Как Константин Паустовский перевернул жизнь целого города

Таруса и до Паустовского, конечно, звучала. Это любимый город Марины Цветаевой, чей знаменитый отец здесь считается первым дачником. А именитые художники и вовсе превратили Тарусу в русский Барбизон. Поленов, Крымов, Борисов-Мусатов, Кукрыниксы… Тарусские пейзажи в картинных галереях центральной России - обязательный экспонат.

Но если с культурной стороны Таруса была одним из центров, то с точки зрения социальной - окраина из окраин. Кроме как изгибом Оки, ее живописными берегами и туманными далями здесь любоваться было нечем. Тот же Паустовский в первые месяцы своего тарусского жительства пишет друзьям, что пленен "сказочными окрестностями", а вот местная неустроенность его гнетет.

Приемная дочь Константина Георгиевича Галина Арбузова вспоминает, что сам писатель спокойно бы жил дальше в купленном 26-метровом "последнем доме Тарусы" и никогда бы не жаловался, что ни водопровода здесь, ни регулярного света, ни хорошей дороги до ближайшей Калуги.

"Но его ужасало то, как этот городок живет. Ведь он очень полюбил и Тарусу, и тарусян. И Константин Георгиевич начал борьбу, чтобы хоть что-то изменить здесь, - говорит Галина Алексеевна. - При этом, скажу честно, до этого он никогда не влезал ни в какие хозяйственные дела".

Его борьба - в слове. Паустовский пишет письма. Прямо в "Правду", в главную газету страны. Причем пишет так, что сегодняшние тексты самых смелых журналистов кажутся неуверенной подделкой. Нет, Паустовский не лез на рожон, и не упражнялся в острословии, он не рассчитывал, как сейчас бы сказали, "нарваться на гонения". Дело было совсем в другом. В любви. Именно любовь к родной земле и к родному человеку отличает настоящего журналиста от писаки. Это боль сына за мать, брата за сестру. Так уже не пишут сегодня. Я вообще считаю, что "Письмо из Тарусы", опубликованное в "Правде" в 1956 году, надо проходить на журфаках, а еще лучше ежегодно печатать на передовицах центральных газет. Ведь сколько еще этих Тарус осталось по России…

Вот лишь некоторые фрагменты знаменитого "Письма…":

"Чем объяснить непонятное безразличие к этим городам? Прежде всего, леностью мысли и незнанием местных возможностей, вернее, пренебрежением этими возможностями во имя погони за журавлем в небе".

"В городе нет воды, нет водопровода. Жители берут воду из трех резервуаров, куда по трубам, построенным еще при Екатерине Второй, стекает вода из отдаленного ручья".

"А в результате - больница без электрического света, пользоваться рентгеном нельзя, инструменты для сложнейших операций кипятятся на керосине. Единственная средняя школа помещается в трех домах, темных и тесных, а учеников в ней - восемьсот человек".

"Местные работники бьются как рыба об лед, чтобы хотя бы немного преобразить свой город. Но все их благие желания пресекаются страшным словом "смета". Смехотворная смета, на которую город едва-едва может влачить жалкое существование".

Или вот, например, фрагмент второго "Письма из Тарусы": "Главное зло в том, что есть люди, занимающие подчас ответственные посты, но с психологией не революционеров, не патриотов, а лавочников и маклаков".

И так далее. Паустовский писал еще и про леса, которые вырубаются, и про Оку, берега которой сотрясают каменоломни, а воды - загрязняют заводы. И про десятки других проблем.

Я так и вижу лицо редактора какой-нибудь краевой газеты, если кто-нибудь принесет ему подобный очерк сегодня. Знаю по своему опыту, что он замаскирует свою трусость под слова "не надо выносить ссор из избы". Паустовский тоже много проработал журналистом в разных городках большой страны и потому сразу же обезоружил фанатичных хранителей сора:

"Меня могут обвинить в том, что я выношу сор из избы. Да. Его давно пора вынести и сжечь, а не прятать под спудом и отравлять им жизнь талантливых и честных советских людей".

