Аляску продали, потому что боялись, что ее отнимут

Об Аляске с года ее продажи в России старались не вспоминать. И до сих пор многим неясно: продали - как, почему? Глупость, недальновидность, чьи-то темные происки? Многие даже не знают время продажи. Раз пять я слышал такие примерно слова:

- Ну что за дура была эта баба, Екатерина II!

Почему-то Екатерине приписывают продажу Аляски. Между тем все совершалось не так уж давно - при царе Александре II, когда было уже отменено крепостное право, когда Львом Толстым были уже написаны "Севастопольские рассказы", когда парусные суда стремительно вытеснялись "железными кораблями" с паровыми машинами, когда из Петербурга в Вашингтон уже можно было послать телеграмму.

В переговорах о продаже Аляски телеграф был задействован. Правда, штука эта была еще дорогой. За одну только депешу о подробностях сделки русский посланник Эдуард Стекль заплатил десять тысяч долларов золотом.

Из-за того, что царей у нас принято было только ругать, представлять недалекими и безграмотными, в публикациях, приуроченных к столетию сделки (Аляска продана в 1867 году), уступка Америке представлена как совершенное втайне головотяпство с намеком на закулисные силы - "не обошлось и без взяток". И это вполне убеждало: э, вон какой кусок упустили, с какими богатствами!

Мне интересно все же было узнать: а что по тому же поводу написано в "стране-покупателе"? С переводчиком мы "перелопатили" много статей и несколько книг. Было ясно: царь Александр и несколько важных персон, втайне готовивших сделку, круглыми дураками не выглядят.

Так почему же продали? Прочтем сначала фрагмент письма, в котором содержится главная суть причины. "...Мне пришла мысль, что нам следовало бы воспользоваться избытком в настоящее время денег в казне Северо-Американских Соединенных Штатов и продать им наши североамериканские колонии.

Продажа эта была бы весьма своевременна, ибо не следует себя обманывать и надобно предвидеть, что Соединенные Штаты, стремясь постоянно к округлению своих владений и желая господствовать нераздельно в Северной Америке, возьмут у нас помянутые колонии, и мы не будем в состоянии вернуть их. Между тем эти колонии приносят нам весьма мало пользы и потеря их не была бы слишком чувствительной..."

Письмо, адресованное министру иностранных дел России А. Горчакову и подписанное "Константин", датировано мартом-апрелем 1857 года, то есть речь о продаже Аляски идет за десять лет до случившегося и говорит о том, что дело решалось не скоропалительно.

Кто такой "Константин"? Это младший брат царя Александра II, Константин Николаевич Романов, глава морского штаба России. "Генерал-адмирал-либерал". Так с прибавкой к двум первым официальным словам еще одного можно его называть, имея в виду положение и образ мыслей великого князя.

Впервые ли Константином высказана мысль о продаже Аляски? Первый раз Аляску американцам попытались продать фиктивно, задним числом, из-за боязни, что в начавшейся Крымской войне англичане, обладавшие мощным флотом, отторгнут далекую, незащищенную колонию. Фиктивная продажа не состоялась. Очевидна была ее юридическая уязвимость. Изменились и обстоятельства в поведении Англии. Но идеей продажи Аляски - уже не фиктивной, а настоящей - в Вашингтоне заинтересовались.

"Не готова ли Россия продать свои американские территории? Страна ведь нуждается в средствах", - примерно так спросили петербургского посланника в Вашингтоне. Тот ответил, что это невозможно, но разговор не забыл и, конечно, рассказал о нем на Неве, изложив и свою точку зрения на проблему.

В Петербурге информацию приняли к размышлению и при сем, естественно, обнаружилось: сосед у Русской Америки очень опасный. Соединенные Штаты энергично, как выразился великий князь, "округляли" свою территорию. Наполеону, когда он увяз в европейских военных делах, предложили продать Луизиану. "Маленький генерал" вполне понял смысл предложения - "не продашь - возьмут даром" - и согласился, получив за огромную территорию (двенадцать нынешних штатов) пятнадцать миллионов долларов.

