Николай II отрекся от престола, но не избежал развала страны и трагической гибели всей своей семьи

Императорский титул. Божиею поспешествующею милостию, Мы, Николай Второй, Импера-тор и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса-Таврического, Царь Грузинский; Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский; Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных; Государь и Великий Князь Новагорода Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея Северные страны Повелитель; и Государь Иверския, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли и Обла-сти Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель; Государь Туркестанский; Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский, и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая.

Реформа Витте

В 1895-1897 годах, в начале царствования императора Николая II, в стране была успешно проведена денежная реформа, названная "реформой Витте" - по имени проводившего ее министра финансов. Сергей Юльевич Витте достойно увенчал многолетние усилия своих предшественников, желавших сделать рубль достойной и свободно конвертируемой валютой. Российская империя перешла к золотому монометаллизму. В течение 20 лет золотой запас Государственного банка вырос почти в шесть раз и составил к 1896 году 848 тонн. Страна накопила достаточный резерв золота, способного обеспечить эффективность и устойчивость золотого обращения. Золотой запас Российской империи относился к числу самых крупных в мире. Отныне выпуск банковых билетов лимитировался наличием и размерами золотого запаса страны. Бумажные деньги свободно обменивались на золото.

Золотые монеты выпускались в России со времен Петра I. Чеканились небольшие золотые монеты 3-рублевого достоинства, которые назывались червонцами; 5-рублевые монеты назывались полуимпериалами или просто золотыми; самой почитаемой и солидной была 10-рублевая монета - империал. Во времена Александра III империал весил 12,9 г и имел диаметр 23 мм. Однако в реальном денежном обращении внутри страны золотые монеты не принимали практически никакого участия. Их дарили в качестве сувенира новорожденному или крестнику "на зубок", копили и берегли на "черный день", на окраинах империи использовали в качестве женских украшений. Падение мировых цен на серебро в конце XIX века привело к тому, что золотой империал фактически стал котироваться примерно в 1,5 раза выше своей нарицательной стоимости, но этот новый масштаб цен не был еще закреплен формально. Вот почему владельцы золотых монет так неохотно с ними расставались. Министр финансов Витте последовательно провел целую серию мероприятий. Первоначально было твердо установлено фактическое золотое содержание рубля. 10-рублевый империал был приравнен к 15 кредитным рублям. Затем был обеспечен бесперебойный размен банкнот на золото по установленным паритетам. Государственный банк стал через свои учреждения свободно и без каких-либо ограничений продавать и покупать золотые монеты. Золотом стали выдавать банковские ссуды и платить жалованье государственным служащим и служащим банков. Население постепенно привыкало расплачиваться золотом и перестало рассматривать его исключительно как средство накопления сокровищ.

Этот процесс потребовал серьезной психологической перестройки. Газеты конца XIX века нередко писали о том, что мелкие торговцы в лавочках и небольших магазинах не очень охотно принимали золото, ибо с трудом могли найти сдачу. Однако уже через несколько лет золотых монет в обращении было больше, чем банкнот. Лишь после этого кредитный рубль превратился в рубль золотой. В обращение была внедрена золотая монета, которая и стала использоваться населением для наличных платежей наряду с бумажными деньгами. С 1897 года стала чеканиться и пускаться в обращение новая золотая монета достоинством 15 рублей и 7 рублей 50 копеек. Количество и проба золота в этих монетах соответствовали его количеству и пробе в старых империалах и полуимпериалах. Нарицательная стоимость золотых монет была приведена в точное соответствие с их фактической стоимостью. Через два года, когда население страны уже привыкло к золоту, было решено вновь вернуться к чеканке монет 5-ти и 10-ти рублевого достоинства. По словам современника реформы Витте, русский рубль "из величины непостоянной и колеблющейся… превратился в величину постоянную и неизменную".

"Хозяин Земли Русской"

Великая архивная революция, введя в читательский оборот академическое издание "Дневников императора Николая II", изменила отношение образованного общества к личности последнего российского монарха, который во времена существования Советского Союза трактовался исключительно как Николай Кровавый - малосимпатичная и примитивная историческая фигура. Этот удивительный и объемный - 2709 страниц! - трехтомник позволил понять мельчайшие нюансы событий вековой давности - от этикета и придворных чинов до охотничьих терминов, от списка прочитанных Николаем II книг до перечня спектаклей, которые он посетил. И последний русский царь предстал перед нами как персонаж трагедии античного Рока, и мы ощутили сострадание к Николаю Александровичу Романову.