Когда Паустовский оправил в газету свое первое тарусское письмо (всего их было несколько), над ним, конечно, посмеивались. Мол, власти дела больше нет, как твою Тарусу спасать. "И вдруг скептики осеклись", - вспоминал Паустовский. Его статья дошла до Совета Министров РСФСР, там ее внимательно прочитали и… на Паустовского не обиделись, его не посадили и не расстреляли. Его поняли. Потому что ничего не сделаешь против правды, выстоянной на любви. "Решено было Тарусе широко и быстро помочь".

В городе построили современное жилье, баню, расширили больницу и знаменитую фабрику тарусской вышивки, пробурили артезианские скважины, провели 14 километров водопровода, поставили высоковольтную трансформаторную подстанцию. Между Калугой и Тарусой появилась прямая асфальтированная дорога. Да, та трасса, по которой сегодня едут в городок на Оке тысячи туристов - это тоже Паустовский.

Многое было сделано после смелых и ярких писем Паустовского, и, кстати, по предложению писателя Тарусу признали районным центром. Сами названия "райгород" и "райцентр" дают богатую пищу для шутников и зубоскалов. Они называют их "райскими городами" и "райскими центрами" и острят по поводу того, что в этих городах мало признаков земного рая. Все это - болтовня", - теперь мы знаем, почему именно такими словами Паустовский начинает знаменитый альманах "Тарусские страницы".

Все это реальная история, хоть и кажется, даже в наши дни, фантастикой. Один писатель сумел спасти целый город! При этом никакой выгоды лично для себя Паустовский не получил. Галина Арбузова вспоминает, что в ту пору они жили "очень скромно, без излишеств. И когда приезжали гости, мама пекла плюшки с сахаром, а на большую компанию всегда была максимум одна бутылка. При этом папа перед гостями никогда не хвастал, что преображение Тарусы его заслуга".

Настоящая любовь должна быть скромной. И Паустовский один из немногих писателей, кто не только на словах следовал этому принципу.

Еще один тарусянин - знаменитый художник и Борис Мессерер вспоминает, что статьи Паустовского, "написанные без всякой лирики, а человеком, прекрасно разбирающимся в экономике, производили огромное впечатление на читателей. Все поняли, что это переживания большого человека. И он еще больше стал для нас авторитетом, духовным светочем. Я его очень любил".

Борис Мессерер со своей великолепной супругой Беллой Ахмадулиной по примеру старшего товарища тоже много сделали для Тарусы. Борис Асафович продолжает по завещанию Паустовского бороться за красоту родной земли и сегодня.

"Это совершенно актуальная позиция, потому что по-прежнему Таруса является резко выраженным провинциальным городом, и мы все стараемся служить ему", - подчеркивает Мессерер.

Еще один тарусянин и писатель Сергей Михеенков рассказывает, как хоронили Константина Георгиевича - гроб с телом встретили еще на въезде в Тарусу и, взяв на руки, понесли на кладбище. Люди живой цепью стояли по пути его следования. Они прощались со своим героем.

"Здесь его любили как отца родного, - признает Михеенков. - И многие, может быть, даже строчки его не прочли, но зато все понимали, что такое водопровод в доме! Поэтому люди сами пришли проститься, никто их не сгонял на его похороны. Это было впечатляюще".

31 мая, в 130 день рождения писателя, именно у могилы Паустовского на старом городском кладбище, пройдет первая мемориальная акция. Тарусяне и гости города снова будут вспоминать человека, чья любовь оказалась сильнее государственной системы.

А потом люди придут к домику, где жил Константин Георгиевич, побродят по маленьким комнатам, посидят в кабине с видом на "райский сад", разбитый женой писателя, заглянут в окна знаменитой беседки, где написаны одни из лучших книг Паустовского…

А после поклонники отправятся гулять по знаменитому городку на Оке. По Тарусе Паустовского.