"Такая силища, как Тарле, должен работать с нами". Несколько историй из жизни знаменитого историка

Родился Тарле в Херсоне, в семье местного купца, после окончания гимназии поступил в Новороссийский университет в Одессе на историко-филологический факультет, оттуда перевелся в Киев. Он сразу увлекся Францией и много писал, исследуя различные эпизоды истории этой страны.Талантливого студента заметили и после университета он остался при кафедре всеобщей истории. Тогда среди ученых вошло в моду изучение не только жизни королей, но и экономика разных эпох - это направление называлось "легальным марксизмом". Среди однокашников Тарле были будущие богослов Булгаков, философ Бердяев и первый нарком просвещения РСФСР Луначарский.

Жизнь молодого историка шла как у большинства ученых. Он рылся в архивах, преподавал, готовил статьи на темы экономической жизни Англии и Франции, писал рецензии на публикации коллег. Но в жизни Евгения Викторовича случилась неприятность. В 1900 году в Киев приехал Луначарский, уже бывший под наблюдением полиции. Местное литературное общество предложило ему прочесть лекцию о драматурге Генрике Ибсене. Слушатели собрались на одной из квартир, но туда нагрянула полиция, решив, что происходит сходка революционеров. Всех обыскали, у Тарле нашли нелегальную брошюру. Месяц он просидел в тюрьме, затем был выслан на хутор к своему тестю, и заодно ему запретили преподавать.

Наказание вскоре смягчили, запрет остался на работу только в университетах, Тарле читал лекции в частных гимназиях и неплохо зарабатывал. В 1903 году ему разрешили подрабатывать в Петербургском университете. Но и здесь Евгений Викторович отличился. В октябре 1905 года у Технологического института проходила студенческая демонстрация, и Тарле принял в ней участие. В толпу врезались конные жандармы. Один из них врезал палашом по голове историка, и у того сорвало кусок кожи. Тарле упал, обливаясь кровью. На следующий день появилась новость, что профессора-демонстранта зарубили царские сатрапы. Но один предприимчивый фотограф прибежал в больницу и сделал снимок, на котором Тарле живой, но с забинтованной головой. Вышли сотни открыток с этой фотографией и разлетелись по всей стране. Бывший тогда премьер-министром Витте позднее писал "я тогда Тарле не пожалел, так как он все смутное время в университете читал тенденциозные лекции о французской революции и не счел приличным держать себя спокойно, как подобало бы себя уважающему профессору".

Интриги и сюрпризы

Жандармский палаш отбил у Евгения Тарле охоту к массовым мероприятиям на всю жизнь. После поправки здоровья он вернулся к спокойным и безопасным историческим изысканиям. Тем более что царь объявил амнистию всем смутьянам и работать Тарле уже не мешали. Он много трудится, выпускает статьи, преподает все в том же Петербургском университете. И получает мировую известность после выхода двух капитальных трудов "Рабочий класс во Франции в эпоху Революции" и "Континентальная блокада". Первая работа стала его докторской диссертацией, а вторая была сразу же переведена на несколько европейских языков.

После Октябрьской революции, глядя на бушующий "красный террор", историк выпустил сборник документов "Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции (воспоминания современников и документы)". Очевидно, так он пытался сравнить события в России и Франции.

Постепенно существование вернулось в обычное русло. Однако новая жизнь преподносила сюрпризы. В то время в Советском Союзе образовалось две исторических школы - одна в Москве, где главенствовали ярые марксисты-большевики, другая в Ленинграде, где окопались меньшевики. К ним отнесли Тарле и еще одного видного историка Платонова. Ученые-большевики начали интриги против ленинградских коллег, оказавшихся классовыми врагами. Тарле, например, обвинили в "антантофильстве", то есть любви к Антанте - бывшему союзу России, Англии и Франции. Ученый оправдывался, говорил, что он марксист, но досье на него уже потихоньку собиралось.

Одновременно вожди пролетариата затаили злобу на Академию наук, которая по-прежнему еще находилась в Ленинграде. Академики не пустили в свое общество Зиновьева, Каменева и Бухарина, так как у тех не было научных трудов. А лично Тарле выпустил книгу "Европа в эпоху империализма, 1871-1919 гг.", перейдя дорогу учеными-большевикам из Москвы. Также ленинградских академиков постоянно приглашали на международные симпозиумы и выбирали в почетные члены разных обществ, а тех, кто работал в Москве, никуда не звали. Один из таких правоверных большевиков говаривал в адрес оппонентов из Ленинграда "дверь ЧК перед ними должна быть всегда гостеприимно раскрыта".

Агент империализма

Евгения Викторовича, уже академика с мировым именем, арестовали в начале 1930 года. Его приплели к очередному "заговору" против советской власти. На допросе историк узнал, что "заговорщики" прочили его в министры иностранных дел нового правительства. Но обвинить Тарле не получилось, поэтому вместо суда его выслали в Алма-Ату. Тарле шутил, что сменил Троцкого, сосланного сюда ранее. В 1931 году историки-большевики выпустили тиражом в десять тысяч экземпляров сборник "Классовый враг на историческом фронте". В нем они обрушились в том числе и на Тарле: его называли прямым агентом империализма из центра контрреволюционного вредительства. Даже удар жандармского палаша обыграли, как некую хитрость, давшую возможность замаскироваться под "красного". В сборнике есть выступления учеников Тарле. Надо отдать им должное, в отличие от организаторов травли, они критиковали его статьи больше с научной точки зрения.