Мирискусник Александр Николаевич Бенуа запечатлел в свои воспоминаниях исключительно выразительный и хорошо запоминающийся портрет последнего русского царя:

"Николай II был милым человеком, но и слишком обыденным человеком, полным добрых намерений, но лишенным способности их проводить в жизнь. И главное - Николаю II не хватало и особых данных, которые только и позволяют играть с достоинством роль главы и вождя исполинского государства…"

Вчитаемся в дневниковые записи "Хозяина Земли Русской" - именно так обозначил свой статус император во время Всероссийской переписи населения - и наглядно убедимся в справедливости и точности этого портрета.

Работа в ущерб прогулкам

"19‑го ИЮНЯ 1897 ГОДА. Четверг. Стоял теплый день. С утра еще до докладов ко мне лезли и приставали, сокращая и без того ограниченное время для прогулки".

"16‑го АВГУСТА 1897 ГОДА. Суббота. Были обычные два доклада. Принимали во Дворце делегатов от двух конгрессов - геологического и статистического. И развелось же их, что нерезаных собак!"

"19‑го ЯНВАРЯ 1898 ГОДА. Понедельник. Хороший солнечный день с санным путем. До до-кладов был граф Шереметев, который отнял у меня прогулку".

Работа в ущерб прогулкам… Подобный ход мысли был в принципе невозможен для любого из предшественников Николая II. Но сызмальства убежденный в божественном происхождении своей самодержавной власти, Николай Александрович никогда не стремился к популярности. И не считал нужным прилагать хоть какие-нибудь усилия, чтобы создать этой власти привлекательный образ.

Николай даже не задумывался, что его регулярные прогулки с обожаемой супругой подчиненные могут истолковать превратно. Каждый час с ненаглядной Аликс был у него на счету. Потому и всякий незапланированный высокородный визитер, которому нельзя было отказать в приеме, вызывал досаду императора. Ведь супруги так любили эти совместные прогулки по большому Царскосельскому парку. Здесь, в Александровском дворце, они провели свой медовый месяц; здесь у них были излюбленные, только им ведомые уголки. В одном они собирали первые весенние цветы: "Гуляли, собрали букет ландышей из знакомого нам только места и катались в лодке".

В другом - любовались весенними березами: "Аромат от распускающихся берез поразительный".

В третьем - наслаждались благоуханием сирени: "Амбрэ стояло удивительное от распускающейся сирени!.."

"Ну полковничек, и больше ничего"

Во время Великого поста министерских докладов не было, и царь от всей души радовался своей свободе, уподобляясь гимназисту, который веселится, когда прекращаются занятия и наступают каникулы. А возвращение привычной череды докладов навевало на него грусть и тоску. Мысли о том, что у императора - ненормированный рабочий день, что ни он сам, ни императрица не имеют права на частную жизнь, как не может быть частным делом семьи Романовых образ монарха и образ жизни его семьи, - эти очевидные истины не были усвоены Николаем Александровичем. "Ну полковничек, и больше ничего", - как язвительно констатировала одна великосветская дама.

Чиновник ходит в присутствие по присутственным дням и в присутственное время, полковник служит лишь в урочные часы, а император - фигура круглосуточная. Управление необъятной Российской империей не может иметь разрывов во времени. Не приняв это за аксиомы своей системы ценностей, очень трудно быть императором…

Без церемоний

При этом Николай II никоим образом не был ни ленивцем, ни сибаритом. Ему не было свойственно желание манкировать своими обязанностями, он никогда не занимался делами спустя рукава и всегда считал нужным вникать во все детали. Недовольство императора проистекало из настойчивого нежелания жертвовать своей частной жизнью ради утомительных придворных церемоний. И то сказать: на Пасху, 13 апреля 1897 года, например, во время христосования Николаю II пришлось облобызать 570 человек, в то время как императрица Александра Федоровна, сидя в кресле, раздавала пасхальные яйца, а на следующий день "началось большое военное христосование - всего с начальством 909 человек". Тяжело, однообразно, нудно…

То, что царственной чете были в тягость бесконечные дворцовые процедуры, не являлось секретом для придворных. Они нередко с неудовольствием замечали, что Николай и Александра спешат покинуть церемонию. А супруги даже не подозревали, что "жадною толпой стоящие у трона" навсегда запомнят это невнимание и никогда его не простят.