Таким же образом Мексика была вынуждена уступить сильному и настойчивому покупателю за пятнадцать миллионов долларов Калифорнию. Купля состоялась после того, как у Мексики силой был отнят Техас.

Слово "округление" - мягкое. Эквивалент ему - слово "экспансия". Интересно, что слово это в середине XIX века было в большом ходу у государственных деятелей США. В стране царило опьянение непрерывным успешным расширением территории. "Америка - для американцев" - таков был смысл провозглашенной доктрины Монро.

Решение созревало

Стратегически мысливший Великий князь Константин хорошо понимал, что дальнейшее "округление" неизбежно коснется русской колонии, и настаивал: надо продать, иначе отнимут. Его консервативный брат царь Александр тоже все понимал, но колебался - расставаться с территорией, открытой русскими и почитавшейся "царевой гордостью", было непросто.

Отношения России и Штатов в это время были враждебны? Ни в коем случае! Подчеркнуто дружескими, временами даже сердечными. Во время Крымской войны Соединенные Штаты открыто заявили о своих дружеских отношениях с Россией. Они активизировали торговлю, поставляя оружие и снаряжение воюющей армии. Готовы были послать добровольцев и сообщали о продвижении кораблей неприятелей.

Россия эту поддержку не позабыла. Во время войны Севера с Югом, когда решалась судьба неделимости Штатов, Россия была единственной крупной державой, заинтересованной в целостности страны. Борьба с рабством в Америке и крепостничеством в России сблизила общественность двух держав. Газеты были полны прочувствованных статей о естественности "далекой близости".

"Из всех стран на земле наиболее популярными в России остаются Соединенные Штаты. Между русскими и американцами никогда не было ни антипатий, ни серьезного столкновения интересов, и только от России США неизменно слышали слова симпатии и дружбы". Это краткое изложение одной из статей в московских газетах хорошо характеризует атмосферу отношений двух великих держав в то время.

Никакой видимой угрозы Аляске не было. Но оставалась угроза потенциальная. И все, кто это хорошо понимал, приходят наконец к согласию: надо продать. Побеждает точка зрения Константина: продать "заблаговременно и дружелюбно, иначе вопрос разрешится завоеванием". Посвященные в эту проблему тщательно взвешивали все факторы, толкавшие к нелегкому решению.

Что же учитывалось? Первое - состояние колонии. За 125 лет с года открытия Америки с Запада огромная территория была практически не освоена. Очень редкие населенные пункты, фактории и зверобойные базы располагались только по побережью и в нескольких точках по течению Юкона. Проникновение внутрь континента во избежание стычек с индейцами колонистами было запрещено.

Общая численность русского населения здесь колебалась от шестисот до восьмисот человек. Экономическое положение территории было непрочным и ухудшалось. Сливки доступных в то время богатств были тут уже сняты. Пушной промысел продолжал оставаться экономической базой колонии, но каланы с их драгоценным мехом были почти полностью перебиты. Число котиков, правда, исчислялось еще миллионами, но их шкуры в то время высоко не ценились, а норок, лис и бобров надо было скупать у индейцев, промышлявших на суше.

Чтобы как-то устоять на ногах, акционерная компания, монопольно выполнявшая роль эконома, администратора и стража Русской Америки, была вынуждена продавать уголь, рыбу и аляскинский лед (покупателем был Сан-Франциско, холодильников тогда еще не было). Концы с концами у компании перестали сходиться. На содержание территории нужны были государственные дотации.

Последствия Крымской войны, истощившей Россию морально и материально, заставили царя и его дипломатов изменить курс внешней политики. Решено было сосредоточиться и отказаться от "округлений". (Россия практиковала их с не меньшей энергией, чем США.) Больше того, обстоятельства заставляли сделать "округление" со знаком минус - пожертвовать на Тихом океане Аляской и сосредоточить усилия на освоении Приамурья. Для этой предпочтительной "континентальной цели" нужны были средства. И продажа Аляски обещала как-то пополнить казну.