Внезапно в 1932 году Евгения Викторовича возвращают в большую науку. Он пишет своей знакомой Щепкиной-Куперник "Милая Татьяна Львовна. Был только что принят в Кремле. Блестящий, очень теплый прием. Все прекрасно. Обещали все сделать, тоже хотят, чтоб я работал. Сказали: "Такая силища, как Тарле, должен с нами работать".

Ученый вновь в трудах, как будто ничего не было. Издательство "Академия" дало ему большой заказ на книгу о Талейране. Евгений Тарле пишет одной своей знакомой "Теперь строчу Талейрана (для Мухоморычей) и вообще занят до чертиков".

А в 1936 году вышла в свет самая знаменитая книга Евгения Викторовича - "Наполеон". Любовь Белозерская-Булгакова, работавшая тогда в редакции "Жизнь замечательных людей", вспоминала: "Однажды в нашей комнате появился пожилой человек с умным лицом, резким профилем и, познакомившись, положил на мой стол увесистую рукопись в двух экземплярах. Это был Евгений Викторович Тарле, а рукопись - знаменитый "Наполеон"".

Книга, написанная ярким притягивающим слогом, моментально стала популярной. Она и до сих пор переиздается солидными тиражами. Но вдруг по Тарле сильно ударили, причем совершенно неожиданно. В двух главных газетах Советского Союза "Правде" и "Известиях" в один день вышли разгромные статьи о книге "Наполеон". Тарле заклеймили как тогда умели - и "пособником троцкистов" и "контрреволюционером". Никто точно не знает, почему вышли эти статьи, кто их авторы. Есть предположение, что как раз в это время проходил очередной карательный процесс, а один из подсудимых "враг народа" Радек написал за год до этого предисловие к первому изданию "Наполеона". Вот за это на Тарле и обрушились. Несложно представить, что пережил 62-летний ученый, прочитав эти статьи - шел 37-й год, и все восприняли их как приговор. Однако ночью Тарле позвонил Сталин и сообщил, что произошла ошибка. На следующий день в "Правде" и "Известиях" вышли крайне положительные рецензии на того же "Наполеона", Евгений Викторович вздохнул свободно.

На лекции в личном вагоне

После этого жизнь академика Тарле шла спокойно. Он, как обычно, много работает, выпускает одну за другой книги. В основном Тарле сосредоточен на русской военной истории. Так, перед самой Великой Отечественной у него подготовлен объемный труд о Крымской войне. В 1941 году историк эвакуировался в Казань: "Я тут работаю в иной, но тоже признаваемой сейчас нужной области: почти ежедневно читаю лекции и провожу беседы в госпиталях, частях, подразделениях, и меня слушают буквально тысячи людей, защитников Родины. И только меня они так настойчиво требуют. Даже развозят меня по близким к Казани городам. Читаю и для пропагандистов ВКП(б) специальные лекции".

Кстати, для поездок академику Евгению Тарле был выделен отдельный вагон-салон "снабженный столом, диваном, стульями, этажеркой. Была комнатка-спальня и обыкновенное железнодорожное купе". В это же время опубликована и "Крымская война".

Потом Тарле вернулся в Москву, преподавал, писал, подготовил исследование "Северная война и шведское нашествие на Россию". Тарле читал много лекций для военных, в клубах НКВД, на курсах наркомата иностранных дел, часто выступал по радио. Между прочим, еще в 1945 году Евгений Викторович начал борьбу с фальсификаторами истории. В письме Кагановичу он писал "В наши сталинские времена мы должны выйти на научную арену для борьбы за марксистско-ленинские идеалы, за историческую философию классиков марксизма, против "научных" фальсификаторов, оставшихся в таком изобилии от гитлеровщины в центральной Европе, от махрового фашизма в США".

Много времени Тарле проводил на своей подмосковной академической даче. У него был персональный автомобиль с водителем, доставлявший его туда. Также на даче трудились три помощницы. Здесь ученый очень любил бывать и работал в спокойствии и уюте. И не забывал о том, что при советской власти надо проявлять уважение к вождям. В 1950 году академик написал Сталину, что закончил первую часть "труда о "Русском народе в борьбе с агрессорами", который, по Вашей мысли и желанию, я взял на себя". Вторая часть посвящалась войне с Наполеоном, а третья должна была повествовать о победе в Великой Отечественной войне, "о том, в самом деле ни с чем несравнимом подвиге, который совершил Советский Союз под Вашим водительством".

Однако этот трехтомный труд он окончить не успел. Скончался Евгений Викторович Тарле 5 января 1955 года и похоронен на кладбище Новодевичьего монастыря.