А какие были ожидания от этой блестящей пары! 14 ноября 1894 года, в день бракосочетания монаршей четы, в дневнике петербургского сановника Александра Александровича Половцова появилась выразительная запись: "Императрица Александра Федоровна ослепила всех своей красотой, достоинством, вниманием, приветливостью. Восторг, очарование, надежды всеобщи. Дай Бог, чтобы неизбалованное исторической судьбой Отечество нашло в личности ее залог гражданского успеха, мирного счастья". У 22‑летней Александры Федоровны были все шансы завоевать любовь подданных, приложи она к этому хоть малейшие усилия. Увы…

В плену иллюзий

Николай и Александра находились в плену иллюзии, что сан самодержца сам по себе предполагает безграничную любовь подданных. И помазанникам Божиим нет нужды расточать свои милости. Как же они ошибались! Им и в голову не могло прийти, что фотографической карточкой с портретом царя и его автографом царедворцы дорожили больше, чем дорогим подарком из Кабинета императора; что любезное приглашение к столу всегда расценивалось как проявление августейшей милости. Но император Николай продолжал вести себя как обычный корректный начальник ("Ну полковничек, и больше ничего"): в урочное время принял подчиненного, выслушал доклад, отпустил.

"12‑го МАЯ 1895 ГОДА. Пятница. Душный день. Утром приезжал Победоносцев и задержал нас от прогулки. После докладов был небольшой прием. Завтракали одни".

Вдумаемся в короткую дневниковую запись. В Царское Село приезжает из Санкт-Петербурга Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода и ближайший советник императоров Александра III и Николая II. Однако крупнейшего столичного сановника и в прошлом известного профессора-юриста (в свое время он преподавал им, отцу и сыну, законоведение) не приглашают разделить завтрак вместе с монаршей четой. Николай Александрович сожалеет лишь о том, что визит Победоносцева сократил его прогулку по Царскосельскому парку, и не дает себе труда задуматься над тем, что пожилой человек, имевший очень высокий чин действительного тайного советника (II класс Табели о рангах), мог рассчитывать на элементарное человеческое участие со сто-роны бывшего ученика. Не удостоились получить приглашение к столу ни прибывшие с докладами министры, ни дежурившие в этот день генерал- и флигель-адъютанты…

Николай и Александра так сильно любили друг друга, что не желали уступать кому-либо даже минуты, которую могли провести вдвоем. Да, это удручающее непонимание законов жизни императорского двора, да, вопиющая бестактность. Но если бы это было только их семейной проблемой…

Николай и Александра сумели пронести свою любовь от первого поцелуя до последнего вздоха. В этом и заключался бессердечный Рок: их личное счастье стало несчастьем для страны.

История любви Ники и Аликс

Наследник российского престола встретился с принцессой Алисой, внучкой Виктории, королевы Великобритании, когда девочке было 12 лет. "Я сидел с маленькой двенадцатилетней Аликс, которая мне ужасно понравилась…" Казалось, можно лишь радоваться, что цесаревич влюбился в девочку, которая принадлежала к владетельному дому. Но долгое время Александр III и Мария Федоровна делали все, чтобы этот брак не состоялся. Почему? Они страшились, что Аликс Гессенская может передать будущему наследнику престола гемофилию - наследственную болезнь, которая поражает мужчин, но передается по женской линии.

И все же в конце концов родителям Ники пришлось уступить. Выяснилось, что отличавшийся богатырским здоровьем Александр III смертельно болен и, значит, цесаревичу очень скоро предстоит взвалить на плечи тяжелейший груз ответственности. Нужна женщина, которая способна этот груз с ним разделить. И таковой могла быть только Аликс.

