего предшественника - только не гоголевского Плюшкина, а реального Погодина. Тоже отвел под музей лучшие девять комнат на втором этаже своего дома (внизу лавка, на третьем семья - иерархия ценностей понятна сразу). Пускал посмотреть на собрание древностей всех желающих - бесплатно и охотно, лично сопровождая каждую импровизированную экскурсию. Не обошлось, к сожалению, и без краж - самую чувствительную совершили в 1909 году "несколько приличных господ из столицы".
Федор Михайлович даже на время закрыл музей, не в силах перенести такого вероломства и подлости.
Его дом притягивал горожан всех сословий. "Город Псков обладает интереснейшим и богатейшим музеем русских древностей. Музей этот еще недостаточно систематизирован и разобран и представляет собою громадную, но еще "непроявленную" и потому не до конца оцененную сокровищницу" - так начиналась большая статья в популярном журнале "Нива" N 36 за 1911 год. Среди посетителей неизменно оказывались высокопоставленные особы, посещавшие Псков. Вплоть до великих князей и художника Николая Константиновича Рериха - именно он впоследствии назвал коллекцию Ф.М. Плюшкина "редкой сокровищницей прошлого России".
Сокровищница самоучки
Посетители застывали на пороге и у витрин, пораженные размахом коллекции. И в немалой степени - ее явной "немузейностью". "...Уже лестница, ведущая в верхний этаж дома господина Плюшкина, вся сплошь уставлена и увешана картинами, портретами, иконами, старинным оружием, утварью, скульптурой... Глаза разбегаются, не зная, на чем можно остановиться. Сокровища размещены, где только возможно, но без всякой системы: картины и портреты развешены по стенам как попало, очевидно, в видах экономии места...", - писал историк русской литературы, пушкинист, один из создателей Пушкинского дома Борис Львович Модзалевский.
Правда, как пишут исследователи, "самоучка" уж точно не был невеждой. Активно осваивал новые для себя области. Иногда - давал фору и ученым. Так, во время реставрации "Поганкиных палат" в Пскове его мнение о предложенном проекте восстановления древнего крыльца оказалось решающим. А обширный "этнографический отдел" у Плюшкина даже предвосхитил новое направление в музейном деле - экспозиции предметов быта разных веков и сословий.
Авторы книг и очерков, посвященных Ф.М. Плюшкину и его коллекции, отмечают, что наиболее обширной ее частью (свыше ста тысяч экземпляров) были псковские старинные монеты и клады - их он покупал вместе с кубышками. Выставлена была и живая летопись этих краев: от предметов деревенского быта до школьного мундира ученика губернской гимназии. Музей обладал огромным собранием серебряной посуды. Были здесь и полотна знаменитых художников - Левицкого, Верещагина, Боровиковского, Венецианова, Шишкина, Айвазовского, Маковского, Пуссена и других.
Что еще?
Личные вещи Пушкина. Автографы Гоголя и Суворова. Украшения, которые вырезал из слоновой кости император Павел I. Карты, книги, грамоты, рукописи, гравюры - без счета. И, к сожалению, без четкого описания, как это полагается в "настоящих музеях".
В этом было слабое место коллекционера-непрофессионала, но можно ли его осуждать за это? Увы, профессионалы эту беззаветную увлеченность не простят.
Приговор экспертов
Склоки начались сразу после смерти Плюшкина в 1911 году. Его наследники решили продать коллекцию государству. Англичане из Британского музея, не торгуясь, предложили наследникам 175 тысяч рублей. Однако Федор Михайлович свою последнюю волю еще при жизни высказал твердо: сокровища должны остаться в России. В Псков для оценки собрания древностей приехала комиссия из 17 человек: знаменитые профессора и академики, искусствоведы, историки, архитекторы, реставраторы, археологи, филологи. В архиве Государственного Русского музея хранится их 300-страничный отчет.
Отзывы в основном - отрицательные.
Коллекцию было предложено оставить в Пскове как "характерно провинциальное собрание, ценное именно в своем единстве". При этом оценили экспонаты с явным занижением суммы - в 83 тысячи рублей. Редкие монеты считали по весу (медные - 20 руб. за пуд, серебряные - 13 руб. за фунт). Наследники, и в первую очередь сын Плюшкина Сергей Федорович, публично высказали свое возмущение. В ответ часть казенных специалистов подали на него в суд. Разразился нешуточный скандал.
Прекратил склоку самолично самодержец. Осенью 1913 года (о чем было официально сообщено в журнале "Старые годы") коллекцию Плюшкина приобрел император Николай II - за 100 тысяч рублей из "кабинетных сумм", то есть своих личных средств.
В мае 1914 года 300 упакованных ящиков были отправлены в музей Александра III (Этнографический отдел Русского музея). Коллекция перестала существовать как единое целое - ее экспонаты пополнили фонды Императорской академии наук, Эрмитажа, Исторического музея, Императорской археологической комиссии и др. Многое осталось в Пскове - оружие, монеты, церковная утварь, оружие.
А дальше были Первая мировая война, революция, советская власть, красный террор, репрессии, новая война и оккупация. Сын Плюшкина Сергей Федорович был расстрелян как белый офицер в 1918 году по приговору Псковской ГубЧК, второй сын Николай, военный врач, в 1919 году умер от сыпного тифа.
Потомков старинного купеческого рода разметало по свету. Коллекцию - тоже.
Утраченными оказались многие фонды Псковского музея, а также листы с описями коллекции. Сейчас лишь примерно десятую часть ее экспонатов по косвенным признакам и свидетельствам могут уверенно причислить к легендарному собранию. Из оккупированного Пскова многие полотна и ценные предметы вывезли немцы, и после войны вернуть удалось лишь очень немногое. Камня на камне после Великой Отечественной не осталось от дома Плюшкина на углу Архангельской и Петропавловской улиц и целого квартала вокруг...
Самым важным наследием Ф.М. Плюшкина оказались не только собранные им древности, но и живые, вполне современные люди - его потомки, дети и внуки, последователи, неравнодушные граждане, ученые-энтузиасты, краеведы, историки. Внук Плюшкина Сергей Андреевич написал о своем деде книгу "Совсем не тот Плюшкин" - подробную, яркую, исторически достоверную. К 85-летию со дня смерти коллекционера, в 1996 году впервые была организована в Пскове и Валдае выставка сохранившихся предметов из его собрания. Их можно увидеть и сейчас. Это подвигло горожан на продолжение благого дела - в музей стали передавать старинные вещи второй половины XIX века, фотографии, семейные архивы...
Рукописи, к сожалению, горят. Музеи грабят, архивы - уничтожают, дома - рушат, коллекции - распродают и теряют. Но дело российских коллекционеров, их душа и азарт по-прежнему живы. И "народная тропа" к ним не зарастает.