Большую часть своей научной карьеры я занимался изучением петербургского, или императорского, периода истории государства Российского. И, каюсь, всегда воспринимал царя как исключительно малосимпатичную и примитивную историческую фигуру. Капитальное издание "Дневников императора Николая II"1, недавно вышедшее в свет, меня, без преувеличения, поразило...
В течение нескольких месяцев, с перьевой ручкой в руках, я штудировал этот удивительный и объемный - 2709 страниц! - трехтомник. Издатели совершили настоящий научный подвиг. Они опубликовали и прокомментировали дневниковые записи императора, снабдив их отменным, не имеющим аналогов научным справочным аппаратом. Он позволяет понять мельчайшие нюансы событий вековой давности - от этикета и придворных чинов до охотничьих терминов, от списка прочитанных Николаем II книг до перечня спектаклей, которые он посетил. Перевернув последнюю страницу, могу честно признаться: я радикально изменил свое отношение к Николаю II. Не буду утверждать, что я его полюбил, нет, но последний русский царь предстал предо мной как персонаж трагедии античного Рока, и я ощутил сострадание к Николаю Александровичу Романову.
ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ ПАРК ДЛЯ ДВОИХ
"19-го ИЮНЯ 1897 ГОДА. Четверг. Стоял теплый день. С утра еще до докладов ко мне лезли и приставали, сокращая и без того ограниченное время для прогулки".
"16-го АВГУСТА 1897 ГОДА. Суббота. Были обычные два доклада. Принимали во Дворце делегатов от двух конгрессов - геологического и статистического. И развелось же их, что нерезаных собак!"
"19-го ЯНВАРЯ 1898 ГОДА. Понедельник. Хороший солнечный день с санным путем. До докладов был граф Шереметьев, который отнял у меня прогулку".
Работа в ущерб прогулкам... Подобный ход мысли был в принципе невозможен для любого из предшественников Николая II. Но сызмальства убежденный в божественном происхождении своей самодержавной власти, Николай Александрович никогда не стремился к популярности. И не считал нужным прилагать хоть какие-нибудь усилия, чтобы создать этой власти привлекательный образ.
Николай даже не задумывался, что его регулярные прогулки с обожаемой супругой подчиненные могут истолковать превратно. Каждый час с ненаглядной Аликс был у него на счету. Потому и всякий незапланированный высокородный визитер, которому нельзя было отказать в приеме, вызывал досаду императора. Ведь супруги так любили эти совместные прогулки по большому Царскосельскому парку. Здесь, в Александровском дворце, они провели свой медовый месяц; здесь у них были излюбленные, только им ведомые уголки. В одном они собирали первые весенние цветы:
"Гуляли, собрали букет ландышей из знакомого нам только места и катались в лодке".
В другом - любовались весенними березами:
"Аромат от распускающихся берез поразительный".
В третьем - наслаждались благоуханием сирени:
"Амбрэ стояло удивительное от распускающейся сирени!.."
"Ну полковничек, и больше ничего..."
Во время Великого поста министерских докладов не было, и царь от всей души радовался своей свободе, уподобляясь гимназисту, который веселится, когда прекращаются занятия и наступают каникулы. А возвращение привычной череды докладов навевало на него грусть и тоску. Мысли о том, что у императора - ненормированный рабочий день, что ни он сам, ни императрица не имеют права на частную жизнь, как не может быть частным делом семьи Романовых образ монарха и образ жизни его семьи, - эти очевидные истины не были усвоены Николаем Александровичем. "Ну полковничек, и больше ничего"2, - как язвительно констатировала одна великосветская дама.
Чиновник ходит в присутствие по присутственным дням и в присутственное время, полковник служит лишь в урочные часы, а император - фигура круглосуточная. Управление громадной империей не может иметь разрывов во времени. Не приняв это за аксиомы своей системы ценностей, очень трудно быть императором...
При этом Николай II никоим образом не был ни ленивцем, ни сибаритом. Ему не было свойственно желание манкировать своими обязанностями, он никогда не занимался делами спустя рукава и всегда считал нужным вникать во все детали. Недовольство императора проистекало из настойчивого нежелания жертвовать своей частной жизнью ради утомительных придворных церемоний. И то сказать: на Пасху, 13 апреля 1897 года, например, во время христосования Николаю II пришлось облобызать 570 человек, в то время как императрица Александра Федоровна, сидя в кресле, раздавала пасхальные яйца, а на следующий день "началось большое военное христосование - всего с начальством 909 человек". Тяжело, однообразно, нудно...