Правда, оставалась, казалось, неустранимая препона: нежелание Алисы перейти в православие. Первая серьезная проверка их любви…

"5‑го АПРЕЛЯ 1894 ГОДА. Вторник. Боже! Что сегодня за день!.. Нас оставили вдвоем и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала".

Судьба династического брака висела на волоске. Но после нескольких дней мучительных раздумий принцесса дала согласие принять православие. День, когда это произошло, подчеркнут в дневнике цесаревича тремя чертами:

"8‑го апреля 1894 года. Пятница. Чудный, незабвенный день в моей жизни - день моей помолвки с дорогой ненаглядной моей Аликс".

Существует множество выдуманных и невыдуманных историй о том, как страстная любовь заканчивалась гибелью возлюбленных. Но все они меркнут на фоне истории Ники и Аликс. И это не притянутая фигура речи: не будь этой безмерной любви, могло не случиться ни революции, ни Смуты.

Все годы своего царствования Николай Александрович не переставал обожать супругу. При этом он всегда обращал внимание на красавиц - будь то юные провинциальные монахини или великосветские львицы. Если бы этот интерес проявлялся не только на страницах дневника, жизнь придворных приобрела бы наконец смысл: есть что обсуждать, о чем злословить, с кем и против кого интриговать. Можно выражать сочувствие императрице или шептаться у нее за спиной, можно сплетничать по поводу новой фаворитки, можно попытаться провести в царские любимицы свою креатуру. Придворная жизнь - школа злословия и ярмарка тщеславия - обрела бы вожделенную, как сказали бы сейчас, "движуху", которой так не хватало все годы правления Николая II.

Но в его сердце у императрицы не было соперниц.

Разлад императрицы с обществом - "женщина на корабле"

Александра Федоровна была человеком замкнутым и застенчивым. Каждодневная суета двора, дворцовый протокол и хитросплетение интриг - все это было ей органически чуждо. У императрицы не было ни друзей в придворной среде, ни желания с этой средой общаться. В дни официальных приемов она лишь исполняла свою обязанность первой дамы Империи и спешила вернуться к семье. Августейшая чета месяцами жила не в Санкт-Петербурге, а в Царском Селе, Петергофе или Ливадии, где фактически не было связи с внешним миром. Очень точный анализ сложившейся ситуации дал великий князь Александр Михайлович: "Молодая императрица делала ошибки, незначительные сами по себе, но равносильные страшным преступлениям в глазах петербургского высшего света. Это замучило ее и создало известную натянутость в ее обращении с окружающими".

Разлад императрицы с высшим обществом с каждым годом усиливался - по мере того как Александра Федоровна никак не могла разрешиться от бремени наследником престола и одну за другой рожала дочерей. Николай II внешне оставался совершенно невозмутимым и никак не показывал обуревавшие его чувства. Отрицательные эмоции выплескивались на ворон Царскосельского парка, раздражавших царя своим карканьем.

"4‑го МАЯ 1897 ГОДА. Воскресенье. Гулял два часа; сегодня удалось дойти до 50 убитых в парке ворон - из монтекристо исключительно".

По поводу несчастных ворон уже в недавние времена было опубликовано множество язви-тельных комментариев. При том, что Николай Александрович был действительно отменным охотником. Представителю движения "зеленых" лучше не читать записи в его дневнике:

"29‑го АВГУСТА 1900 ГОДА. Вторник. В последний раз выехали на охоту в Беловеже. День стоял чудный, тихий и теплый. Успели взять, как было сказано в программе, все 7 загонов и завтракали в лесу. … Интересен общий итог за 12 дней охоты: убито 680, а с подобранными после облав 704 штуки. Из этого мною убито 48: 6 зубров, 1 лось, 27 козлов, 3 даниельки, 4 кабана и 7 лисиц.

1‑го СЕНТЯБРЯ. Пятница. Замечательно повезло, удалось убить 6 оленей и кабана, все из нашей чудной 3‑х линейной винтовки. Вернулся домой в самом лучшем настроении.

8‑го СЕНТЯБРЯ. Пятница. Удивительно удачный для меня день в смысле охоты. Поехал в 5 часов на оленей с подъезда. Убил четырех. …в 3 1/2 поехал с Аликс на пюрш и убил еще четырех оленей. Всего сегодня восемь".

