145 лет назад родился "северный импрессионист" и "словесный колдун" Степан Писахов

Отца изначально звали Год Пейсах. Он принял православие и получил новое имя. И с юных лет его сына окружала атмосфера староверческой жизни. Дома часто звучали песни и псалмы, духовные стихотворения и сказания. И это народное творчество дало особое направление духовному развитию Степана Григорьевича.

У Писахова довольно рано проявилась склонность к рисованию. Но отец был против и часто повторял будущему художнику, что надо иметь такую профессию, которая нужна людям, а живопись к таковым точно не относится. И даже учиться отправил мальчика не в гимназию, где давались основы фундаментального классического образования, а в городское училище. Не поощрял отец и интереса к чтению. Юный Степан Писахов прятался за кроватью и читал по ночам. Его любимой книгой стал роман Мигеля де Сервантеса "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский". В каком-то смысле Дон Кихотом стал и сам художник.

Степан Григорьевич уехал из Архангельска в 1896 году сначала на Соловки, затем в Казань, где попытался поступить в художественную школу, но безуспешно. Но он не сдался и приехал в Санкт-Петербург, где ему улыбнулась удача: в 1902 году Степан Писахов был зачислен вольнослушателем в Центральное училище технического рисования барона Штиглица, которое готовило художников декоративно-прикладного искусства, а также учителей рисования и черчения.

Смирившись с желанием сына выучиться на художника, отец начал посылать деньги, но их едва хватало на угол в доходном доме на Литейном проспекте. "Голодной академией" собирался назвать свои воспоминания о студенческих годах Степан Писахов. Но, несмотря на все трудности, Писахов не унывал: много читал, ходил в музеи, на выставки, в театры. Особенно полюбился юному художнику Эрмитаж.

Наступил 1905 год. За свои высказывания против самодержавия Писахова исключили из училища. Более того, на его имя выписали запрет на обучение в России, а денег на выезд и обучение за границей у него не было. У Степана Григорьевича не было даже документа об образовании и о праве занимать учительскую должность. Такое право он официально получил лишь в 1936 году.

А тогда, в 1905-м, Степан Григорьевич принял единственно верное в предложенных обстоятельствах решение - он стал путешествующим художником. Сначала он посетил Новгород, а затем отправился в Арктику, ставшую для него воплощением чистоты, "настраивающим человеческие помыслы на высокую волну". Писахов побывал на Новой Земле, в Карском море, на Земле Франца-Иосифа. Во всех арктических поездках художника сопровождал его верный спутник - мольберт. Рождавшиеся под кистью Писахова пейзажи были будто подсвечены серебристым внутренним свечением северных белых ночей.

После поездки в Арктику Степан Григорьевич отправился на Ближний Восток. Он побывал в Египте, Турции, Сирии, заезжал в Грецию. В 1907 году Писахов вернулся в Петербург, где устроился в мастерского художника Якова Гольдблата. А летом того же года вновь отправился в поездку. На этот раз по Карскому и по Белому морям. Итогом путешествия стали два цикла его живописных работ - "Северный лес" и "Старые избы", в которых Писахову удалось уловить ощущение бесконечности мироздания. Простые по сюжету картины как будто излучают особый свет. Степан Григорьевич создал запоминающийся образ северного пейзажа, который, порой, стали называть "писаховскими сосенками".

В 1909-1910 годах Писахов жил в Париже, где занимался в Свободной академии художеств. В Риме ему удалось представить свои полотна на выставке. Уже тогда они потрясли зрителей своим "серебряным сиянием".

После возвращения в Архангельск художника переполнили теплые чувства к родному городу: "Я понял, что для меня тоненькая березка, сосна, искривленная бурями, ближе, дороже и во много раз красивее всех садов юга". В это же время в Архангельске состоялась выставка "Русский Север", на которой были представлены около 200 полотен Писахова. За них Степана Григорьевича наградили Большой серебярной медалью. А затем в 1911 году 60 его картин показали на праздновании 200-летия Царского Села.

Художественную деятельность Писахова прервала Первая мировая война. В 1915 году его призвали в армию. В Финляндии он служил ратником ополчения, а потом был переведен в Кронштадт. После демобилизации Писахов вернулся в Архангельск и всерьез увлекся писательством. В газете "Северное утро", издававшейся Максимом Леоновым, были опубликованы очерки Писахова "Самоедская сказка" и "Сон в Новгороде".

После окончательного установления в Архангельске советской власти, Писахов, по поручению Губисполкома, начал приводить в порядок архангельские музеи. А, по заданию московского Музея Революции, делал зарисовки мест боев с интервентами на Севере.

Первая сказка Писахова "Не любо - не слушай…" была опубликована в 1924 году в сборнике "На Северной Двине". Произведения писателя выходили также в альманахе "Советская страна", губернской газете "Волна" и краевой газете "Правда Севера".

Несколько сказок Писахова в 1935 году издал известный московский журнал "30 дней". Среди них: "Уйма в город на свадьбу пошла", "Из-за блохи", "Волчья шуба", "За дровами на охоту", "На корабле через Карпаты". Публикация ускорила выход первой полноценной книги писателя. Это знаменательное событие произошло в Архангельске в 1938 году.

Несмотря на литературные удачи и некоторую известность, повседневная жизнь Писахова оставалась неустроенной. Денег не хватало, и с 1928 года он взялся за преподавание живописи, которое на многие годы стало для художника основным источником дохода.

В Союз советских писателей Степана Григорьевича приняли только в 1939-м. Ему тогда было уже 60 лет. Писахов мечтал о выходе своей книги в Москве. В "Государственном издательстве художественной литературы" она уже была подготовлена, но издать не успели - началась война.

Годы Великой Отечественной войны Писахов провел в Архангельске. Он разделил со своими земляками все невзгоды тыловой жизни. В итоге, первую "московскую" книгу сказок Писахова издательство "Советский писатель" выпустило лишь в 1957 году. Оформленное художником Иваном Кузнецовым издание принесло писателю всесоюзная известность.

Примечательно, что Степан Григорьевич никогда не иллюстрировал свои сказки сам - от души радовался чужим иллюстрациям. Писахов-сказочник был не похож на Писахова-художника. Как живописец он стремился как можно точнее запечатлеть открывшуюся ему красоту мира, но при создании сказок - наоборот, давал волю своему богатейшему воображению.

Писатель Владимир Лидин, близко знавший Степана Григорьевича, отзывался о нем так: "Писахов был поистине поэтической душой Севера: он знал его палитру, его музыкальную гамму, его говор, лукавство народной речи, мужественный склад помора - все, что составляет самую глубокую природу северного края…".

Писахов не раз, то ли в шутку, то ли всерьез, говорил о том, что собирается дожить до 2000 года. Об этом в 1959-м он написал свою последнюю сказку.

"Северного волшебника слова" не стало 3 мая 1960 года. Похоронен Степан Григорьевич Писахов на Ильинском кладбище Архангельска.