Но главной причиной продажи была уязвимость колонии. Покоренные алеуты сотрудничали с русскими поселенцами, перенимая их образ жизни. Племена же индейцев покоренными не были. Они "потеснились" на своих землях, но не признали чужого господства и жили с русскими в состоянии "холодной войны". Английские и американские торговцы, проникая сюда, снабжали индейцев оружием и подстрекали к мятежным действиям. Сама столица Аляски Новоархангельск могла стать "жертвой ножа и пожара".

Р. Хук. Индейцы атакуют русское поселение.

В удаленной от побережья части Аляски на Верхнем Юконе, проникнув со стороны Канады, англичане в 1847 году учредили факторию. И русские с этим вторжением были вынуждены мириться. Прибрежные воды Аляски кишели китобойными кораблями разных держав. И с ними колония тоже не могла справиться. Международное право признавало ее собственностью лишь полоску воды "на расстоянии пушечного выстрела от берега". И китобои вели себя, как бандиты, лишая аляскинских эскимосов главного средства к существованию.

Жалобы в дружественный Вашингтон: "Уймите своих флибустьеров!" - цели не достигали. Переписка двигалась долго, и ответы не обнадеживали: "Мы не можем ничего с ними сделать. Ищите средства их отогнать". О золоте, открытом к этому времени на Аляске, памятуя о "калифорнийской горячке", русские благоразумно помалкивали, знали: никакая сила не способна сдержать лихорадку золотоискательства.

Слово царя

И наконец перед всеми, кто "присмотрелся" к проблеме, поставлен был главный вопрос: способна Россия в случае войны защитить Аляску? На это сторонники и противники попятного "округления" единодушно ответили "нет". И тогда царь будто бы сказал: "Ну и окончен спор. Продаем. Торговаться Россия не будет, пусть сами назначат хорошую цену".

Вопрос был решенным. В присутствии пяти человек "особого заседания" 28 декабря 1866 года царь подписал документ о продаже Аляски. Все делалось втайне по причинам вполне понятным. Сама уступка Аляски была для России делом отнюдь не почетным.

И был еще деликатный момент: Соединенные Штаты, еще не пришедшие в себя от гражданской войны, в данный момент о подобной покупке не помышляли. Посланник Эдуард Стекль, прибывший в Вашингтон, должен был, предложив сделку, повернуть дело так, чтобы инициатива покупки исходила от Соединенных Штатов.

Задача посланника упрощалась тем, что государственным секретарем в это время был Уильям Сьюард, философия которого о "предопределении судьбы" изменений не претерпела. Сообщение Стекля о предложении Петербурга было для него великой радостью.

Работа немедленно закипела. Было испрошено мнение президента и всех, кто мог быть к делу причастен. Утрясли цену. И Стекль послал в Петербург ту самую, стоившую десять тысяч долларов, телеграмму. Смысл ее состоял в том, что США предлагают России продать Аляску на таких-то условиях. Ответ Петербурга был лаконичным: согласны.

Стекль рассказывает, что с телеграммой в кармане он пришел к государственному секретарю домой. Доложив новость, посланник сказал, что завтра можно будет подписать договор. "Зачем ждать завтра, мистер Стекль? Давайте заключим договор сегодня вечером", - вскочил горевший нетерпением Сьюард. Было уже поздно, но по городу Сьюард послал курьеров собрать работников госдепартамента.

Работали ночью. "К 4 часам утра 30 марта 1867 года договор был переписан красивым почерком, подписан, скреплен печатями". По американским законам его теперь должен был утвердить конгресс. Объявили за покупку и плату - 7 миллионов 200 тысяч долларов. Это было больше, чем ожидал Петербург, снабдивший Стекля инструкцией: "5 миллионов, не меньше". Но, конечно, это была ничтожная плата за громадное приобретение.