То, что царственной чете были в тягость бесконечные дворцовые процедуры, не являлось секретом для придворных. Они нередко с неудовольствием замечали, что Николай и Александра спешат покинуть церемонию. А супруги даже не подозревали, что "жадною толпой стоящие у трона" навсегда запомнят это невнимание и никогда его не простят.
"Завтракали одни..."
А какие были ожидания от этой блестящей пары! 14 ноября 1894 года, в день бракосочетания монаршей четы, в дневнике петербургского сановника Александра Александровича Половцова появилась выразительная запись: "Императрица Александра Федоровна ослепила всех своей красотой, достоинством, вниманием, приветливостью. Восторг, очарование, надежды всеобщи. Дай Бог, чтобы неизбалованное исторической судьбой Отечество нашло в личности ее залог гражданского успеха, мирного счастья"4. У 22-летней Александры Федоровны были все шансы завоевать любовь подданных, приложи она к этому хоть малейшие усилия. Увы...
Николай и Александра находились в плену иллюзии, что сан самодержца сам по себе предполагает безграничную любовь подданных. И помазанникам Божиим нет нужды расточать свои милости. Как же они ошибались! Им и в голову не могло прийти, что фотографической карточкой с портретом царя и его автографом царедворцы дорожили больше, чем дорогим подарком из Кабинета императора; что любезное приглашение к столу всегда расценивалось как проявление августейшей милости. Но император Николай продолжал вести себя как обычный корректный начальник ("Ну полковничек, и больше ничего"): в урочное время принял подчиненного, выслушал доклад, отпустил.
"12-го МАЯ 1895 ГОДА. Пятница. Душный день. Утром приезжал Победоносцев и задержал нас от прогулки. После докладов был небольшой прием. Завтракали одни".
Вдумаемся в короткую дневниковую запись. В Царское Село приезжает из Санкт-Петербурга Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода и ближайший советник императоров Александра III и Николая II. Однако крупнейшего столичного сановника и в прошлом известного профессора-юриста (в свое время он преподавал им, отцу и сыну, законоведение) не приглашают разделить завтрак вместе с монаршей четой. Николай Александрович сожалеет лишь о том, что визит Победоносцева сократил его прогулку по Царскосельскому парку, и не дает себе труда задуматься над тем, что пожилой человек, имевший очень высокий чин действительного тайного советника (II класс Табели о рангах), мог рассчитывать на элементарное человеческое участие со стороны бывшего ученика. Не удостоились получить приглашение к столу ни прибывшие с докладами министры, ни дежурившие в этот день генерал- и флигель-адъютанты...
Николай и Александра так сильно любили друг друга, что не желали уступать кому-либо даже минуты, которую могли провести вдвоем. Да, это удручающее непонимание законов жизни императорского двора, да, вопиющая бестактность. Но если бы это было только их семейной проблемой...
Николай и Александра сумели пронести свою любовь от первого поцелуя до последнего вздоха. В этом и заключался бессердечный Рок: их личное счастье стало несчастьем для страны.
Императрица без соперниц
Наследник российского престола встретился с принцессой Алисой, внучкой самой королевы Великобритании, когда девочке было 12 лет. "Я сидел с маленькой двенадцатилетней Аликс, которая мне ужасно понравилась..." Казалось, можно лишь радоваться, что цесаревич влюбился в девочку, которая принадлежала к владетельному дому. Но долгое время Александр III и Мария Федоровна делали все, чтобы этот брак не состоялся. Почему? Они страшились, что Аликс Гессенская может передать будущему наследнику престола гемофилию - наследственную болезнь, которая поражает мужчин, но передается по женской линии.
И все же в конце концов родителям Ники пришлось уступить. Выяснилось, что отличавшийся богатырским здоровьем Александр III смертельно болен и, значит, цесаревичу очень скоро предстоит взвалить на плечи тяжелейший груз ответственности. Нужна женщина, которая способна этот груз с ним разделить. И таковой могла быть только Аликс.
Правда, оставалась, казалось, неустранимая препона: нежелание Алисы перейти в православие. Первая серьезная проверка их любви...
"5-го АПРЕЛЯ 1894 ГОДА. Вторник. Боже! Что сегодня за день!.. Нас оставили вдвоем и тогда начался между нами тот разговор, которого я давно сильно желал и вместе очень боялся. Говорили до 12 часов, но безуспешно, она все противится перемене религии. Она, бедная, много плакала".
Судьба династического брака висела на волоске. Но после нескольких дней мучительных раздумий принцесса дала согласие принять православие. День, когда это произошло, подчеркнут в дневнике цесаревича тремя чертами:
"8-го апреля 1894 года. Пятница. Чудный, незабвенный день в моей жизни - день моей помолвки с дорогой ненаглядной моей Аликс".