Объяснение простое и психологически очень понятное: он расстреливал их, когда сдавали нервы и хотелось просто выпустить пар. Массовым истреблением пернатых сопровождалась каждая беременность императрицы. (Запись о 50 убитых в парке воронах сделана за три с половиной недели до рождения великой княжны Татьяны. Монтекристо - это малокалиберное патронное ружье, заряжающееся с казенной части. Мечта любого подростка того времени.) Впрочем, доставалось не только воронам. Однажды царь убил кукушку, как-то раз - большого черного дятла, а уж о перебегавших ему дорогу черных кошках и говорить нечего.

После появления на свет четвертой великой княжны даже королева Виктория не захотела скрыть своего разочарования и написала об этом внучке. Российская империя стояла на пороге династического кризиса, с легитимным преемником Николая II возникли непреодолимые проблемы. Они не исчезли и после рождения долгожданного наследника Алексея Николаевича: цесаревич унаследовал-таки гемофилию. Малейшее кровотечение могло оказаться для него смертельным.

Что это, если не Рок, висевший над Домом Романовых…

Конечно, Николай и Александра могли бы царствовать очень долго. Разлад с высшим обществом и падение престижа царской власти сами по себе не могли привести к гибели монархии. Но вмешалась Первая мировая война, на которой царская семья вела себя очень достойно. Николай II почти не бывал в столице: либо ездил по фронтам, либо руководил войсками из Ставки; его императорский поезд исколесил примерно 100 тысяч верст.

Именно из-за постоянного отсутствия императора в Петербурге Александра Федоровна, которую нежный супруг в письмах называл "моей любимой Птичкой", и стала восприниматься как олицетворение верховной власти: к ней в спорных ситуациях начали адресоваться руководители гражданских министерств и ведомств. Влияние императрицы на ход государственных дел заметно возросло. И это тоже рождало активное осуждение - в том числе и со стороны членов Дома Романовых. Ведь со времен императора Павла I вторжение супруги царствующего императора в сферу госуправления было скорее редчайшим исключением, чем правилом: державные прерогативы императрицы ограничивались сферой женских воспитательных учреждений и благотворительности.

Однако даже такого опыта у Александры Федоровны не было.

Женщина, долгие годы ведущая исключительно семейный, уединенный образ жизни, не имевшая никакого кругозора, выходящего за пределы семьи, была поставлена перед необходимостью принятия решений, от которых зависели судьбы империи.

Сама того не понимая, императрица оказалась игрушкой в руках придворных группировок, о существовании которых даже не подозревала. Решения императрицы были продиктованы эмоциями и иными быть не могли. В пресловутой "министерской чехарде" последних лет царствования Николая молва не без основания винила императрицу, зачастую действовавшую под воздействием "старца" Распутина. А Николай II, привыкший всегда и во всем доверять жене, не имел достаточной силы воли, чтобы вмешаться.

Вмешательство императрицы в государственные дела - "женщина на корабле" - имело катастрофические последствия.

Февральская революция

В феврале 1917 года в Петрограде внезапно распространились слухи о грядущем ограничении суточного отпуска хлеба: взрослым - по одному фунту, малолетним - по полфунта. 23 февраля на почве спровоцированных слухов в столице вспыхнула забастовка, сопровождавшаяся уличными беспорядками.

В первый день бастовали около 90 тысяч рабочих, во второй их число возросло до 160 тысяч, а 25‑го бастовали почти 200 тысяч. Толпа начала избивать полицейских. Войска отказались применять оружие и начали переходить на сторону восставших....

В это время четверо детей Александры Федоровны болели корью: высокая температура и сильный кашель. Когда об этом доложили царю, Николай сказал: "Ни в коем случае… Больных детей возить поездом… ни за что…" Николай II принял решение покинуть Ставку и как можно скорее ехать в Царское Село.

Дальнейшее хорошо известно. Поезд оказался заблокирован: Николай II не мог ни вернуться в Ставку к верным войскам, ни проехать в столицу и попытаться водворить там порядок. Оставалось одно - отречение.