И пусть доллары того времени были в несколько раз тяжелее нынешних денег, все равно мы можем сказать: Аляска продана за бесценок. Только одного золота в ней добыто уже на сумму, в две с половиной тысячи раз большую той, что была уплачена при покупке.

Конечно, продажа с позиций нынешних выглядит неким абсурдом. Но все происходившее в прошлом мы обязаны рассматривать в контексте существовавших ценностей и обстоятельств. И приговор - головотяпство, совершенное вопреки здравому смыслу, - нельзя считать справедливым.

Между прочим, у Стекля и Сьюарда были трудности с оформлением покупки. Брюзжали в сенате: "платим деньги за ящик со льдом", "глупость Сьюарда", а в нижней палате и вовсе дело застопорилось. Пришлось давать взятки. Но не Сьюард давал, а Стекль, опасавшийся срыва сделки. Давал редакторам за поддержку в газетах, политиканам - за речи в конгрессе.

Больше ста тысяч долларов было списано Петербургом по тайной статье расходов "на дела, известные императору". Двадцать пять тысяч долларов было пожаловано посланнику за труды. Царя Стекль поблагодарил, друзьям жаловался: мало.

А что касается "подарка" истории, то дела обстоят так. Именем Сьюарда на Аляске названы полуостров и город. След же Стекля после службы царю затерялся... Так уж сложилось, Аляска не могла быть не продана. Но в продаже доблести не было. Героем был покупатель.

Непочетный финал

Как реагировал мир? Штаты были довольны, но оценить по достоинству громадный "довесок" к своей территории еще не могли, потенциальное богатство края заслонял образ "ящика со льдом".

Недруги России злорадствовали - продажа Аляски была признанием слабости. У англичан к этому чувству прибавлялась озабоченность с огорчением - ее владения в Америке попадали в тиски между новой северной территорией и "нижними" штатами США.

В русских столицах общественность глухо роптала: "Не амбар продан!" Но широкой огласки "не почетное дело" не получило. И, наверное, тогда же появилась легенда: Аляска продана, но не навечно, а только на 99 лет. Правительство эту легенду, выгодную для успокоения умов, не отвергало, а дожила легенда до наших дней.

На Аляску весть о продаже ее дошла лишь в мае 1867 года. Для обитателей Русской Америки новость была и горькой, и неожиданной. Губернатор колонии Дмитрий Петрович Максутов "пришел в бешенство". Как личное горе приняли эту весть все, чья жизнь была связана с освоением территории.

Спешно и за бесценок губернатор продал новым владельцам Аляски несколько небольших кораблей, лодки, недвижимость, меха, табак, продовольствие.

Официальная передача колонии в новые руки состоялась 18 октября 1867 года. Площадь перед "замком" губернатора в Новоархангельске была заполнена прибывшими из разных мест колонистами, русскими и американскими солдатами. Были тут речи, стрельба из пушек, с высокой мачты спустили российский и подняли американский флаг.

"Перегоревший" к этому времени губернатор Максутов "наблюдал церемонию с отстраненным спокойствием, его молодая жена принцесса Мария Максутова смахивала платком слезы".

Людям предложено было: кто хочет остаться тут - оставайтесь, кто не хочет остаться - готовьтесь к отплытию. Всего в колонии русских в этот момент было 823 человека. 90 из них пожелали остаться. Но когда состоявший из разного сброда гарнизон американских солдат начал бесчинствовать, некоторые из желавших поначалу остаться поспешили на последний корабль.

Столица русской колонии Новоархангельск, переименованная в Ситку, через некоторое время превратилась в город-призрак. Жить тут осталось двадцать семей. Из них пять было русских.

В "нижних" штатах об Аляске скоро забыли. И тридцать лет ее как будто не было. Заговорили, и громко, на всех языках об Аляске, когда началась "золотая горячка". С тех лет у этого края прочная репутация очень богатой и живописной земли.

18 октября ежегодно тут отмечается День Аляски. В Ситке праздник проходит особо торжественно. На костюмированном представлении присутствует "русский губернатор с принцессой", палят пушки, спускается русский и поднимается американский флаг.