Существует множество выдуманных и невыдуманных историй о том, как страстная любовь заканчивалась гибелью возлюбленных. Но все они меркнут на фоне истории Ники и Аликс. И это не притянутая фигура речи: не будь этой безмерной любви, могло не случиться ни революции, ни Смуты.
Все годы своего царствования Николай Александрович не переставал обожать супругу. При этом он всегда обращал внимание на красавиц - будь то юные провинциальные монахини или великосветские львицы. Если бы этот интерес проявлялся не только на страницах дневника, жизнь придворных приобрела бы наконец смысл: есть что обсуждать, о чем злословить, с кем и против кого интриговать. Можно выражать сочувствие императрице или шептаться у нее за спиной, можно сплетничать по поводу новой фаворитки, можно попытаться провести в царские любимицы свою креатуру. Придворная жизнь - школа злословия и ярмарка тщеславия - обрела бы вожделенную, как сказали бы сейчас, "движуху", которой так не хватало все годы правления Николая II.
Но в его сердце у императрицы не было соперниц.
Виноваты вороны
Александра Федоровна была человеком замкнутым и застенчивым. Каждодневная суета двора, дворцовый протокол и хитросплетение интриг - все это было ей органически чуждо. У императрицы не было ни друзей в придворной среде, ни желания с этой средой общаться. В дни официальных приемов она лишь исполняла свою обязанность первой дамы империи и спешила вернуться к семье. Августейшая чета месяцами жила не в Санкт-Петербурге, а в Царском Селе, Петергофе или Ливадии, где фактически не было связи с внешним миром. Очень точный анализ сложившейся ситуации дал великий князь Александр Михайлович: "Молодая императрица делала ошибки, незначительные сами по себе, но равносильные страшным преступлениям в глазах петербургского высшего света. Это замучило ее и создало известную натянутость в ее обращении с окружающими"5.
Разлад императрицы с высшим обществом с каждым годом усиливался - по мере того как Александра Федоровна никак не могла разрешиться от бремени наследником престола и одну за другой рожала дочерей. Николай II внешне оставался совершенно невозмутимым и никак не показывал обуревавшие его чувства. Отрицательные эмоции выплескивались на ворон Царскосельского парка, раздражавших царя своим карканьем.
"4-го МАЯ 1897 ГОДА. Воскресенье. Гулял два часа; сегодня удалось дойти до 50 убитых в парке ворон - из монтекристо исключительно".
По поводу несчастных ворон уже в недавние времена было опубликовано множество язвительных комментариев. При том, что Николай Александрович был действительно отменным охотником. Представителю движения "зеленых" лучше не читать записи в его дневнике:
"29-го АВГУСТА 1900 ГОДА. Вторник. В последний раз выехали на охоту в Беловеже. День стоял чудный, тихий и теплый. Успели взять, как было сказано в программе, все 7 загонов и завтракали в лесу. ... Интересен общий итог за 12 дней охоты: убито 680, а с подобранными после облав 704 штуки. Из этого мною убито 48: 6 зубров, 1 лось, 27 козлов, 3 даниельки, 4 кабана и 7 лисиц.
1-го СЕНТЯБРЯ. Пятница. Замечательно повезло, удалось убить 6 оленей и кабана, все из нашей чудной 3-х линейной винтовки. Вернулся домой в самом лучшем настроении.
8-го СЕНТЯБРЯ. Пятница. Удивительно удачный для меня день в смысле охоты. Поехал в 5 часов на оленей с подъезда. Убил четырех. ...в 3 1/2 поехал с Аликс на пюрш и убил еще четырех оленей. Всего сегодня восемь".
Объяснение простое и психологически очень понятное: он расстреливал их, когда сдавали нервы и хотелось просто выпустить пар. Массовым истреблением пернатых сопровождалась каждая беременность императрицы. (Запись о 50 убитых в парке воронах сделана за три с половиной недели до рождения великой княжны Татьяны. Монтекристо - это малокалиберное патронное ружье, заряжающееся с казенной части. Мечта любого подростка того времени.) Впрочем, доставалось не только воронам. Однажды царь убил кукушку, как-то раз - большого черного дятла, а уж о перебегавших ему дорогу черных кошках и говорить нечего.
После появления на свет четвертой великой княжны даже королева Виктория не захотела скрыть своего разочарования и написала об этом внучке. Российская империя стояла на пороге династического кризиса, с легитимным преемником Николая II возникли непреодолимые проблемы. Они не исчезли и после рождения долгожданного наследника Алексея Николаевича: цесаревич унаследовал-таки гемофилию. Малейшее кровотечение могло оказаться для него смертельным.