Отречение от престола

И Николай II, помазанник Божий и "Хозяин Земли Русской", не сделав ни малейшей попытки удержать престол действием личного мужества, с необыкновенной лёгкостью подписал отречение от престола. Что же произошло?

В роковой для России час беспокойство Николая Александровича Романова за свою семью снова пересилило чувство ответственности государя за свою Империю. Для царя не было секретом настойчивое желание даже людей из его ближайшего окружения удалить царицу из столицы и до конца войны поселить в Ливадии, чтобы лишить Александру Фёдоровну малейшей возможности влиять на ход государственных дел. Мысль о том, что в сложившейся ситуации его могут насильно разлучить с женой, была для Николая II невыносима. Легче было отречься от престола. Генерал-лейтенант Александр Александрович Мосолов, начальник канцелярии Министерства императорско-го двора и уделов, человек, хорошо изучивший характер последнего российского императора, писал: "Спорить было противно самой природе царя. Не следует упускать из виду, что он воспринял от отца, которого почитал и которому старался подражать даже в житейских мелочах, незыблемую веру в судьбоносность своей власти. Его призвание исходило от Бога. Он ответствовал за свои действия только пред совестью и Всевышним. Императрица поддерживала в нём всеми силами эти взгляды". Николай и Александра, уверенные в божественном происхождении собственной власти и, следовательно, исходившие из аксиомы своей всегдашней правоты, не были психологически готовы ни спорить с оппонентами, ни защищать собственную власть. Но они изначально были готовы принять горькую чашу и принести свою власть в жертву перед престолом Всевышнего.

Венценосный тёзка царя и его прадед Николай I в сходной ситуации рассуждал и действо-вал иначе. В роковой для России день 14 декабря 1825 года Николай Павлович сумел найти единственно верное решение, переломившее ситуацию и позволившее избежать Смуты. "…Я видел, что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти почти наверно всё; или, пощадив себя, жертвовать решительно государством". А вот Николай II, ещё в 1915 году принявший на себя звание Верховного Главнокомандующего, решил уклониться от пролития крови и предпочёл уступить восставшим, хотя его долг императора заключался в том, чтобы силою оружия расчистить себе дорогу в столицу и, столкнувшись с противодействием, ни коем случае не пятиться назад.

"Глава монархического государства, - внушал Николай I наследнику престола, - теряет и позорит себя, уступив на шаг восстанию. Его обязанность поддерживать силою права свои и предшественников. Его долг пасть, если суждено, но... на ступенях трона..." Свой самый главный долг перед совестью и Всевышним Николай II не исполнил. Вправе ли историк вынести ему за это обвинительный приговор? Полагаю, что нет. Историк должен постараться понять, что Николай II жил и действовал совсем в иную эпоху, чем Николай I. "Гуманистический туман", о котором писал Александр Блок, повлиял и на того, кого десятилетиями несправедливо называли Николаем Кровавым. Он не боялся пасть на ступенях трона, но больше всего на свете страшился пролития крови соотечественников. "Я хотел бы иметь гарантию, что вследствие моего ухода и по поводу его не было бы пролито ещё лишней крови". Шла война, которую называли Великой и Второй Отечественной. Снять войска с фронта и бросить их против восставших означало, по мнению и Николая, и командующих фронтами, развалить фронт, с позором закончить войну и, в конечном счёте, превратить страну в развалины. Как телеграфировал царю генерал-адъютант Михаил Васильевич Алексеев, "…Ручаться за дальнейшее сохранение высшей дисциплины нельзя. Прикосновение же армии к делу внутренней политики будет знаменовать неизбежный конец войны, позор России, развал её". В день своего отречения 2 марта 1917 года Николай II приказал вернуть войска, направленные к Петрограду с Западного фронта, и отменить посылку войск с Юго-Западного фронта. Он покорился Року.

Николай Александрович Романов отрёкся от престола и отказался от насильственного усмирения начавшейся революции, желая уклониться от пролития крови, но, осознанно приняв это решение, он так и не сумел избежать ни пролития крови, ни Смуты и развала армии и страны, ни собственной гибели и трагической смерти всей своей семьи. Любовь не смогла победить Рок.