Что это, если не Рок, висевший над Домом Романовых...
"Моя любимая птичка"
Конечно, Николай и Александра могли бы царствовать очень долго. Разлад с высшим обществом и падение престижа царской власти сами по себе не могли привести к гибели монархии. Но вмешалась Первая мировая война, на которой царская семья вела себя очень достойно. Николай II почти не бывал в столице: либо ездил по фронтам, либо руководил войсками из Ставки; его императорский поезд исколесил примерно 100 тысяч верст.
Именно из-за постоянного отсутствия императора в Петербурге Александра Федоровна, которую нежный супруг в письмах называл "моей любимой Птичкой", и стала восприниматься как олицетворение верховной власти: к ней в спорных ситуациях начали адресоваться руководители гражданских министерств и ведомств. Влияние императрицы на ход государственных дел заметно возросло. И это тоже рождало активное осуждение - в том числе и со стороны членов Дома Романовых. Ведь со времен императора Павла I вторжение супруги царствующего императора в сферу госуправления было скорее редчайшим исключением, чем правилом: державные прерогативы императрицы ограничивались сферой женских воспитательных учреждений и благотворительности.
Однако даже такого опыта у Александры Федоровны не было.
Женщина, долгие годы ведущая исключительно семейный, уединенный образ жизни, не имевшая никакого кругозора, выходящего за пределы семьи, была поставлена перед необходимостью принятия решений, от которых зависели судьбы империи.
Сама того не понимая, императрица оказалась игрушкой в руках придворных группировок, о существовании которых даже не подозревала. Решения императрицы были продиктованы эмоциями и иными быть не могли. В пресловутой "министерской чехарде" последних лет царствования Николая молва не без основания винила императрицу, зачастую действовавшую под воздействием "старца" Распутина. А Николай II, привыкший всегда и во всем доверять жене, не имел достаточной силы воли, чтобы вмешаться.
Вмешательство императрицы в государственные дела - "женщина на корабле" - имело катастрофические последствия.
Развязка
В феврале 1917 года в Петрограде внезапно распространились слухи о грядущем ограничении суточного отпуска хлеба: взрослым - по одному фунту, малолетним - по полфунта. 23 февраля на почве спровоцированных слухов в столице вспыхнула забастовка, сопровождавшаяся уличными беспорядками.
В первый день бастовали около 90 тысяч рабочих, во второй их число возросло до 160 тысяч, а 25-го бастовали почти 200 тысяч. Толпа начала избивать полицейских. Войска отказались применять оружие и начали переходить на сторону восставших....
В это время четверо детей Александры Федоровны болели корью: высокая температура и сильный кашель. Когда об этом доложили царю, Николай сказал: "Ни в коем случае... Больных детей возить поездом... ни за что..." Николай II принял решение покинуть Ставку и как можно скорее ехать в Царское Село.
Дальнейшее хорошо известно. Поезд оказался заблокирован: Николай II не мог ни вернуться в Ставку к верным войскам, ни проехать в столицу и попытаться водворить там порядок. Оставалось одно - отречение.
Так в судьбоносный для России час беспокойство Николая Александровича Романова за свою семью снова пересилило чувство ответственности государя за свою империю.
- 1. Дневники императора Николая II. 1894-1918. Т.1. 1894-1904 / Отв. ред. С.В. Мироненко. М. 2011.; Дневники императора Николая II. 1894-1918. Т.2. Ч. 1. 1905-1913 / Отв. ред. С.В. Мироненко. М. 2013.; Дневники императора Николая II. 1894-1918. Т. 2. Ч. 2. 1914-1918 / Отв. ред. С.В. Мироненко. М.
- 2. Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. Т. 1. М. 1959. С. 71.
- 3. Там же. С. 71-72.
- 4. Половцов А.А. Дневник. 1893-1909. СПб. 2014. С. 99.
- 5. Александр Михайлович, великий князь. Воспоминания. М. 1993. С. 184.
- 6. Родзянко М.В. Крушение империи // Гибель монархии. М. 2000. С. 102.
- 7. Цит. по: Разгон Л.Э. Рощаковский // http://readr.su/lev-razgon-roschakovskiy.html?page=4#ixzz3NHvxhe00
- 8. Гибель монархии. С. 466.
- 9. Николай Михайлович, великий князь. Записки // Гибель монархии. С. 71.
- 10. Записки Николая I // Николай I. Муж. Отец. Император. М. 2000. С. 62.
Подпишитесь на нас в Dzen
Новости о прошлом и репортажи о настоящем